Алексей Кондратенко - Катрина: Дилогия 1910 года

– О, разумеется, расскажу! – заверила Астрид. – Могу заверить даже, что о тебе уже говорят в лондонском свете! И неспроста. Ты производишь хорошее впечатление на людей. Занимательно, насколько ты начитанна. Умные вещи порой говоришь.

Джульетт показалось, что в леди Сандерленд произошла едва уловимая перемена после всего услышанного. Девушка начинала сомневаться, что знатная гостья по-прежнему верит ей. Она опустила голову, задумавшись об этом и почувствовав, как печаль и чувство безысходности снова возвращаются к ней. Как если бы она вновь стояла одна в потоке крови, перед кишащей чудищами тьмой.

– Знаешь, что? – раздался азартный голос Астрид в полумраке. – А гадать по руке ты умеешь?

– Да, матушка заставила научиться.

– И как, успешно гадаешь?

– Как знать, разве что на потеху посетителям.

Леди Сандерленд сняла бархатную перчатку, и из темноты в свет свечи протянулась её белая рука.

– Погадай тогда уж и мне. Что начертано мне судьбою? – спросил вкрадчивый полушепот из-за свечи.

Не видя в этом смысла, Джульетт вздохнула и согласилась. Она взялась за раскрытую ладонь Астрид, чтобы получше рассмотреть линии на сгибах, и в этот момент произошло нечто страшное.

Джульетт будто утянуло на дно, и всего воздуха в легких не стало.

Через прикосновение к руке леди Сандерленд Джульетт будто заглянула в момент рождения тьмы. Слишком сложный для объяснения.

Человек на лодке. Бушующее море. Черный остров посреди озера крови. Перевернутое дерево. Вечный мрак, утаскивающий путника в бездонный колодец.

Имя, высеченное на любу бессмертных, что прежде было сокрыто.

Имя падшего принца.

Лордок.

Осколки новых видений пронеслись, перед Джульетт, смешиваясь с прежними. И теперь к ним прибавилось всё, что чувствовала Астрид Сандерленд, забирая каждую жизнь, совращая каждую невинную душу, крадя кровь и оставляя бездыханные тела. А также всю боль, что испытали её жертвы. Все страсти, на которые подтолкнули людей соблазны Астрид. Джульетт пережила её смерть много веков назад и утонула в яде, что стремился теперь по её жилам. Всё разом обрушились на Джульетт мерзкой волной, выжавшей из пророчицы душераздирающий крик.

Голова закружилась. Она упала со стула и в ужасе стала отползать к стене, шепча имя, которое повторял шепот в её голове. Шепот крови. Проклятое знание. Не благословенное откровение, сошедшее на церковных ступенях, но тайна, отравленная тьмой самой преисподней.

– Лордок… – прошептала Джульетт, с ужасом уставившись на Астрид.

Леди Сандерленд тут же поднялась из-за стола и молча смотрела на Джульетт. Глаза её остекленели от нахлынувшей злобы. А затем велела холодным и бездушным голосом:

– Повтори!

Будто посторонняя воля заставляла Джульетт послушаться, но пророчица вместо этого обронила, всё ещё потрясенная многовековым ужасом, что передался ей от Астрид:

– Вы одна из них! – вжимаясь в стену, шептала Джульетт и не сводила испуганных глаз с леди Сандерленд.

Астрид бесилась всё больше с каждым звуком, издаваемым Джульетт.

– Откуда ты знаешь это слово? КТО ТЕБЕ ЕГО НАЗВАЛ?!

– Вы одна из них, – на иной лад повторила Джульетт, теперь услышав себя и ужаснувшись ещё больше.

На крик Джульетт прибежала миссис Фэннинг.

– Джульетт вошла в контакт с кем-то из духов, – с оскорбленным видом объяснила Астрид. – Это уже чересчур! Я слишком напугана, чтобы продолжать сегодняшний сеанс, и вынуждена уйти!

Она с негодованием смерила взглядом миссис Фэннинг, затем перевела разъяренный взгляд на Джульетт, в котором угадывалось удивление, граничащее с ужасом и непониманием. В свете свечи глаза леди Сандерленд будто разгорались неестественным желтым сиянием.

А затем она направилась к выходу из гостиной. Спешно и решительно. И каждое движение Астрид теперь пугало Джульетт, ведь теперь она знала: движения эти не принадлежали человеку. Ещё больше она испугалась, когда увидела, что Джеффри и Энни, её младшие брат и сестра, спустились по лестнице на крики и настороженно выглядывали между перил, чтобы посмотреть, что происходит.

Выйдя, Астрид Сандерленд наткнулась взглядом прямо на них, затем развернулась в дверях и улыбнулась Джульетт, прикладывая палец к губам. Миссис Фэннинг в это время начала расспрашивать Джульетт, что опять она натворила.

Но Джульетт её не слушала. Она нашла в себе силы подняться, выйти из гостиной и проследить за тем, чтобы страшная гостья действительно покинула их дом. Дрожащими руками придерживаясь за стены, Джульетт выглянула в коридор.

Входная дверь медленно плыла, закрываясь за изумрудным подолом платья. А за ней чернела щель на ночную Джилл-стрит. Джульетт подбежала к двери и закрыла её на все замки. Как же страшно ей теперь было. Видения видениями, но только что она впервые встретила бессмертное существо из своего пророчества и даже впитала темное знание, что несла в себе Астрид, наследница падшего принца.

Вся в слезах, Джульетт уложила брата и сестру спать. И дождалась отца. Она не слушала мать, которая пыталась затевать скандал несколько раз, обвиняя в том, что Джульетт спугнула состоятельную клиентку.

Когда Ирвин пришел, он почувствовал странную перемену в доме. Будто сегодня в его жилище кто-то умер. Он заставил жену наконец замолкнуть, а заплаканную и до сих пор не пришедшую в себя Джульетт отвел в её комнату и расспросил, что случилось. Чувство тревоги, витавшее в воздухе, настолько передалось Ирвину, что он забыл даже зажечь свет.

Его старшая дочь села на свою кровать, обреченно повесила руки и уставилась в темноту перед собой. Она рассказала всё. Упавшим голосом жертвы, пережившей тысячи смертей из прошлого Астрид.

Описывая всё, что увидела и испытала, она невольно поразила Ирвина и убедила его в том, что всё сказанное правда. По-другому быть не могло. И Ирвин начинал верить, что их гостья, зовущаяся леди Астрид Сандерленд, была волком в овечьей шкуре. Он и без того не питал большого доверия к людям. А в Астрид с самого начала чувствовал неладное.

– Пап, мне нужно бежать. С рассветом. Иначе она вернется за мной. Пожалуйста. Поверь мне.

Ирвин не говорил ни слова. Не отвечал. А Джульетт продолжала тихо убеждать, чтобы не услышала мать. Она тараторила и тараторила. Убеждая снова и снова. Думая, что отец не верит. Что он откажется. Что навлечет тем самым ужасную беду на всех них.

А потом Джульетт поняла, что это она, глупая, навлекла беду на свою семью. И расплакалась вновь. Она сползла на пол, опустившись на колени, и стала молить отца простить её.

Ирвин поднял её за плечи и запретил впадать в истерику.

– Хочешь уехать, уедем, а истерику прекращай! – строго велел он.