Рита Хоффман - Мрачный взвод. Двенадцать дней Коляды

– Что это было, Варна?

– Знала бы я. – она прищурилась. – Ну-ка, посвети сюда.

Дарий опустил факел и морок рассеялся – длинная цепочка детских следов ведет прямо к лесу. Варна принюхалась – конфетами пахнет и дегтем. Машка здесь шла, точно она, но сколько времени с тех пор прошло?

Путаясь в полах плащей, побежали по следам. Что за представление у костра было – непонятно, но об этом подумают позже, когда найдут ребенка или то, что от него осталось.

Спящие деревья скрипят, с веток елей то и дело падает снег, да не куда-нибудь, а прямо за шиворот.

В третий раз стряхнув с плеча небольшой сугроб, Дарий сказал:

– Оно играет с нами.

– Считаешь? – Варна раздраженно стерла с лица холодные капли. – Мне вот ни черта не весело!

– Шутки у нечисти своеобразные. – Дарий остановился. – Видишь?

Кровь на снегу – плохой знак. Несколько капель, за ними – еще несколько, а потом и целую лужу нашли. Тянется, тянется кровавый след. Кто-то раненый пробирался сквозь чащу, причем упорно – ветки сломаны, будто…

– Тащили кого-то. – последняя надежда найти Машку живой растаяла. – Найдем тварь, убьем и дело с концом. Хоть бы косточку найти, чтобы родителям принести.

Вперед продвигаются осторожно, неторопливо, а куда теперь спешить? Крови все больше, сломанных деревьев тоже, печально, но одна из тварей лесных явно полакомилась человечиной, а остатки трапезы в логово потащила. Судя по придавленным к земле деревцам, животное большое, не медведь ли?

– Погоди. – Дарий остановился. – Слабоумное животное какое-то, погляди, по собственным следам ходит, и мы за ним. Три раза мимо этого места прошли.

– Подождем здесь тогда. – Варна присела под большое голое дерево. – Не помереть бы от холода только.

Дарий сел рядом, расстегнул плащ и накинул на нее, будто укрыл большим черным крылом. Теплее не стало – об мертвеца не согреться, наоборот, от него веет холодом и воняет чем-то гнилым. Но жест Варна оценила, легко толкнула его плечом и нахохлилась. Можно силой воспользоваться, от нее по телу жар разливается, но к Зверю обращаться не хочется.

Где-то рядом затрещали ветки. Она выхватила меч из ножен и приготовилась к схватке. Дарий встал за ней, цепь на серпе мелодично позвякивает.

Мимо, шаркая ножками в крошечных валенках, прошла девчонка в красной шубке. Все бы ничего, да только она за хвост тащит огромного волка-перевертыша. Пасть у твари раскрыта, глаза выпучены, из брюха кровь сочится, оставляя на снегу жирный кровавый след.

Девочка их не заметила – прошла мимо, шмыгая носом. Откуда у нее силы, чтобы перевертыша тащить? Непохоже, чтобы ей было очень тяжело.

– Что за черт… – прошептал Дарий.

– Дай-ка.

Варна взяла у него факел и пошла по кровавому следу за девочкой. Нагнала ее, медленно поднесла огонь к ребенку, та остановилась, подняла голову, уставилась на нее затянутыми лиловым мороком глазами. Моргнула, еще раз, вдруг охнула и пошатнулась – колдовство вспыхнуло синими искрами, вспорхнуло дымными птичками и взмыло в воздух. Глаза у Машки как у отца – голубые-голубые.

– Что делаешь здесь? – осторожно спросила Варна.

– Потерялась я… – захныкала девчонка. – Потеря-я-ялась!

Хныканье превратилось в полноценный рев – перевертыша отпустила, ручки в кулачки сжала, пытается слезы сдержать, но они водопадом льются по красным щекам, заливают шубку и цветастый платок. Глаза теперь точь-в-точь как ручей звенящий, оттаявший по весне.

– Будет плакать, – строго сказала Варна, – отведу тебя домой, только ныть прекрати.

– Маменька не велит ходить с незнако-о-омцами. – Машка обхватила себя ручонками и заревела пуще прежнего.

– Она-то нас и прислала. Так, хватит, хватит рыдать. Как тут оказалась, помнишь?

– Увидела волка в окно, большого-большого, решила прикормить, чтобы охотники убить его смогли. Он наших козочек таскал, мою Ми-и-илку загрыз…

И снова рыдания.

Варна выпрямилась, схватила девчонку за платок, повязанный вместо пояса, и закинула на плечо. Рев прекратился, Машка только взвизгнула от неожиданности. Они с Дарием обменялись непонимающими взглядами и пошли прочь из леса.

– Что потом было-то? – спросил Дарий. – Машка, а Машка? Что с волком стало, помнишь?

– Заборола я его, – с гордостью в голосе ответила девочка.

– Ага, – Варне показалось, что она вот-вот с ума сойдет, – ты, значит, с волком дралась?

– Так он первый начал! – возмутилась девочка. – Я попросила его уйти и козочек наших больше не трогать, а он полез драться!

– И что ты сделала?

– Я… – Машка замолчала. – Не могу сказать.

– Почему это?

– Слово надо держать.

– Какое еще слово? Говори, не то родители тебе уши оборвут! – пригрозил Дарий.

– Я – хорошая девочка. – если бы Варна могла, то увидела бы, как упрямо сжались ее губки. – И я ничего не скажу. Хотя…

– Хотя? – Дарий нагнал их.

– Суженый там мой был.

Ноги заплелись, Варна чуть не упала лицом в снег, но вовремя успела отставить руку в сторону, чтобы сохранить равновесие. Дарий тихо рассмеялся.

– Какой еще суженый? – впереди показалась деревня.

– Царевич! – звонко выкрикнула Машка. – Он помог мне волка побороть.

Варне захотелось ударить себя по лицу. Морок, ребенка околдовали и попытались сожрать, но что-то пошло не так. Да и не пользовались колдовством перевертыши никогда, Зверь им только способность обращаться даровал. Так что случилось в лесу? Какой «царевич» Машке помог? Глупо думать, что она сама зверюгу одолела.

– Он был на нас похож, царевич твой? – спросил Дарий.

– Нет, ни капельки. – Машка заерзала на плече.

– Значит, не на охотника наткнулась, – задумчиво протянул он.

– Черт знает что происходит. – Варна склонилась к его уху и прошептала: – Останемся в деревне на ночь, может, она вспомнит что-то еще.

Пока они шептались, Машка извернулась, достала из кармана шубки несколько диковинных монет и стала бросать их в свои следы, чтобы царевич нашел ее. Их хватило как раз до деревни, теперь точно не заблудится.

Отнекиваться от благодарных родителей оказалось бесполезно – Светлана затащила Варну в дом, Василий Машку с рук не спускает, кружит, обнимает. Даже завидно немного.

У Дария семьи никогда не было, а у Варны была, но такая, что лучше уж быть сиротой. Тепло дома, любовь, забота – все это им незнакомо. Зато Машка как сыр в масле катается, залюбленная, заласканная девчонка.

Светлана решила, что им лучше у них остаться, раз уж первый день Коляды сикось-накось прошел.

– Завтра-то устроим гуляния! – пообещала женщина. – Прости, отец, но мы староверы.

Ефим рассмеялся, кивнул и сказал:

– Крестом я вас пугать не стану, а коль разрешите, еще и вокруг костра станцую.

– А как же бог твой? – прищурилась Светлана.