Герман Шендеров - Бездна твоих страхов

Подобной информацией делятся неохотно. Чтобы Савелий – пожилой дворник, повидавший всякого – разговорился, мне пришлось поставить ему две бутылки «Журавлей». «Вопрос лишь в цене, сын!» – вспоминались мне слова отца, когда в обмен на дешевый алкоголь старик поведал мне то, что отказывались обсуждать остальные. В тесной каптерке за грязным, накрытым газетой столом Савелий объяснил мне, кто такие Дежурные. Все их называли по-разному – «Управдомы», «Коммунальщики», «Технические Жильцы». Называть их домовыми язык не поворачивался. Домовой – это что-то теплое, сказочное, «Кузя», «Нафаня».

Дежурные же были тварями совершенно иного рода. Многого Савелий, конечно, не знал, но то, что он мне сообщил стало фундаментом для того, что заняло все мои мысли и стало жизненной целью. Эти создания всегда селятся рядом с людьми. В лифтовых и вентиляционных шахтах, на чердаках и в подвалах, в трубах и мусоропроводах. Назвать их вредителями или паразитами было сложно – вредить они никому не собирались, как раз наоборот – в домах, где появлялись эти твари переставали течь краны, пропадали тараканы и крысы, лифты ломались реже, а в подъездах меньше бушевала молодежь. Каждый из сотрудников коммунальных служб встречал их хотя бы раз.

– «Сотрудники коммунальных служб!» – важно выделял Савелий, потрясая полной рюмкой в воздухе и расплескивая водку на комбинезон, – Только так, понял? А Коммунальщики – это они, не путай!

Как выяснилось позже, о самих Технических Жильцах дворник знал самую малость. Смутно как-то упомянул, что лучше не злить их, и вообще, кому попало по их территории не шляться. Моя бедная Вика, если бы я знал…

Вся моя дальнейшая жизнь превратилась в охоту за информацией об этих странных существах. Благодаря моей настойчивости я находил все больше и больше данных по Техническим Жильцам, выдёргивая из моря фейков и выдуманных историй доказательства своей правоты. С исступленным вниманием я пялился в экран на зернистые видео с паукообразной тварью, ползущей по внешней стене девятиэтажки и на фотографии розового эмбриона, застрявшего в водосточной трубе, силясь отличить ложное от истинного. Я перелопачивал тонны книг, архивов, газет и форумов, но вылавливать мне удавалось лишь крохи, а по бокам страниц с рекламных баннеров на меня укоризненно смотрела Вика.

Временами, конечно, эта одержимость отпускала меня, и я снова возвращался в реальный мир нормальных, объяснимых вещей. Но каждый раз что-то происходило, что-то напоминало мне о моей миссии вновь. Когда я освобождал одного парня из застрявшего лифта, он испуганно поведал мне, что с внешней стороны кто-то стучал. Принюхавшись, я тогда заметил, что молодой человек был нетрезв, и мгновенно увидел параллель. Придя в тот день домой, я тут же бросился к компьютеру, даже не разувшись, и не сняв грязный комбинезон. Тогда для меня имела значение лишь простая связь, которая раньше ускользала от меня. Действительно, подавляющее большинство пропаж и происшествий в технических помещениях происходило с людьми так или иначе нетрезвыми. Скролля и кликая по страницам, я ужасался тому, какое количество бездомных, беспризорников и просто неблагополучных подростков пропадало в таких местах, выпивая, принимая наркотики или нюхая клей. Дежурные не любят, когда непрошеные гости ведут себя неподобающе.

Еще одна ситуация оказалась удивительной даже для меня. Чтобы опросить свидетеля – Романа Сажина – мне пришлось прикинуться участковым психиатром – благо, мой детский психиатр Фира Григорьевна поддержала мою аферу и отрекомендовала меня по телефону. Разумеется, для этого мне сначала пришлось помочь ее сыну перевезти старую мебель на свалку.

В квартире, в которую я пришел якобы «проведать» пациента было темно и тихо. Когда я попытался включить свет, из комнаты ко мне ринулся заросший полураздетый мужчина с лихорадочно горящими глазами и, поймав меня за руку, горячо зашептал: – Не надо. Она не любит, когда светло. – Кто – «она»? – недоуменно спросил тогда я. Роман не только рассказал, но еще и показал. Открыв темный облупившийся лючок над унитазом, он прислонился ухом к трубам и предложил мне последовать его примеру. После чего нажал на кнопку слива. – Слышите? Слышите, как она поет? Поначалу в трубах шумела лишь вода, но когда основной поток затих, я и вправду расслышал пение. Это было похоже одновременно и на рев кита, и на печальную скрипку. Песня была без слов, но душила сердце тоской и грустью. По моим щекам тогда сами собой покатились слезы, перед глазами стояла семнадцатилетняя, вечно прекрасная, вечно смеющаяся, обнажив свои клычки, Вика. – Вы тоже слышите ее. Правда, она прекрасна? – Кто это? – Моя любовь, что заперта в трубах. Она следит за тем, чтобы текла вода.

Роман Сажин раньше работал сантехником в управляющей компании соседнего района, но по словам коллег в определенный момент слетел с катушек – его выловили, когда тот пытался утопиться в давно заброшенном коллекторе. Говорят, когда его вытаскивали, он сопротивлялся, выл и просил «отпустить его к его возлюбленной». Но как можно было считать сумасшедшим человека, который здесь и сейчас доказывал мне существование тех самых сущностей, что обитали с людьми бок о бок? – Она не похожа на человека. У нее длинные руки, костистые плавники и распухшее грустное лицо… Мы любим друг друга. Жаль только, я не могу жить в трубах с ней, – говорил бывший сантехник, поглаживая ржавый металл канализации.

Мы провели с Романом немало вечеров, проводя параллели, выясняя и сравнивая. Сейчас я вспоминаю несчастного безумца с досадой и нежностью – он был единственным, кому я рассказал свою историю. Сажин понял меня, как никто иной – только один влюбленный может понять безумие другого. А его любовь была по-настоящему безумной. В глубине души я даже по-доброму посмеивался над ним – это же надо, влюбиться в Коммунальщицу, живущую в трубах! Поди додумайся до такого!

Работая сантехником, Роман повидал немало странных вещей. Например, представителей бледнокожего народа, живущего под канализационными люками. Омерзительного упыря, что питался отходами, сидя с открытой пастью под трубой мусоропровода. Кто-то из промышленных альпинистов однажды по пьянке поделился с ним, что видел на крыше гигантского черного скелета с острым спинным гребнем. – Ты пойми, дружище, их ведь не просто так никто, кроме нас не видит. Нам положено – чтобы знали, опасались и других по возможности предупредили, – Роман разговаривал всегда слегка на взводе, активно жестикулируя, – Чтобы двери за собой закрывали на замки всегда, где положено, чтобы дыры заваривали, если детишки где проковырялись, печати проверяли. Чтобы мы знали, что будет, если не соблюдать правил, понимаешь?