Сергей Гришко - Дни страха, или Пир горой

Свет их, отчасти вечен, но после чернота и монотонное ничто. Ты же волшебник попросту жив, с мыслями змейками замышляешь творение на века скроенное. Звонкий ручей текуче перекатный, в заре восходящего дня. Будет солнце и сплошное бесконечное облако тающей ночи, прольется дождем превращений. Чистые формы наполнятся жизнью, их дух пока лишён начальной сути. Оживает мир, где изначально истина утопична на мелководье и порогах, она словно лёгкий эфир, дрожь утреннего тумана, сонный шёпот космоса, всего лишь сказка. Эскиз.

Холодные звёзды окружили меня. Мертвый мир, пространственных тюремных клеток и глубоких лисьих нор, там тошнота родит поступки, существ без душ, набитых требухою с червем сомнений. Слепым, ужасным сужденьем обо всем.

Свет мертв и звезды холодны, в норе глубокой и сырой остывает солнце, испуская дух в кольцах гигантского червя, он времени могильщик. Роет мрак, червоточин сонм плодя. Тоска там повседневна, угрюмость норма, нелюбовь-душа. Они суют ошейник и молят этот дар принять. Подумал, всё чаще вижу, ощущаю чуждое на своём затылке, как бы не пришибли, их рукам не привыкать убийство совершать.

Звёзды заполняют небо, бесконечные гирлянды мерцающих огней тянутся в бесконечность. Мертвые звёзды, падшие светила, разлагающиеся трупы, испускающие губительный свет. Тусклые импульсы слабой надежды, секундные вспышки в этой темноте сулят погибель. Эти звезды лживы, я чувствую за всем этим, голод неведомого и прожорливого, обыкновенную скорую смерть.

Мертвое не станет путеводным, незачем морочить головы будущим, это просто охота существа проживающего в глубине. Свет в темноте всегда опасен, если ты не больший по размеру хищник. Гирлянды мерцающих огней оживляют бесконечность, и сметь там чей-то ужин.

Я расхохотался, до совершенства путь далек, и не нагнать то время быстрым шагом. Неужели все так невыполнимо и сложно, ты вязнешь в мокром песке, когда простота кругом во всем? Я отрекся от прошлого, что в крови и смертях, оправданных предопределенностью, природой, мраком. Обойдя стороною, колесо истории, вышел в неопознанность и безвременье. Волшебства намудрил без начал и конца, а оказался снова в себе, зализывающим очередную рану или же все закручивается в обратную сторону?

Лучше придумать эдакий эликсир дурманящий и плевать, что нарекут злом мирским. Бесстрашно погрузиться в это шаткое пространство размазанных теней по небу, потерять себя во времени. Разорвать связующую нить, и иным путем идя, отыскать мудрость в озёрной тине, заглянуть в глубину цвета речных камешков. Новый язык прост, как и мудрость, для остального мира это ересь и абракадабра.

То, что пришло ко мне извне, было моим сомнением, которое породило моё же сознание.

Туман, скрывающий звезду, он чудесами полон. Ожидание не станет долгою дорогой, ты щуришь глаз и верно подмечаешь, подходящий час. Огоньки нитевидного пульса хаотично мечутся, наполняя пространство призрачным свечением. Колыбель покачивается, беззвучно рассекая черноту словно маятник. Тишина загадочна и пустота символична. Время пришло, в дверь постучало.

Паутина дремлет, вздрагивает во сне. Следствие первопричин, поджидает действие. Простое дуновение и ветер увязнет, выдохнется в отчаянных попытках вырваться. Паутина обволакивает, поглощает, туман скрывает смерть и перерождение. Звезда загорается, оживает, ее присутствие в небе ощутимо кожей.

Средь миллиардов бесплодных вселенных, чуда парадокс порождает ту единственную средь бесконечности неповторимых. Звезду путеводную дарующую жизнь. Твори жизнь. И страхам нет и страху да, начни с нуля и ничего не бойся. В несотворенной жизни, что сможешь потерять? Миры, где потери не известны, полны ошибок, заблуждений и идей, но страху места нет там.

Вот не взрыхленная пашня, чисто поле, ровная поверхность, ожидающая чьей-то руки. Внешне ничто, где песок, лёд, ультрафиолет и многое без имени, еще не утерянное. Круто заварить первым молекулярную фантасмагорию, чтоб буйно всё в абстракцию, наперекор времени, забродило и пролилось. Буеростом и огнями горячечного бреда, гортанным рыком, словно гром и дождь. Столкновения порождают искры, пожухлая трава благодарно принимает огонь. Зарево, жизнь и пепел.

Танец зовущего ветер, чтобы после вскормить бурю, голодную и страшную для глаз. Удары посоха о землю ритмичные раскаты грома, тень солнца сползает в мир. Клубятся тучи, молнии рвут в клочья черноту. Огонь кружит в танце с пеплом.

Хаос, жуткое смешение мертвых ингредиентов, чудовищная энергетика столкновения небесных тел, заполняют собою пространство, сползающее в пылающее горнило. Скоро обжиг придуманных форм из глины. Они наполнятся содержимым и одушевленным смыслом, определяющим их скорое существование.

Забрался я выше на скалу острозубую и смастерил себе гнездовище прочное для седалища непоседливого. Замок волшебный воздвиг среди туч грозовых, башнями остроконечными уходящий в звездное небо. После корни пустил в твердь земную. Нор кротовьих нарыл глубоких, тайны просыпав, словно клады, ждущие часа.

Миры подземные я в камне рассмотрел и отсек лишнее, вскоре жизнь предъявит право на здешний трон. Хитросплетениями узлов и лабиринтов, молитв, заклинаний, верных формул, я печать наложил на врата, связав крепко накрепко небо и землю.

Увлекся ремеслами, чешутся руки, и силищи хоть отбавляй. Кипит работа и сам словно ветер, был только что здесь и вот, змей хрустальный о двух головах. Шепчет, шипит, речи осмысленной не ведая вовсе. Просыпал инструментарий, и вдруг ожило все, молотки да гвозди, ножи, топоры, рваный ботинок и дырявый, грязный носок. Вчерашние вещи преображаются в сегодняшнее творение, меняют формы, приобретают лица, создают маски, прячут истинное содержимое словно стыд.

Вдруг понял, что работы то не початый край, фантазия разбушевалась и требует всего, сейчас, без промедлений. Бескрайний мир каменных ваяний недвижимых живых, бескровных, замерших в игре теней и солнца. Я создал и далее помчался, позабыв в тех идолов вдохнуть наиглавнейший дар, казалось если не сейчас, то позабуду, и не увидит свет очередное сказочное чудо. Тень беспризорная лениво замерла, провожая солнце к горизонту, после выпрямилась, заколыхалась, заглянув в глаза пустые каменного лика. Нашла свой дом и породила душу.

Вот дева любовь, обязателен мрамор, украшения, каменья и злато, поклонников сонм, кружащих восторженным роем. Она совершенна пока и холодна, богиня, не знавшая молитвы и ласки, я покрыл ее лик эфира тончайшею тканью. Не время ей радовать мир своим благолепием, строимся мы, дни сотворенья идут.

Далее тени сумеречного леса, некто с бородою ходит, бродит, солнца луч ища. Разномастные творенья разбежались, кто куда, мечутся, не видя края, время катит циферблата колесо. Жизнь идет, то в бред, то в праздник, не долеплена, глупа, разметалась по простору. Молча, бродит меж тенями, в небе ищет след себя. Солнце катит к горизонту, бесконечен этот бег. Обжигает сохнущую глину на подходе безымянный человек.