Михаил Поздеев - Секреты Заброшенной дачи

С Николаем обсуждать что-то было бессмысленно: поглощенный своими мыслями, он, молча, ставил палатки. Анну все это тревожило, по ее мнению, оба спутника потихоньку начали сходить с ума, и она в голове просчитывала варианты самостоятельного ухода. Выбраться пешком можно было всегда, допустим, рано утром, когда едва забрезжит рассвет – свой рюкзак девушка решила всегда держать при себе, проверила содержимое: документы, небольшой запас наличных были на месте, заряд телефона тоже в сохранности. Увидев отсутствие связи, она выключила телефон, по ее расчетам, заряда должно было быть около пятидесяти процентов. До ближайшей деревни можно всегда дойти, а там наверняка есть автобусная остановка, да и, на худой конец, связь тоже, а до более крупного населенного пункта она попробует добраться на такси.

Ужинали друзья молча, Павел заметно нервничал. После еды он попытался обсудить план отъезда с Николаем. Решили утром поехать, если телефоны поймают связь, то набрать 112 и попросить о помощи – наверняка в этих краях есть МЧС, которое сможет им помочь.

Вороны продолжали летать над церковью, они каркали и кружили, словно совершали какой-то странный обряд. Смеркалось, ребята сходили в дом Семенова, взяли еще дров, чтобы развести костер, вытащили несколько старых газет и, смеясь, читали вслух статьи и объявления.

Вспомнив, что в машине есть алкоголь, Паша с Колей решили его допить, Анне предложили из вежливости – она отказалась. После нескольких бутылок пива на брата языки ребят начали развязываться: они громко разговаривали, темы становились все пошлее и пошлее, и когда парни, уже абсолютно не стесняясь, обсуждали внешность Анны, Коля со смехом начал высказывать свои предположения, а девственница ли она, и предлагал в шутку это проверить.

Девушка все это слышала, ей было страшно, хотелось убежать. Но если сейчас она уйдет с рюкзаком, это вызовет кучу вопросов, а возможно, и спровоцирует ребят на агрессию – наблюдая за ними, она видела, что «интеллигентность» куда-то испарилась.

Парни отошли от костра – она видела их спины, слышала смех и урчание вытекающей из их мочевых пузырей урины. Незаметно прихватив рюкзак, Анна выскользнула из палатки и короткими перебежками добежала до одного из заброшенных каменных домов, стоявших неподалеку от дороги.

Было темно, вдалеке горел костер, и слышались пьяные голоса. Уже стемнело, куда-то идти не представлялось возможным, да и ориентироваться на свет фонарика не очень-то хорошая затея. Холодало, вдруг девушка почувствовала, что кто-то трется об ее ногу и мурлычет – опустив голову, она увидела черного кота. Он словно приглашал куда-то, поворачивая свою кошачью голову со сверкающими зелеными глазами.

Анна пошла за ним – кот повел ее по ухоженной дорожке, выложенной из кусочков бетонных плиток, и вскоре они оказались у скромного ухоженного деревянного домика, из которого вышла приятная сгорбленная старушка, передвигавшаяся, опираясь на палку.

– Ах, Мурзик, какую милую девушку ты к нам привел, я ее приметила, когда она еще на машине сюда ехала – улыбнулась старушка. Кот быстро вспрыгнул на крыльцо и скрылся в доме.

Старушка спросила, как ее зовут, сообщила, что всегда рада гостям.

– Чую, нехорошие парни с тобой были тут, но ничего, ничего хорошего их тут не ждет… А ты заходи, заходи, не стесняйся… «Я одна тут живу…» – по-доброму сообщила старуха.

Анна была растрогана проявлением доброты, она ответила, что не хочет создавать беспокойств, но старуха, представившаяся Прасковьей, настойчиво повела девушку к себе.

Дом внутри не представлял ничего особенного: ковер с медведями над кроватью, скромный кухонный стол, жарко натопленная побеленная печь – все как в стародавние времена, как подумала Анна, на стене – черно-белая фотография молодой женщины.

Под потолком висели пучки каких-то трав, под ногами кружил и мурлыкал черный кот. Горели старинные лампы, излучая тусклый желтый свет.

– Кто Вы? – спросила Анна.

– Садись, моя дорогая, расскажу – насквозь вижу тебя… – ответила Прасковья.

Старуха посадила ее за стол, предложила отведать пироги из клюквы и попить чаю из трав. Анна приняла приглашение – напиток был горячий, с чудесным душистым вкусом, а пироги, на ее вкус, прекрасные. Анна поблагодарила за угощение, и тут Прасковья поинтересовалась:

– Хочешь узнать историю этого места?

– Да, – ответила заинтригованная девушка.

– Село Поспутово, сожженное в годы Великой Отечественной войны, отстроилось заново. В пятидесятые в нем появилась школа, был прекрасно работающий совхоз, но молодежь здесь не задерживалась – окончив школу, дети уезжали из села в город и не возвращались, старики умирали – кладбище за деревней росло.

Безнадежность замаячила в восьмидесятые годы, когда в школе оставалась лишь пара учеников, село умирало, немногочисленные взрослые мужчины проводили вечера за бутылкой водки, и ничего больше их не интересовало. Неожиданно здесь появился учитель – Станислав Семенов, про которого никто ничего не знал, преподавал он немецкий и русский языки, еще географию, ведь, помимо директора, в школе было двое пожилых учителей предпенсионного возраста. Про Семенова ходили разные слухи: работал он якобы в Сибири учителем, окончил там техникум, а родом был из этих мест.

Старуха Осадченкова из соседней деревни, пережившая немецкую оккупацию, признала якобы в нем полицейского Павла Красина, орудовавшего с захватчиками, и даже сообщила об этом приехавшему участковому. Через пару дней молодой лейтенант КГБ вышел из школы, пообщавшись с Семеновом, и уехал обратно на черной «Волге» в Псков. А прибывший пьяный участковый пообещал отправить Осадченкову в сумасшедший дом за ложный донос.

Семенов совершенно не пил, читал различные книги и в тысяча девятьсот девяносто первом году, когда последний ученик школы Иван Смирнов окончил одиннадцатый класс и уехал поступать на врача в Псков…

– Семенов открыл портал между мирами… – подытожила Прасковья. – Вырезал из дерева скульптуры, местные попытались их уничтожить, но после внезапной смерти от инсульта главного зачинщика, все успокоились. Приезжали журналисты, делали репортаж, потом Семенов сжег все книги и просто доживал в селе.

Народ помирал, село погибало, Семенов много говорил о смерти, сообщил, что призвал «Их» и пропал в тысяча девятьсот девяносто девятом году – никто не мог его найти, и в дом зайти к нему боялись.

– А как вы остались здесь? – спросила Анна.

– Я попросила Семенова о встрече с Господином, – сказала она, – всю жизнь не жила толком, так решила хоть на старости лет. Вот Он и дал мне силы, – улыбаясь и сверкая зелеными глазами, проговорила старуха, – и Митрофанчика мне подарил – славный котик вырос, – улыбнулась она.