Алексей Кондратенко - Катрина: Дилогия 1910 года

Джульетт лежала на полу. Вся в крови. Возле неё сидел помощник приходского священника из Эйсгарта. А рядом бездыханный Ирвин.

– Мужчина скончался. Девочка очень плоха, – не поднимая глаз на Катрину, сообщил священник.

Наемница увидела, что он держал руку Ирвина с вложенными четками.

– Если вы собираетесь помочь ей, то вам стоит поторопиться, – прибавил он, не поднимая лица.

Катрина проверила пульс Джульетт, кивнула. Аккуратно подняла пророчицу на руки и понесла к выходу.

– Простите, кто вы такие? – вдруг нашел в себе силы спросить вслед священник.

– Кровонаследники Падшего Принца, – не оборачиваясь, бросила наёмница.

Вагон катился уже очень медленно, когда Катрина с Джульетт спрыгнула в ночь. Вороная англо-арабская лошадь послушно скакала за поездом всё это время, хоть и прилично отстав. Катрина ухватилась за поводья одной рукой, другой придержала Джульетт и проворно вспорхнула в седло.

Наемница развернула лошадь и пустила в галоп навстречу луне.

Скакали долго. Необжитыми полями. Заросшими дорогами. Пока впереди меж двух деревень на вершине холма из ясной звездной ночи не показались могучие развалины старого аббатства с высящейся над окрестностями колокольней.

Подъехав поближе, Катрина спустилась с лошади, подхватила Джульетт на руки и поторопилась к руинам. Среди лунного света, блеска камней и черных теней наёмница искала здесь нечто большее, чем врача.

Катрина положила Джульетт на гладкую глыбу, отколовшуюся когда-то от стены, и поспешила к лестнице колокольни. Время не щадило даже камень. Не все пролеты лестницы сохранились. И Катрине пришлось прыгать. Взмывая во тьме вопреки законам гравитации, будто в невесомости, наёмница кружила в воздухе, приземлялась и отталкивалась от висящих обломков ступеней.

Так она добралась до самой вершины, где под прохудившейся крышей висел неповоротливый медный колокол, именуемый Spero. Что в переводе с латыни означало надежду. Чаяние.

Это был особый колокол. Сигнальный. Дающий весть о происшествии ушам посвященных. Знавшим, что голос надежды взывает к силе, сокрытой от глаз врага, но всё ещё живущей и из последних сил отстаивающей род живых.

Отсюда открывался вид на бушующие от ветра травяные холмы, убегавшие во все стороны в далекую ночь.

Катрина поискала глазами возможности ударить в колокол. Веревка давно истлела и превратилась в труху. Тогда наёмница разбежалась, прыгнула, ухватившись за огрубевший язык колокола, и своим весом раскачала и ударила им в медную стену колокола.

Spero запел. Издал громчайший звон, пробравший дрожью всё нутро наёмницы лордоков. Смутивший всё мертвое, что передалось ей от Лордока. И пробудивший всё живое, что оставалось в ней после смерти.

Катрина спрыгнула и перекатилась к краю стены. Сапфировые глаза оглядели лунную ночь, будто провожая разносящийся по округе звон.

Раскачанный колокол тем временем ударил ещё дважды. И теперь слушавшие точно знали, что первый удар не был случайным.

Катрине оставалось лишь ждать.

Она сделала шаг со стены и плавно пролетела с высоты к руинам, где оставила раненую белокурую девочку.

– Помощь идет, – прошептала Катрина на ухо пророчицы.

Наемнице оставалось лишь наедяться, что всадники прибудут сюда раньше зари. А сил Джульетт хватит, чтобы продержаться до их появления.

Наемница села возле пророчицы и стала ждать.

Ветер успел сменить направление, звездное небо провернуться над Землей на четверть, а серебристый лунный диск склониться над волнами холмов, когда слух вампира уловил в ночи далекий стук копыт.

Катрина вышла из руин колокольни, чтобы её увидели издали. Широко подняла руки ладонями вперед, показывая, что не собирается применять оружие.

Из низины в изумрудном море бушующей травы сюда приближались два всадника на гнедой и серой лошадях. Еще в полумиле отсюда оба открыли кобуру с оружием, пристегнутую ремнями к седлу, как смогла разглядеть Катрина. Но, тот, что был на гнедой лошади, вынул ружье и положил его себе на руку. Довольно незаметно. И ещё загодя. Будь Катрина человеком, она бы не заподозрила, что уже под прицелом.

Всадниками были крепкие мужчины, вооруженные явно не только ружьями. И вряд ли их оружие было заряжено обычными патронами.

Приблизившись к наёмнице на расстояние достаточное, чтобы слышать голоса, светловолосый всадник на серой лошади крикнул на латыни:

– Vivĕre est militāre 11 11 Жить – значит воевать, (Сенека). .

Второй всадник напрягся. Приготовился стрелять в случае неверного ответа. Он был постарше, со старомодными бакенбардами и такой же сильный на вид, как и первый.

Катрина ответила тоже на латыни:

– Vivĕre est cogitāre 12 12 Жить – значит мыслить, (Цицерон). .

Это был пароль. И если за те годы, что прошли с тех пор, как Катрина его узнала, ничего не изменилось, то ей должны были сохранить жизнь.

– Кто вы и откуда знаете это приветствие? – спросил светловолосый всадник на серой лошади.

– Меня зовут мисс Уолкотт. Со мной девушка шестнадцати лет, Джульетт Фэннинг. Она ранена и нуждается в вашей помощи.

– Откуда вы знаете приветствие? – тверже повторил всадник.

– От сэра Марлоу Морганхада.

Всадники переглянулись, и второй убрал ружье.

Условный стук. Лязг тяжелых металлических засовов.

С головы Катрины сняли плотный мешок. Даже она не могла видеть сквозь него и не разглядела, куда их привели. Знала только, что они держали путь на юго-восток, затем непродолжительно поднимались на холм, после чего оказались в тоннеле. Что они находились теперь под землей. И что солнце уже взошло.

Это было неизвестное Катрине подземное фортификационное сооружение с разветвленной сетью комнат и коридоров, построенное, судя по каменной кладке, не меньше трехсот лет назад. Вперед уходил арочный коридор-потерна, на стенах которого горели электрические лампы, висели рыцарские щиты, знамена, копья, алебарды.

– Джером, зови доктора Сага́ла! – скомандовал сопровождавший Катрину всадник, что был постарше. Он крепко держал Катрину выше локтя, ни на минуту не давая ей забыть, что она здесь не гость.

Увидев раненую Джульетт на руках светловолосого, Джером, долговязый юноша, открывший им дверь, испуганно глянул на них. Затем на Катрину. Кивнул и умчался вглубь лабиринта подземных коридоров. Молодой светловолосый мужчина, несший Джульетт на руках, свернул влево и зашагал по темному ходу, унося пророчицу от Катрины.

– Я должна быть рядом с ней, – сообщила Катрина, твердо посмотрев в зарощенное бакенбардами лицо второго всадника, что остался её сторожить. Хмурое, суровое, немолодое. С подозрительным прищуром зеленых глаз обращенное к ней. Она чувствовала его молчаливый изучающий взгляд на себе всю дорогу, что они ехали сюда.