Алексей Кондратенко - Катрина: Дилогия 1910 года

Шаги на крыше на мгновение стихли. А потом тяжелый удар сбоку надтреснул ту стенку вагона, куда минуту назад в щель выглядывала Джульетт. Словно кто-то, повиснув с крыши, пытался выбить доски.

– Пап, они сюда прорвутся, нужно уходить отсюда, – забежав за спину Ирвина, выпалила Джульетт.

– Пусть сначала попробуют. Вот прорвутся, тогда и убежим. Но выходить из вагона опасно. Сколько их было? Двое? Ну вот, один лупит в стену, чтобы нас напугать. А второй, поди, поджидает между вагонами, чтобы мы сами выбежали им в руки. А мы будем хитрее.

Удар в стену. Еще один и ещё один. Их преследователи молотил без устали. Доски сначала прогнулись, а потом не выдержали столь упорного нечеловеческого натиска.

Последний удар высадил две доски и вместе со свистящим ветром, взметнувшим в воздух конверты, из дыры в вагон протянулась белая рука. Схватилась сильными пальцами за доску и стала продавливать, чтобы пробить путь в вагон.

– Заткни уши, дочка! – крикнул Ирвин и выстрелил дробью прямо по руке.

Вспышка прогремела, едва Джульетт успела послушать отца. Выстрел разнес доски и искромсал белую руку. Но к лучшему это ничего не изменило. Их преследователь размахнулся и пробил раненой рукой ещё несколько досок, будто по нему выстрелили всего лишь пухом. А затем в дыре вагона блеснули желтые глаза.

Ирвин сообразил, что тратить патроны сейчас бесполезно. И оставаться здесь действительно небезопасно. Он крикнул дочери, чтобы та проверила, заперта ли дверь в следующий вагон.

– Открой только самую щелочку, сама не выглядывай!

Джульетт дернула грубую кованую металлическую ручку, но дверь не поддалась.

– Заперто.

– Отойди! Стань за мной.

Ирвин повернулся к двери, оттеснил Джульетт за спину и сделал выстрел, приставив ствол почти вплотную к замку. Сработало. Дробь разворошила запирающий механизм. Сквозняк тут же распахнул дверь и в открытый проход хлынул оглушительный стук колес из-под следующего вагона.

Ирвин высунулся наружу, проверить, поджидает ли их второй преследователь между вагонами. Нет. Путь чист.

Он стал заряжать ружье новыми патронами. Джульетт тем временем обернулась на звук падающей древесины и закричала.

Когда Ирвин оглянулся, он похолодел от ужаса. В почтовом вагоне в хищной готовности броситься на него с дочерью стояли две фигуры с горящими в темноте глазами.

Джульетт подняла распятие и выставила вперед, защищаясь от вампиров. И это явно имело какую-то сдерживающую силу над вампирами. Они словно приросли к месту, не имея возможности приблизится к живым.

– Отдай нам свою дочь и мы уйдем, – с непривычным акцентом произнес тот, что был крупнее.

Джульетт испуганно всмотрелась в лицо отца, будто боясь, что тот может согласиться. Сама мысль о том была для Ирвина ужасной дикостью. Как и то, что к нему обращается похожее на призрак существо. Ирвин не нашел в себе сил, чтобы вступить с ним в диалог.

Он щелкнул стволом вновь заряженного ружья и, чуть повернув голову к дочери, скомандовал:

– Давай мне распятие, а ты беги в пассажирский вагон.

– А ты как же?

– Я следом. Вперед!

Джульетт вложила распятие в протянутую руку отца – другой он целился в вампиров из обреза. А сама шагнула на порог вагона, где в паре футов внизу с грохотом проносились шпалы. Никакой мостик или коридор не соединял вагоны. Лишь небольшие приступки, между которыми с лязгом качалась сцепка, соединявшая вагоны. А впереди мерцали окна тускло подсвеченного изнутри пассажирского вагона. Ей придется сделать прыжок. Джульетт нерешительно оглянулась на отца.

– Давай же! – крикнул он.

Она подтянула подол платя и с разбегу перемахнула, как ей показалось – через пропасть. Напоровшись на стену ветра, в следующее мгновение она налетела на холодное стекло двери в пассажирский вагон и вскрикнула не то победно, не то от страха.

И тут же Джульетт вспомнила про оставшегося в вагоне с вампирами отца.

Ирвин стоял на самом краю качающегося почтового вагона. Перед ним чернел дверной проем, за которым поджидали двое стражей Морбия.

Джульетт подергала ручку двери со стеклом. Заперто.

– Пап, заперто! – растерянно крикнула она.

Ирвин так и думал. К счастью для них обоих, он уже знал, что делать.

– Пригнись и накрой голову! – крикнул он, развернулся и выстрелил повыше в окно вагонной двери.

Стекло брызнуло осколками. Острые крупицы ударили Джульетт по волосам. В пассажирском вагоне начался переполох. Люди закричали, повскакивали со своих мест.

Не теряя времени, Джульетт перелезла через отверстие разбитого окна и с отчаяньем поняла, что оно может оказаться слишком узким для её отца. Люди растерянно стояли на своих местах, переговаривались. Удивлялись, спрашивая друг у друга, девочка ли разбила окно.

В любом другом случае Джульетт смешалась бы под их укоризненными взглядами и испугалась бы такого внимания. Но сейчас ей было не до них. Она повернулась к разбитому окну, чтобы позвать отца, когда из толпы сконфуженных пассажиров выбился худощавый проводник в седых годах. Строгая форма сидела на нём мешком, держась на одних лишь его сухих костях. Оглядев пассажиров водянистыми глазами, он строго спросил:

– Что здесь такое! Кто разбил окно?

Увидев его, Джульетт бросилась к проводнику:

– Слава Богу! Пожалуйста, сэр! Вы должны впустить моего отца, ему грозит опасность! Помогите, отоприте дверь!

Проводник вгляделся в неё и с возмущением задохнулся:

– Так это вы устроили беспорядок, мисс! Такая юная и уже преступница! Знаете ли вы, что мы делаем с безбилетниками? Сбрасываем с поезда на ходу. Именно так!

Но отчаянная девочка его не слушала. Она сорвала с его ремня кольцо с ключами и бросилась открывать дверь отцу, перебирая в руках ключи. Это мог быть любой из них, а времени так мало!

Только Джульетт подскочила к двери и попыталась наугад вставить ключ в замок, как к разбитому окну припал насмерть перепуганный Ирвин:

– Беги, дочь! Они пропали!

– Как пропали?

– Выпорхнули из дыры в вагоне будто духи. Они идут за тобой!

На плечо Джульетт легла тщедушная рука проводника.

– На следующей же станции я сдам вас констеблю! – гневно угрожал проводник.

Ирвин просунул в дверь ствол обреза. Глаза отца горели безумием, какое только может гореть в глазах родителя, борющегося за жизнь ребенка.

– А ну отошел от моей дочери! Нам грозит опасность. Лучше живо отопри эту дверь! Пока я не прострелил твое кривое лицо.

Испуганный проводник вместо этого попятился и бросился наутек, расталкивая пассажиров. Ирвин выругался, сунул в руки Джульетт распятие, а сам выхватил у неё ключи.

– Они идут за тобой! Прячься!

Джульетт в отчаянье оглянулась на столпившихся в вагоне людей. Что будет с ними? Они не знают, какую беду с собой привела она. Пророчица из Лаймхауса, обрекшая себя на приговор живых мертвецов. Потом взглянула на своего отца. Ирвин спешно ковырялся с ключами, просунув руку через выбитое окно и пытаясь отпереть замок. Сердце девушки сжалось.