Дин Кунц - Там, где нас нет

Как и ожидалось, дом обыскали сверху донизу. Перевернули все вверх дном. Ну, не все, конечно, но почти все.

В мастерской двое безымянных агентов принялись шарить по шкафам и ящикам, в то время как Фолкерк без особенного интереса рассматривал стеллажи с радиоприемниками и наборами бакелитовой бижутерии. Он был похож на аристократа, оказавшегося в магазине «Тысяча мелочей» среди простолюдинов, воняющих дешевым одеколоном.

– Что это за штуковины?

– Я полирую бижутерию, чиню сломанные застежки. Ставлю в приемники новые лампы. И продаю все это коллекционерам.

– Коллекционерам? Кто-то коллекционирует такой кич? И готов за него платить?

Джеффи указал на выцветший корпус «Бендикса», в котором был спрятан ключ ключей:

– Выхватил эту прелесть на барахолке. За шестьдесят долларов. Почищу, отполирую, и он будет выглядеть примерно так. – Он ткнул пальцем в уже готовый приемник. – А потом отнесу в антикварный магазин и сдам тысяч за шесть. Кстати говоря, за хорошее бакелитовое ожерелье дамы готовы друг другу горло перегрызть.

– Да ну, дерьмо какое-то.

– В клетке? Это мышкино было. – Эмити накрыла Снежка ладонью.

На физиономии Фолкерка застыла презрительная гримаса. Пожалуй, чересчур презрительная.

– Думаешь, это смешно, да? Так ты у нас смешная?

– Нет, сэр. Некоторые посмешнее будут.

Не поднимая рук, Фолкерк сжал кулаки. Губы его побледнели, взгляд снова сделался ледяным.

– Знаешь, где я видал таких шутников?

В голосе его слышалась едкая неприязнь, а фраза прозвучала так враждебно, что Джеффи забеспокоился. Чтобы отвлечь внимание агента от Эмити, он включил восстановленный приемник фирмы «Фада».

Лампы нагрелись, ожила шкала настройки АМ-диапазона. Округлая форма корпуса и зернистый пластик богатого золотистого цвета, похожий на кварцит… Чарующее зрелище. В те времена даже повседневные вещи старались делать так, чтобы они радовали глаз. Не то что нынешние утилитарные поделки, блеклые и бездушные.

Фолкерк с пренебрежительным любопытством смотрел на приемник. Когда из динамика, изготовленного почти сто лет назад, запела Тейлор Свифт, он сказал:

– Неплохая певица и девка симпатичная. Но звук так себе, весь образ убивает. Нормальным колонкам в подметки не годится. Купите себе «Бозе», сразу услышите разницу.

– Я продаю ностальгию, – сказал Джеффи. – В прошлом музыка примерно так и звучала.

– Ностальгия – это тупик. Человечество или шагает вперед, или сползает назад. А если сползет слишком далеко, пиши пропало.

– Понимаю вашу точку зрения, – с улыбкой кивнул Джеффи. – Но, думаю, нам не помешает сползти назад. Совсем чуть-чуть. Чтобы люди перестали весь день пялиться в экранчики смартфонов. Чтобы перестали указывать другим, как себя вести и о чем думать. Чтобы вспомнили, что когда-то сутки ощущались не как двенадцать часов, а как все двадцать четыре. Что когда-то у нас была возможность вздохнуть полной грудью.

– Так вот, значит, что вам по душе, – сказал Фолкерк. – В таком случае лучше сидите в своем домишке и не кажите носа за дверь. Вот и окажетесь во вчерашнем дне. А мир тем временем не стоит на месте. Каждый год планета вращается с новой скоростью. Человечество мчит вперед, как ракета. Как ракета, мистер Колтрейн. Такова наша судьба.

Шагая к следующему дому в сопровождении двоих подчиненных, Фолкерк уговаривал себя: нельзя сбрасывать со счетов остальных соседей. Не стоит ограничиваться одними Колтрейнами, хотя они на редкость подозрительные личности: что отец, что дочь. Надо же, гадина, подняла его на смех. Наверное, знает, где прячется Харкенбах. А может, просто хамло невоспитанное.

Вылитая его сводная сестра Фиби, младшенькая. Такая же свинья, самодовольная нахалка. Эти Фиби с Филипом, сводным братом Фолкерка, крепко его нагнули, всю жизнь ему испортили. Взять бы эту Эмити Колтрейн и лупить ее по наглой роже, пока от улыбочки ничего не останется. За долгие годы службы Фолкерк не раз видел таких Фиби, которые насмехались над ним, а потом плакали горючими слезами. Иной раз даже кровавыми. Каждый шлепок по роже такой сволочи – все равно что оргазм.

Если выяснится, что Джеффри Колтрейн и его хамка водят дружбу с Харкенбахом, их будут допрашивать. С пристрастием. А на допросе Фолкерк сможет сделать с этой сучонкой все, что душе угодно. И с отцом тоже. Удостоверение АНБ он носил с собой, чтобы было что показать всякому быдлу. На самом деле Фолкерк не отчитывался ни перед АНБ, ни перед остальными агентствами из тех, что на слуху. Он состоял на службе у серых кардиналов. Ему, как и его хозяевам, никакой закон не писан.

Всю жизнь, сколько он себя помнил, Фолкерк был уверен: законы – это для других, не для него. Он с детства усвоил главную истину: нет иной добродетели, кроме порока, и тот, кто имеет власть, может творить что пожелает.

Фолкерк и его команда оставили после себя чудовищный бардак. Следующие полтора часа отец с дочерью наводили порядок в своем мирке.

За окнами то и дело сверкало солнце, отраженное от ветровых стекол: «субурбаны» гоняли туда-сюда, то в лес, то из леса. Возвращались с пассажирами: некоторым бродягам повезло меньше других. Может, теперь их отвезут в приюты для бездомных, но скорее всего – на допрос в какой-нибудь ангар возле пустыни Мохаве, где слова «требую адвоката» не вызывают у тюремщиков ничего, кроме искреннего хохота.

Наконец Колтрейны уселись за кухонный стол по диагонали друг от друга. У Эмити был утренний стакан апельсинового сока, а Джеффи потягивал кофе – такой крепкий, что аромат стоял на весь дом, мертвого разбудишь.

Устроившись на правом плече у хозяйки, Снежок грыз попкорн с сыром. В крошечных розовых лапках зернышко казалось непропорционально большим.

На столе лежал ключ ключей.

Джеффи не знал, какие беды способно навлечь на них это устройство, но был уверен, что незачем ждать целый год. Правильнее всего купить бочку и сделать несколько замесов бетона. Прямо сегодня. Желательно до обеда.

«Джеффри, ни при каких условиях не открывайте коробку. И не прикасайтесь к тому, что в ней находится. Сдержите данное мне слово. Вещица в коробке навлечет на вас одни лишь несчастья».

Когда рокот вертолетов стих и в каньоне восстановился хрупкий покой, Эмити сказала:

– На вид как телефон.

– Вовсе нет. Присмотрись получше. Сбоку нет кнопок. И гнезда для зарядки. Наверное, потому, что в корпусе нет батарейки. И камеры тоже.

– Внизу экрана кружок. Похож на кнопку «пуск».

– Чтобы называть эту штуковину телефоном, одного кружка мало.

Эмити протянула руку, но Джеффи легонько шлепнул ее по пальцам:

– Не трогать!

– Но ты же трогал.