Денис Игумнов - Солнечные дни

Начинался день пушера Тимура рано – в пять утра. Ранняя весна, конец марта. В пять ещё темно. На даче, в тридцати километрах от Москвы, царила тишина давно забытого в городе умиротворения. Его дом стоял на окраине посёлка, придвинувшись боком вплотную к сосновому лесу. Воздух, пьянейшей чистым небесным кислородом со свежим привкусом хвои, свобода, здоровье. Живи и радуйся. Чего ещё надо человеку? Но у Власова было своё мнение на этот счёт. Подкрепившись плотным завтраком – омлет из четырёх яиц, пачка творога, тарелка овсяной каши, три говяжьи сардельки, стакан апельсинового сока и литр белкового коктейля, он принял дозу и, взяв палку (дубину), стоявшую рядом с задней дверью, вышел на крыльцо. Спустившись по лестнице, он свистнул и крикнул:

– Ко мне, Курд!

Конечно, пёс сразу почувствовал приход хозяина, но выходить не спешил, команды не было. Он чуял, чем всё для него сейчас опять обернётся, и всё же ослушаться он не мог. Курд безропотно подчинялся Тимуру и услышав, что тот его позвал, вылез из будки. Курду недавно исполнился год, а выглядел он, как телёнок. Мускулистый бычок. Диета, на которой он сидел, творила чудеса. Густая шерсть скрывала гору натренированных мышц, напитанных взрывной силой и потрясающей выносливостью.

– К ноге. Опять, лентяй, дрых?

Власов был несправедлив. Пёс проснулся раньше него и ждал. Тимур, распалял себя, искал повод, хотя он в нём и не нуждался.

Тимур принадлежал к тому меньшинству людей, которые владели левой рукой лучше, чем правой. Левша от рождения собаку он предпочитал охаживать палкой, держа её в правой руке, тренировал свои рефлексы, развивал силу удара справа. Первый удар он всегда наносил с ленцой. Вроде как пробуя силы. Работа палкой, которую сжимает второстепенная для Тимура правая, как неумелая ласка – постоянно возникало желание её подправить.

"Бац!" – палка хлопнула по собачьему боку. Тимур испытал такое ощущение, будто он ударил не просто по живым, пускай и приобретшим упругую твёрдость резины, имевшим переизбыток силы мускулам, а палка повстречалась с гранитным монументом, скульптурой, выточенной в виде лохматого пса. Злость рванула сердце Власова: жёсткость мышц его собаки ассоциировалась у него с пассивным сопротивлением, бунтом. Остановиться стало невозможно. Он вдалбливал удары в собачье мясо, так словно хотел приготовить из него отбивную. По холке, по ляжкам, по рёбрам, по голове. Сумасшедшая молотилка. Курд не рычал, не скулил, он прижимался к земле и отползал к забору. Его верхняя губа невольно поднималась вверх, обнажая клыки – это чем-то походило на улыбку, а чем-то на бессильную угрозу. При каждом ударе пёс слегка поворачивался всем телом, и кинетическая энергия палки тратилась на соскальзывание. Курд научился избегать самых сильных ударов, гасить их, охраняя себя от серьёзных травм. Иначе его хозяин давно бы забил насмерть. Курд не знал, но после года истязаний, он вполне мог, приняв на себя все удары, совсем не уворачиваясь от них, остаться стоять на своих четырёх лапах. Тимур набил пса до уровня мозоли на кулаке каратиста. Значительного вреда он причинить ему не мог, но Курд чувствовал боль и обиду. Время любви заканчивалось, наступало время ненависти. Чего, собственно, и добивался от него побоями хозяин.

Закончив утреннюю обучающую сессию экзекуции, Власов, утирая пот, направился в дом, оставив лежать избитого пса рядом с будкой. Зайдя на крыльцо, он через плечо крикнул:

– Курд, на место.

Пёс встал и, припадая на переднюю лапу (всё же один из ударов угодил в сустав), исчез в будке.

Власов принял душ, спустился в подвал, где прямо в импровизированном спортзале у него стоял морозильник, служащий для хранения собачей еды. В соседней комнате подвала располагалась его мастерская. Морозильная камера стального цвета не стояла вертикально, а лежала. Заглянув внутрь, Власов убедился, что корма для Курда почти не осталось. Придётся ехать в город: здесь в посёлке нужного белкового качества продуктов для собачьего пропитания достать нельзя. Сделав соответствующие выводы, он приступил к тренировке. Сегодня он качал его любимые ноги; план предстоящей поездки он составит позже и дачу к приёму дорого гостя тоже подготовить успеет после тренировки.

К себе на дачу он приглашал исключительно проверенных клиентов, когда подходил срок. Встречи происходили, как правило, следующим образом – клиент звонил (иногда подходил к нему в клубе, Тимур имел абонемент в фитнесс-центр "Цезарь"), делал заказ, а Власов назначал время и место встречи. Всё просто никаких кодовых слов, головоломок, конспиративных квартир. Единственное условие, строго соблюдавшееся им, гласило – Тимур должен знать потенциального клиента не менее года и предварительно получить рекомендации от других химиков, с которыми он имел дело.

Подъезжая по Ленинградскому шоссе к Москве, Власову на мобильный поступил звонок:

– Алло, Тимур.

– Да, Сергей.

– Привет. У меня витамины закончились, не мешало бы подзаправиться. У тебя есть?

– Тебе какие? Китайские есть, последнюю партию хвалят.

– Нет – ты что? Я предпочитаю мой любимый "Фармакон".

– Лады. Тебе каких надо-то?

– Деки – два пузырька, пропика – 40 миллилитров, ну и метахи – двадцать пластов.

– Расценки ты знаешь. Всего вместе получается… – Тимур задумался, просчитал конечную цифру в уме и выдал итоговую сумму: – десять с половиной. Тебе, как постоянному клиенту, скидка, значит, готовь девять.

– Договорились. Сегодня сможешь подвезти?

– Да. Давай на "Войковской" встретимся, в торговом центре, где кафе "Му-Му".

– Далековато.

– У меня там дела вечером. Часов в восемь, тебе нормально будет?

– Давай лучше в девять. Боюсь, не успею с другого конца Москвы вовремя добраться. Я заканчиваю в шесть, а работаю на юго-западе.

– Смотри, как знаешь. Можем встречу перенести… Подожди секунду я пост

проеду.

Власов въезжал в столицу и перед его машиной, впереди, замаячил пост ГИБДД. Не дожидаясь ответа от своего собеседника, он отложил в сторону телефон, благополучно миновал бдительных дорожных полицейских и вернулся к прерванному на самом интересном месте разговору: