Тори Майрон - В объятиях сердца

– Вообще-то я ожидал услышать другое «спасибо».

– Спасибо? Ты сейчас шутишь?

– Нисколько, – скрестив руки на груди, преспокойно выдаёт он.

– Я должен сказать тебе спасибо за то, что ты подсыпал мне какую-то дрянь, от которой я превратился в другого человека и толком не мог себя контролировать?

– Не так. Ты должен сказать мне спасибо за то, что я помог тебе отключиться от всех проблем, что позволило тебе расслабиться, повеселиться и натрахаться вдоволь, наверстав все месяцы воздержания. Мы же ничего ужасного вчера не натворили. Просто отрывались на всю катушку, и тебе это понравилось, не отрицай. От девочек, которых мы подцепили, ты уж точно остался в восторге. Да и они от тебя тоже. Уверен, это было слышно всему отелю. Вы сотрясали стены до самого утра. И вдобавок ко всему сегодня тебя вряд ли мучает то жуткое похмелье, которого ты опасался, а всё благодаря маленькой таблеточке, что я тебе подбросил. Да, согласен, делать это у тебя за спиной было неправильно, но добровольно бы ты её не принял и так бы и прокис весь вечер в одиночку, маринуясь в своих любовных страданиях. Так что… Я совершил нечто нехорошее исключительно в благих целях, поэтому у тебя нет поводов на меня злиться, а только понять и простить. – Он складывает ладони вместе в молитвенном жесте и, скорчив невинное лицо, ждёт от меня каких-то слов.

А мне нечего сказать.

Я и соглашаться не хочу с тем, что его самовольный поступок может быть так просто оправдан, но и начать отрицать сейчас, будто мне не понравилось целую ночь ни о чём не переживать и ничего не чувствовать, было бы очень глупо.

Конечно, мне понравилось. И очень. Мне кажется, я за всю жизнь так не расслаблялся. А в последнее время я и вовсе жил в сверхнапряжённом режиме, который выдержал бы далеко не каждый: с утра до вечера проводил время на работе, где на мне лежит огромная ответственность, а всё свободное время тратил на поиски Ники, изводя себя как морально, так и физически.

И, кстати, о физическом…

– А откуда ты знаешь о моём продолжительном воздержании? Я тебе этого точно не говорил, – подозрительно прищурившись, делаю шаг к нему.

– Не говорил, – полное отсутствие волнения как в голосе, так и в эмоциональном фоне.

– И имя своё я тебе тоже не говорил.

– И его тоже, – вновь полный штиль, что вводит меня в замешательство и ощутимо раздражает.

– Тогда откуда ты меня знаешь? И кто ты вообще такой? Какого чёрта подсел ко мне вчера в баре? И с чего вдруг относишься к первому попавшему парню так по-дружески? Тратишь на него свою наркоту? Пускаешь в свой люксовый номер? И зачем ты его снял вообще? Ничего попроще не нашлось для тусовки? Или ты здесь живёшь? – бросаю последнее предположение, ещё раз осмотрев домашний образ блондина.

Откуда у него сменная одежда появилась?

– Да, я здесь живу, – всё тем же спокойным тоном и с улыбкой на губах подтверждает он.

– И это всё?

– А что ещё?

– Из всех моих вопросов ты соизволил ответить лишь на последний.

– Их было слишком много, друг мой, а память у меня, как у золотой рыбки. Запомнил только этот, – откровенно потешается он.

– Мне тебе с кулаками их повторить, чтобы точно не забылись так быстро? – не сдерживаюсь и хватаю его за майку.

– Нет, кулаками не надо. Лучше побереги свои костяшки. Но я рад, что в тебе до сих пор бурлит энергия. Всё лучше, чем твоя вчерашняя апатия.

Я недоумённо хмурюсь, в самом деле не понимая этого мужика и его до раздражения миролюбивого настроя. Как и своего инстинктивного недоверия к нему я тоже обосновать не могу.

Он не обокрал меня, не избил, не сдал на органы и нигде не бросил пьяного. Я не улавливаю от него ни одной негативной эмоции, а его дружелюбное выражение лица – хоть прямо сейчас в позитивную рекламу вставляй, но я всё равно не могу расслабиться и поверить в бескорыстность его поступков. Не могу! И на это есть причины.

– Кто ты такой? И откуда меня знаешь? – разжав пальцы на его майке, глухо спрашиваю я, но выяснить тревожащий меня вопрос мне на сей раз мешает раздавшийся стук в дверь нашего номера.

– А вот и завтрак причалил. Не знаю, как ты, но я зверски голоден. – Блондин срывается с места и открывает дверь, впуская в комнату официанта.

Тот завозит внутрь поднос с множеством прикрытых крышками тарелок, бросает взгляд на нанесённый урон номеру и, полностью проигнорировав его, учтиво желает нам приятного аппетита.

– Спасибо, Бред. Прекрасного тебе рабочего дня… А точнее, уже вечера, – радушно благодарит блондин, добавляя к словам несколько стодолларовых купюр.

Улыбка на лице парня расцветает ещё ярче, и он без слов ретируется.

– У меня уже желудок начал сам себя жрать!

Мужик поднимает крышки с блюд и жадно втягивает в себя ароматные пары, стремительно заполоняющие всё пространство комнаты. Берёт два из оставшихся в целости стула и ставит их по обе стороны от стола.

– Садись и налетай! – бросает он и незамедлительно следует своему же приказу, пока я так и продолжаю стоять на одном месте в ожидании ответов.

– Повторяю: сядь и поешь. Тебе это нужно. Ты помимо секса однозначно и про полноценное питание позабыл. Первое уже исправили, так что теперь исправь и это, а потом я отвечу на все твои вопросы, какие захочешь, – он вмиг меняет роль «друга» на строгого родителя, впервые за наше общение жаля меня едва ощутимым раздражением.

Но именно оно почему-то побуждает меня уступить и выполнить его требование. Да и лютый голод при виде горячей, ароматной еды не оставляет возможности устоять перед завтраком.

Я сажусь напротив и присоединяюсь к поеданию пищи – молчаливому и, наверное, самому странному в моей жизни. Пока мы едим, этот непонятный чувак вновь не отрывает пристального взгляда с моего лица.

Я никогда не имел проблем с прямым зрительным контактом с людьми – будь это женщина, мужчина, взрослый, ребёнок, начальник или подчинённый, но, чёрт побери, с этим кадром и его пронзительным взглядом у меня явные проблемы.

Он напрягает, заставляет чувствовать себя не в своей тарелке. И уверен, будь сейчас на моём месте сентиментальная девчонка, она сказала бы что-то вроде: «Его взгляд пробирается глубоко-глубоко, касается самой души и считывает все мои потаённые мысли», а затем она растеклась бы перед ним как пломбир под солнцем и сделала бы всё, что он пожелает.

Но я-то никакая не девчонка. И растекаться перед ним точно не собираюсь. Да и блондин же чётко дал понять, что он – гетеросексуал, и все его ночные интрижки это полностью подтвердили.

Но тогда какого лешего он смотрит на меня так, словно ничего вокруг, кроме меня, больше не видит?

Несмотря на острое желание спросить – что с ним не так и почему он опять пялится, я всё-таки сдерживаюсь, ибо что-то мне подсказывает, что он вновь уйдёт от ответа. Я просто в темпе вальса справляюсь с изумительно вкусным завтраком и откидываюсь на спинку стула, взывая последние остатки терпения, чтобы дождаться, пока и он завершит свою трапезу.