Арсений Герасимов - Пропащие. Истории, рассказанные из глубин травмированного подсознания

В один день мне стало совсем дурно. Это произошло, когда я в очередной раз делали свои вычисления по формуле и как итог почти все пошло не по плану, но итог был предсказан верно. Это меня совсем напугало и ввело в ступор. Если путь разный, но итог один, можно ли считать это доказательством. Наверное, вы скажете только если мы нацелены на итог, но если мы берем и разбираем это все по деталям, то нет. Это заставило меня думать о неправильности формулы, о её какой-то неисправности, или о том что я где-то напортачил с вычислением, но это все равно заставило меня понервничать и как итог заставило меня сомневаться. А сомнение в наши дни вещь сильная, она может все в этом мире перевернуть, в том числе и для человека.

Как-то раз заходя в самую популярную таверну города, я начал делать шуточные предсказания, но итог их был совсем не шуточный. К примеру одному человеку я предсказал, что тот поломает ногу, другой порежется, ну а третий умрет. Это все я делал от скуки и не более. По обычаю здесь было шумно, некоторые веселились, но многие были не слишком радостными, ведь дождь, который случился пару дней назад, сделал землю влажной и грязной. Так что большинство рабочих хотелось побыстрее забыться о том, что им придется работать в грязи и влаге. Я же был весел, ведь с того момента как формула не смогла предсказать возможность мелких событий, я стал думать о том что выбор мелких вещей по типу как сесть за стол, а не за стойку действительно зависел от человека. Свои результаты исследований я должен был предоставить комиссии через два дня, а до этого времени я развлекался тем, что делал мелкие предсказания. Казалось бы ничего не предвещало беды или того, что вечер будет испорчен, но через секунду как я подумал об этом, сзади меня донеслись крики. Вся таверна посмотрела на того кто кричал и я тоже. Обернувшись, я увидел мужчину, который зажимал руку, с которой текла кровь. К нему быстро подбежали и начали перевязывать. Эта ситуация напугала меня. Одно из трех предсказаний сбылось, осталось ещё два. Нет, стоять, это же простая случайность. Я старался себя успокоить. Но случайности не подходят под мою идеологию, то есть, что это тогда? А может это все по теории хаоса? Это всё ещё не давало мне покоя. Я нервничал. Ничего лучше, кроме как уйти из таверны мне в голову не пришло. Домой я добрался быстро. Зайдя в свою маленькую квартиру, я уселся на маленькое кресло, в котором мне всегда было удобно, но сейчас я чувствовал дискомфорт. Я быстро стучал пальцами по столу, смотрел на глобус и старался отвлечься. Вскоре, я услышал крик, который доносился с улицы. Я со страхом выглянул в окно и там увидел как человек берется за ногу и кричит.

«Аааа, как больно. Черти тебя бери, сломал наверное»

Следующий день вышел для меня напряженным. Все свое время я провел выслушивая разговоры людей и читая газеты, каждую новую партию. Порой заходил в полицейское управление, дабы узнать не было ли каких-то случаев. И один раз в морг. Всё было тихо, но все равно меня гложило такое чувство, будто я сделал не все. Порой я посматривал на людей, дабы понять все ли нормально с ними. Каждый чих или какой-то резкий жест приводил меня в ужас. Но все пока сводилось только к моим нервам. Может, я слишком себя накручиваю. А вот если бы я не предсказал те события, то порезался ли тот человек, сломал ли ногу другой, и не умрет ли кто-нибудь сегодня? Предрешено или это я сделал так? Не знаю и не хочу. Я уже перестал понимать. Раньше хотя-бы как-то отдаленно, а теперь совсем потерялся. Запутался в том, в чем я по сути профессионал. Либо я не такой уж профи, либо человеческий мозг не может воспринять все, что происходит со мной. Психика рушиться и как следствие я не понимаю где реальность, а где мой разум играет со мной. Это чувство ужаснее всего. Это враг, которого не поймаешь, не покалечишь, не увидишь, ведь он сидит в твоей голове, он есть ты. Я боялся самого себя, не хотелось даже смотреть в зеркало, дабы увидеть себя. Я был уверен, что мне станет противно. Так что я просто сидел и ожидал конца этого дня.

На часах без пяти двенадцать. Ещё немного и все. Я надеялся на этот раз обмануть вселенную. Я не хотел становиться убийцей. Хотя почему же я убийца? Я опять вернулся к вопросу о том я ли виноват в травмах других. Если кто-то и умрет сегодня, то это по замыслу вселенной, не моему. Хотя умер бы он или она, если бы не я? Все эти вопросы сводили с ума. Оставалось всего пара минут, четыре если быть верным. Я слышал как томительно тикают часы, этот звук бесил меня. Я ритмично дергал ногой, не знаю почему, наверное от нервов. Осталось две минуты, сорок три, две секунды. На секунду я и в правду подумал о том, что все обошлось. Я с легкостью откинулся в кресле и принялся с счастьем досчитывать остаток. Оставалось всего тридцать секунд, это меня обнадежило и казалось, что все. Три, два, один, все. Часы пробили полночь и я выдохнул. Казалось, что камень упал с плеч. Я был так рад, но вдруг послышались крики и вопли.

«Убили, убили! Зверски закололи прямо в сердце и по горлу, боже!»

Сердце ушло в пятки. По лбу ступил холодный пот, я посмотрел на часы, на которых было двенадцать часов и одна минута. Похоже, что вселенная оказалась сильнее и что все идет её чередом. А кто я такой, чтобы помешать ей и считать по-другому. Считать мол я что-то могу и значу, что я имею свободу выбирать и любить, нет. Нет, ничего этого я не могу. Я встал с кресла и начал думать, но все мысли сводились к одному. Никто не должен видеть и даже знать о формуле, но столь ценное знание должно остаться у меня. Взяв деньги, я отсчитал ровное количество на поездку в Египет. Маршрут я помнил, поэтому путь не должен доставить мне проблем. На последок я оставил у себя в квартире записку:

«Всякий, кто думает, что он что-то может будет обречен катиться в пучину несчастий и страданий, только некоторые могут достичь чего-то в этой жизни, другие же безнадежны»

«Таинство в морозах»

Я доктор Эрих Вильям Чутский, врач психиатр, и здоровый в умственном плане человек, собираюсь поведать историю, кою мне рассказал один мой пациент и друг. Друга моего зовут Лиям Бранский. И я всё изложу так как он мне поведал, не изменяя и не подвергая слова действительности, ведь человек находится хоть и в трезвом уме и памяти, но присутствует запуганность и нервные тики.

1

Были мы тогда около одного леса, у нас была экспедиция, я и мой родной брат Джек Бранский, ученные зоологи. Это случилось зимой 1934. Зима была холодной, но было спокойно. Поэтому поход должен был пройти гладко. Двинулись мы к одному лесу далеко на севере Канады, мне прислали письмо о редкой породе оленя в тех краях, с необычным раскрасом и мы хотели это запечатлеть, это стало бы сенсацией, группой из пяти человек, в неё входил я и мой брат, а также три наших друга. Мэт Паркер – Фотографист и художник, крайне занимательный и общительный человек. Пит Мэтьюз – мастер по восхождению в горы, большой профессионал, покоривший множество гор. И последний был Александр Дагер – хороший человек и товарищ, но особыми навыками не обладает. Вот двинулись мы всей этой компанией на север. Остановились в одной деревне «Ель», что располагалась средь лесов нужных нам. Маленькая, с гнилыми и сгоревшим домом, прямо на против места, где мы остановились. Слухи про эту деревню ползли разные: Начиная от всяких нелепиц и заканчивая вполне серьёзными и интересными слухами. Говорили, что здесь водятся духи и культы, и по правде говоря, это место походило на него. Далекая, средь лесов и странными местными жителями. Но никто из нас не верил слухам, что рассказывали нам о этом месте. Пока в один день хозяин того дома, в котором мы жили не завел с нами разговор.