Ирина Таланкина - Тишина

Гость оказался ужасно нетерпелив. Не успел Влад сделать пары шагов к сеням, как стук раздался снова – громче и настойчивее.

– Мама дома? – Семела повалилась на порог, когда Влад открыл дверь.

Пушистые волосы намокли у висков и спутались. Одежда на ней была домашняя – в этот вечер Семела не собиралась приходить в гости. Что-то вынудило ее.

– Селька, ты чего? Что случилось? – Влад помог ей подняться в дом.

– Мама дома? – впопыхах твердила девочка. Она почти плакала, и в стыдливых попытках сдержать слезы милое круглое личико казалось злым и ужасно рассерженным. Влад даже испугался, что злится она на него.

– Нет.

– Усто 4 4 Усто (удм.) – хорошо. ! – выпалила девочка.

Жемчужные глаза сверкали отчаянием и метались по всему пространству кухни, отыскивая себе местечко и не решаясь примкнуть никуда особенно. В гостях у Влада Семела была впервые. Его мама была ужасно строга в этом отношении – никому из чужих не дозволялось входить в дом. А чужими для нее были все в деревне. Семела знала, что, несмотря на всегдашнюю доброту и приветливость, мама Влада непременно прогонит ее, если застанет в своем доме.

В этом доме пахло особенно. Влад того никогда не замечал, но Семела даже в суете отчаяния заметила приятный запах старины. Она порывисто прошагала по кухне, как бы стыдясь своего появления, после чего в бессилии прижалась к теплой печи. В ее доме никогда не топили весной. А здесь печь была такая большая и горячая, и так она вкусно пахла, что хотелось ее обнять и заснуть.

– Селька, – Влад не знал, что предпринять. Он был ужасно напуган.

– Прости, прости, прости, – Семела зажмурила глаза и быстро затараторила. – Зря я к тебе… я сейчас посижу… пережду… и уйду куда-нибудь. Прости, Влад, ты мне один спаситель.

– «Куда-нибудь»? – рассерженно повторил Влад. – Селька, быстро признавайся, чего у тебя?

Он уже понял, что стряслось. Рано или поздно это неминуемо должно было случиться. Влад сердился не на нее, не на бедную милую «Сельку», а на ее отца. Стук ветра в окне заглушил крик из соседского дома. Влад незаметно глянул на улицу – свет в доме Семелы погас. Что там происходило теперь, оставалось только гадать.

– Я попрошу маму тебя оставить, – запросил Влад, не дожидаясь разъяснений девочки. – Я упрошу, Селька! Ты у нас переждешь.

Она отрывисто мотала головой. Влада всегда это раздражало в ней – она была слишком горда. Даже в укор себе. Семела наотрез отказалась проситься в чужой дом. И, как явилась бы мама Влада, тут же удрала бы куда-нибудь на улицу. Или в лес.

В лес. Вполне в ее характере было бы спрятаться там, не разбирая дороги.

– Боюсь я туда… – Семела кивнула в окно, в сторону своего дома. – Отец маму почти убил, он и меня, и меня убьет…

Она вся тряслась и не могла сделать и шагу от печи.

– Я побегу к соседям! – предложил Влад. Страх передавался и ему.

Жемчужные глазки округлились и сверкнули:

– Попробуй! – с наглым вызовом бросила Семела. Страшная обида обреченно взвыла ее голосом. – Только считают все деревенские мать мою за ведьму! Не пустит меня никто. И за маму не вступятся. Скажут, что поделом убил. Поделом убил! Всегда говорят так они. Будто поделом ей!

– Глупости!

– Вот и не глупости! Погонит тряпкой меня со двора тетя Ксюня, злая она. И Савельев злой, бранился он на мою маму! Не пойду – даже проситься к ним не стану, все они злые, злые!

Влад навсегда запомнил это лицо – маленькое и всегда доброе, почти родное, одной минутой исказившееся животным страхом, но страхом таким, какой способен в осколки разбиться о непомерную человеческую гордость. Гордость, непонятно откуда возникшую в маленьком детском воображении, и без того всю жизнь угнетаемом бесконечными нападками отца и отстраненностью матери. Гордость, взращённую всеобщим порицанием.

Только теперь Влад вспомнил. Взрослые и правда всегда обходили стороной Семелу. А ее мать он и вовсе никогда не видел. Кем она была? И почему Семела всегда так мечтала убежать в сказку? В свою сказку.

Сказка – единственное место, которому она доверяла.

Влад вдруг подскочил на месте и радостно воскликнул:

– Селька, я придумал! Спрячься в сказке… в Тишине. Я знаю дорогу, я помню, мне мама рассказывала. Я тебе покажу!

– В Тишине! – Семела вскрикнула так восторженно, будто только этого и ждала.

– Пойдем, соберем тебя в поход, – с непоколебимой серьезностью произнес Влад.

Порабощенная страхом, Семела с простодушной искренностью верила всему, что выдумает ее богатое на сказку воображение. Она была будто в болезни сознания и не доверяла никому, кроме той, что всегда спасала ее. Мысли о действительном существовании магии оберегали беспомощное сознание от горестей реальности, и вот в момент – момент совершенного краха реального мира – сказка полностью заполнила ее сердце.

Влад отвел Семелу в свою комнату и дал теплую одежду. Пока девочка переодевалась, он на кухне собирал ей сумку в дорогу, между тем в мыслях сочиняя, как безболезненно вывести затуманенный разум из этого волшебного забытия. Лес – единственное место, куда она готова была отправиться добровольно, без припадка истерики. Но далеко она не уйдет, а в редколесье диких зверей не водится, тем более Семела пойдет по известному ему пути – там безопасно. Так рассудил Влад. Только в лесу Селька будет спокойна – там она сможет переждать эту ночь.

Они стояли у подножья леса. Проезжая дорога была пуста и бескрайним черным полотном уходила в далекий туман. Высокие сосны качались и скрипели. Владу стало не по себе, он глянул на Семелу – она улыбалась. При первом взгляде можно было бы подумать, что девочка абсолютно счастлива. Но Влад узнавал в ней странное безумие: синие глаза неспокойно бегали и светились во мраке холодного вечера. Он не слышал, но знал – сердце ее готово было выпрыгнуть из груди. Семела слышала грохот и чувствовала бескрайнее могущество дикого леса, неподвластного маленькому и нелепому могуществу человека.

– По той дорожке шагов сорок, и встретишь ручей, – нерешительно проговаривал Влад. По пути он успел несколько разувериться в своей задумке, но Семелу было уже не остановить. – По ручью на север – там найдешь Тишину. Он впадает в их лесную реку, и кругом этой реки гуляют волшебники. Только ты не торопись, иначе собьешься с пути. А лучше вообще где-нибудь в редколесье посиди до утра…

Семела внимательно выслушала, после чего кинулась к нему, заключив в крепкие объятия. Владу становилось все страшнее. Она и вправду будто бы прощалась, обнимала шею, гладила его неровно остриженные черные волосы. И тихонечко шептала, будто заговаривая на нем свое магическое заклинание:

– Не буду, не буду торопиться! Обязательно дойду, только бы не домой. Только ты потом тоже приходи, ведь Тишина эта наша, общая. Я тебя подожду где-нибудь там, а ты приходи. А дома скажи, что к ним я не вернусь. Не хочу, чтобы отец меня… убил, как маму убил. Он ведь ее не любит. Он никого не любит. И я их не люблю, я во всем мире только тебя люблю, и только ты мне спасение. Ты мне Тишину подарил, а я тебя там подожду. И да будет так!