Виктор Точинов - Стая

На этом Макс сломался…

Попросил два дня на раздумья, — хотя знал: раздумывать не о чем. За некоторые вещи надо убивать. И не компроматом. Но согласившись на предложение Райниса, можно было получить всю собранную прибалтами информацию, не теряя времени на разведку. Результатами раздумий стали попытка связаться со Граевым (быстро тот не откликнулся, а ждать Макс не мог) и поездка в Ямбург, — закончившаяся на дне Луги…

…Короче говоря, если Райнис сдаст (или уже сдал) все, что знает о Максе — домой можно не торопиться. Все равно вернуться в Ямбург придется не во всеоружии, а в багажнике машины, связанным по рукам и ногам. При таком раскладе единственный способ поквитаться с Джазменом — остаться здесь, и, не медля, попробовать добраться до него с подручными средствами. Выломать, например, в лесу дубину потолще…

Наверное, примерно такими выкладками оправдывал бы свои действия Танцор, любивший, в отличие от Макса, логические построения.

Макс, готовясь пойти в сельский домик, где почти наверняка ждала засада, думал проще: своих бросать нельзя. Нигде. Никогда.

— Кабаны… — негромко сказал Пузырь. — Бля буду…

— Будешь, точно будешь, — подтвердил Игоша, не отрываясь от дела: выпутывал из сети подлещика, рядом шевелили жабрами еще два. Кабанами этих подтощалых недомерков можно было назвать только с изрядного перепою. А они с Пузырем хоть и врезали вчера по водочке, но умеренно.

— Да ты, ёптыть, бо?шку-то поверни! — заорал Пузырь, отчего-то шепотом. Трудно орать шепотом, но Пузырь сумел.

Игоша повернул — недовольно. И аж выпустил из рук и сеть, и подлещика.

В предрассветном тумане смутно виднелись массивные силуэты, рассекавшие воду. Похоже, и впрямь кабаны.

— Три… Четыре… — считал вполголоса Пузырь. — А вона еще поотставших два… Цельная стая… Мяса-то…

— Может, подгребем? — загорелся Игоша. Он был охоч до халявного мяса. И до халявной рыбы. И до халявной водки. И вообще до халявы.

— Подгребешь — и что? — остудил его пыл Пузырь. — За ушком ему почешешь? Или веслом по кумполу?

Весла на их надувной лодке и в самом деле стояли несерьезные — пластмассовые, с вихлючими тонкими лопастями. Где уж тут по кумполу…

— Может, сетью накрыть? — не сдавался Игоша. — Мелкого какого? Подсвинка?

— Не егози… Пока ты сеть с воды выберешь, они уж на берегу будут. Да и была б наготове — он те бо?шкой мотнет, клыком борт вспорет, — и открывай, ёптыть, купальный сезон.

Игоша понуро вздохнул, глядя, как исчезают, растворяются в тумане халявные окорока и карбонат.

— Видать, на острове их каком подтопило, — рассудительно сказал Пузырь. — По льду зашли, а теперь обратно.

— Может, с того берега? — предположил Игоша.

— Да нет, далековато плюхать от куратов, — усомнился Пузырь.

И в самом деле, Нарвское водохранилище, вобрав воды и Наровы, и Плюссы, раскинулось здесь широко, привольно, — до дальнего, эстонского берега километров пятнадцать будет, а то и больше. Вплавь действительно далековато.

— Хорош пялиться, уплыло? мясо, — подвел итог Пузырь. — Давай сеть… Ах ты, ёптыть, раззява!

Потом они долго переругивались, кто виноват: Игоша, упустивший сетку, или Пузырь, отвлекший его внимание на дурацких кабанов. Потом еще дольше нашаривали «кошкой» опустившуюся на дно снасть — утренний ветерок отнес изрядно в сторону легкую лодку. Нашарили, продолжили выбирать рыбу — улов не сильно радовал, массовый ход леща, ради которого и выбрались на рыбалку приятели, отчего-то запаздывал.

Побултыхали к другим сетям, стояло их у Игоши с Пузырем чуть ли не полкилометра общей погонной длины. Возились долго — рассвело окончательно, туман рассеялся.

— Глянь-ка, — сказал Пузырь, когда они причалили к подтопленной луговинке, — никак тут вся стая ихняя на берег выбралась…

— Понимал бы ты чё, — откликнулся Игоша. — Стая у волков, а у кабанов — стадо!

Однако, как скопище кабанов не назови, стаей ли, стадом ли, — на топкой грязи виднелись многочисленные следы, оставленные явно не сапогами двух приятелей-рыболовов.

Пузырь — на сей раз была его очередь — потащил садок к палатке, стояла она ближе к лесу, где чуть повыше. Особо не надрывался, но худо-бедно килограммов десять за утро взяли.

Игоша же выволок лодку на берег — оставляли ее здесь же, место глухое, никто не тронет. Потом заинтересовался следами, вздыхая про себя: знать бы загодя, что именно здесь кабаны причалить решат… Уж сообразили бы тогда какую-нибудь петлю, или яму-ловушку выкопали бы. Хотя нет, выкопать тут едва ли светит, — место топкое, чуть лопатой ковырнешь — ямка тут же водой заполняется.

«Потопталось мясо, да и в лес подалось, ищи-свищи…» — разочарованно подумал Игоша, разглядывая расплывшиеся, заполненные водой вмятины. А потом вдруг застыл, как Робинзон Крузо, обнаруживший на песке след босой ноги дикаря-людоеда.

След, столь поразивший Игошу, отпечатался не на песке, на такой же грязи, однако на чуть более высоком месте — и не расплылся, не заполнился водой, не потерял четкость очертаний…

Не босая нога. И не кабанье копыто. Лапа.

Натуральная лапа с пятью длинными когтями, глубоко вдавившимися в грунт. Размеры впечатляли.

«Волки, не кабаны?» — неуверенно подумал Игоша, следопытом он был неважным. Других зверей с этакой лапкой тут не водится. Вроде бы…

Нет, ерунда… Хоть и туман, а видно ж было: плывущие туши слишком массивные для волков. И слишком темные, почти черные…

Тогда один волк… Ну да, засек серый хищник издалека, с другого края затона, как свинина на берег выбралась, потом добрался сюда и пошел дальше по следу.

Пузырь что-то крикнул от палатки. Игоша даже подозревал, что именно: кончай, мол, филонить. С уловом, дескать, разобраться надо, что-то на уху почистить, остальное засолить…

Он лишь отмахнулся, не стал перекрикиваться через всю луговину. Искал подтверждение своей логичной и непротиворечивой версии о волке, преследовавшем кабанов. Высматривал качественный отпечаток раздвоенного свиного копыта.

Но высмотрел нечто вовсе уж несуразное…

Четкий след оставил не кабан. И не волк, — хоть и когтистая лапа, но по длине ту, первую, вдвое превосходит. Размером с подошву сапога Игоши, а то и побольше…

Медведь? Вроде больше некому…

Полная ахинея получается. За дикими свиньями волк, за волком медведь… Следующим кто будет?

А не Пузырь ли тут, случаем, развлекался? Следы палочкой изображал?

Придумать причину, способную подвигнуть дружка на столь глупое занятие, Игоша не успел. Пузырь, легок на помине, от вида бездельничающего приятеля вовсе на говно изошел: завопил, будто резали.

Да иду уж, иду… — Игоша пошагал к палатке.