Николай Мокров - Сок граната. Мистические этюды

На улице пошёл дождь. Немного насытившись едой и выпивкой все начали оживлённо беседовать.

– Михалыч! – у Шовката уже заблестели глаза, и он предался воспоминаниям. – Помнишь, как раньше было хорошо? Мастер говорит – в субботу выйдешь? А что мне за это будет? Получишь двадцать пять рублей и отгул.

– Угу, – буркнул Михайлович, разрезал огурчик на две половинки, сделал на них крест накрест бороздки. Посолил обе половинки, потёр друг о друга и начал жевать.

– А сколько это? Двадцать пять рублей? – спросил я.

– Огромные деньги по тем временам.

– А отгул?

– Отгул, это один день на работу не выйдешь, а тебе его засчитают как рабочий день.

– Хорошо вы тогда жили!

– Не как сейчас, от получки до получки.

– А дефицит?

Шовкат поёрзал на стульчике.

– Сплошной дефицит был только при Горбачёве. При Брежневе что-то было, чего-то нет. Но, всегда можно было достать. Если женские сапоги были английскими, то они действительно английские. Мужская обувь, как правило, югославского производства. Парфюмерия высочайшего класса из Франции, Польши и наша. Супруга обожала, покупала из под полЫ. Магнитофоны, диски, кассеты из Японии, США, ФРГ. Да что там говорить! Половина Европы работала на Советский Союз. Поэтому, в то время все европейцы жирком и обросли. Не как щас, заметно отощали сидя на своих же санкциях. Размеры дефицита зависели от местного руководства. Да и сейчас тоже самое, хоть дефицита и нет. Есть промышленность или нет, от губернатора зависит. Если просто штаны в своём кресле протирает, на откатах сидит, то и область никудышная. Помнишь, Михалыч как мы с тобой в командировку в Татарстан ездили? У нас пиво днём с огнём не найдёшь, а там на каждом углу было в свободной продаже.

Михайлович произнёс своё привычное «угу», схватил колбаски с хлебом, добавил туда копчённого сыра и начал жевать. Мимо проехала машина.

– Кто там проехал? – поинтересовался Супонин.

– Кажись Иваныч – я постарался выглянуть на улицу. Дождь не прекращался, стало темнеть.

Иванович всю свою сознательную жизнь просидел в тюрьме. За что? Никто толком не знал, сидел и всё тут. Он никогда не рассказывал, был молчалив. Никогда не выражался матом. У него было только два ругательных слова – дурак и сволочь. Машина Николая Ивановича потрёпанная, но всегда на ходу и чистая.

– У тебя как бизнес? – спросил Шовкат Супонина.

– Да никак. Закрываю свои магазины. Я люблю сетевую торговлю. Но, сейчас в каждом селе по три больших строят. Плюс на всех дорогах, на выезде из города, по гипермаркету стоит. Не могу выжить, закрываю свои один за одним. Нет покупателя. То есть он есть, но мало. Не окупается – ЖКХ, зарплата продавщицам, налоги пожирают весь доход.

– А что думаешь делать?

– Что тут думать? Пойду водителем работать.

Мимо двери кто-то прошёл.

– Иванович, может быть позовём? – я решил узнать мнение у других.

Михайлович отвернул свою голову от меня.

– Кто его знает, что он может натворить по пьянке?

– Давайте, пригласим к столу, неудобно – высказал своё мнение Супонин.

Шовкат привстал, выглянул за дверь и как хозяин пригласил Николая Ивановича.

– Садись. Давай. А то мы тут уже и поели, и попили.

Шовкат пододвинул еду, налил в стаканчик.

– Давай, давай. Не стесняйся. Бери, кушай всё. Ты откуда?

– На дачу мотался.

– Николай Иванович, ты сейчас работаешь? – я отвалился от стола.

– Штучный паркет делаю.

– Он давно не в моде.

– Кому как. Сам изготавливаю небольших размеров. Выкладываю картины на полу.

– Надо же, как интересно.

В наш разговор влез Михайлович.

– А на зоне кем был?

– Человеком. И не только был, но и остался им. А тебе какое дело до этого?

– Че-ло-ве-ком – презрительно произнёс Михайлович – Да там или свои заклюют или администрация замордует.

И тут оживился Супонин.

– Слушай, Николай Иванович. Ты, наверное, и всяким карточным фокусам там научился? Покажи.

Шовкат достал и бросил колоду карт на стол. Николай Иванович из вежливости решил показать один фокус с картами.

– Возьми, – сказал Николай Иванович передал колоду Супонину, – Перетасуй колоду, оставь её у себя, а три верхние карты отдай мне.

Супонин перетасовал колоду, бросил её возле себя, а три карты отдал Ивановичу. Николай Иванович показал Супонину последнюю карту из трёх и сказал, запомнил? Мы все с интересом посмотрели на карту. Николай Иванович сложил, не тасуя и положил эти три карты на стол. Верхнюю указательным пальцем сдвинул вправо, среднюю влево.

– Угадай, какая из них твоя.

Супонин ткнул пальцем в лежащую по середине карту.

– Поднимай.

Супонин поднял, карта оказалась не его.

– Давай ещё раз.

Супонин перемешал колоду и отдал три верхние карты. Николай Иванович сложил их вместе, и показал последнюю. Супонин кивнул, в знак того, что он запомнил. Николай Иванович положил карты на стол. Верхнюю сдвинул подальше вправо, среднюю оставил по середине.

– Ну?

Супонин указал на самую левую карту.

– Поднимай.

Супонин поднял, опять оказалась не она.

– А можно я возьму другую?

– Бери.

Супонин посмотрел на карту, опять не та.

– Как ты это делаешь?

– Вот так. Бери уже и третью.

Супонин поднял третью, но и эта карта оказалась не та.

– Ничего себе, а где же та карта, которую я загадывал?

– Эта карта у него в правом кармане, – Михайлович знал, что говорил.

– Верно – Николай Иванович достал загаданную карту у себя из кармана пиджака.

– Как это ты делаешь? Ты же не прикасался к колоде? Откуда у тебя дополнительные карты?

– Он сразу смахнул из колоды одну карту себе в карман. А потом только подменял её. Выставляя наверх, а нижнюю, загаданную, прятал в карман. Ничего тут удивительного нет. – Михайлович криво усмехнулся.

Николай Иванович положил карты на колоду и стал её тасовать.

– Жизнь заставляет. Особенно когда у тебя телефон с симкой, а администрация пытается угадать где он, как ты. Мало того, у неё ещё стукачи, играющие против тебя. И срок добавят, и связи на волю лишишься.

– И как ты стукачей определял?

– Когда они начинали что-то искать по запросу администрации, всё менялось едва уловимыми движениями. И вроде бы всё как всегда, и в тоже время появлялась излишняя суета. Нервозность росла между нами. Начинались лишние претензии друг к другу. Но, это ладно. Вот, однажды, в нашем блоке отношения между нами достигли максимального напряжения. Постоянно происходили склоки и свары. Драки начали заканчиваться убийствами. Администрация недоумённо колотила нас дубинами. Они искренне не могли понять, что происходит. Ко мне подсел один из стукачей, мы давно знали кто он, и завёл такую речь – руководство зоны обратилось ко мне через него, разобраться, что происходит. Просили срочно, без имён, обрисовать картину, им надо быстро загасить тревожную обстановку на зоне.