Сергей Гришко - Дни страха, или Пир горой

Девственный мир еще не пролита кровь и не рожден тот первый убийца, но за спиной возникает фантом обретающий плоть. Книжный глупец, победитель дракона. Брошенный клич на поединок до смерти. Эй, тёмный колдун чёрной скалы! Принимай вызов. Быть бою кровавому, если не трус ты! – затрубил рог, и эхо запоздало подхватило звук.

Исполин раздутый от мифов, вылепленный на задворках из отживших идей, тряпок, сломанных игрушек. Ожившее чучело, страшила пришедшая в мир стезёю заблуждений еще не познавшая крови. Какой победитель дракона? просто во славе искупан. Глупец острием копья ударил в раскрытую летопись вечности, привнеся в строки грязь и гниющую плоть. Вызов брошен и принят.

Что ж, нашелся ряженый герой, пора дракону появиться. Слово моё вырвалось пламенем яростным, и мигом испарился исполин. Обуглился глупец и в пепел обратился, секундою я осознал. Драконов побеждают те, кто их в глаза не видел, они с легкостью убеждают остальных в своей отваге, силе, храбрости и въезжают в рай на чужой спине.

Лжецы деятельные люди, они признанные драконоборцы, их руки лепят героев и превращают их в миф. Первозданный мир и вот пожалуйте, откуда червоточины и ложь? Ты, здесь волшебник, ты, придумал и воплотил такое, целый мир, живой, местами разумный и оказался в дураках.

Пусть время застрянет в пыльной паутине, и замрут ветра. Зачарованный тишиною путник оставит надежду куда-то прийти. Существо в саване сером лишенное век, без имени. Величие беспристрастности, траур, озноб в предчувствии. После вспыхнут яркие звёзды, холод коснётся иглою сердца. Одинокая фигурка и бескрайняя пустошь, белый песок.

Видения и миражи, откроются взору твоему. Миллиарды златых врат и звезды с твоим именем, шёпот голосов будет звать, манить, затягивая вглубь, начала начал иллюзиона. Твоя скрытая сущность станет видимой, осязаемой, и ты поймёшь, что её заберут, просто вытянут жилой и навсегда спрячут в пещере с золотом, где бодрствует настоящий дракон.

Плоская земля, небо водянистое в нем кружат листья. Жёлтые, красные или же печальные улыбки. Странный день, когда в бессмертии некто умудрился нелепо умереть. Всего лишь раз и навсегда. Выходит и в волшебстве, есть свой изъян и сбой, зачастую любой обман сойдет за чудо, была бы публика, голодные глаза и уши.

Ожидал в степи я повстречать вороватые народы. Выпить ночью у костра, проиграться серебром да златом в незнакомых играх, спор затеяв вздорный, волшебством их удивить. Сладок сон с барышом в кармане, утром росы зажигает солнце, превращая в бриллианты. Нет в степи живых, только ветер одичало, завывает. Водянистое небо, странный день, когда печаль проснулась.

Стаи каменных ворон сидят на крестах предстоящих сражений, глазёнками, пуговками пропуская, мимолётного времени бег. Их любопытство ощутимо холодом на затылке. Гром, молнии, не спугнут серые стаи. Они ждут пролитой крови и трупы. Не живые, но в тоже время воскресшие, готовые стряхнуть зыбкое оцепенение с крыл своих, чтоб насытиться мертвечиной освежеванного дня.

Буря, где мир полон молний и пылает в огне. Пир воронья, мертвая плоть. Степь, умытая кровью и вот в краю свинцовых туч, вдруг отыскался молодец, ловец небесного огня. Презрев, он жизнь свою и пришпорив коня, помчался неизбежности навстречу. Острые сабли сверкнули в руках, которые по его разумению грозное оружие в правой борьбе с грядущим разгулом стихий. Страшный герой, из той когорты безумцев, что покоряют мир ветряных мельниц, они бьют оловянное войско и пугают бумажных чудовищ.

Нелеп крик безумца идущего с презрением навстречу мнимому бессмертию. Глупая смерть, вспышка молнии в раскатах грома, безумные глаза галопирующей лошади, обугленный седок. Подвиг ловца молний оставит только память забытую и след его ветром сотрется.

Мир героев, царствие заоблачное, где бесконечная битва перетекает в смерть и пир. Забвение сродни волшебному заклинанию, человек забывает, чтобы не вспомнить. Проза сегодняшнего дня умирает, а завтра возникает магия и творится чудо, мертвое становится живым и наполняется смыслом. Мы склонны верить миражам и видеть то, чего не видим.

Тупые, жующие глаза, дородной, юной девы краснощёкой, прародительницы мира принаряженной в красотищу тленную, она поглощает все и кого-то родит. Очередное солнце, что хнычет и темноты боится, сжигает день и прожигает жизнь, а ночью стынет, цепенея на луну как в зеркало глядится. Лицемерие жизни, каждодневность смерти, короткая память века, забвение.

Дорога желаний, которой, увы, не будет конца. Ежедневно она начинается снова. Неизведанная от широты предложенных щедрот и до расценок раскаяния, ты платишь времени, и хочешь остановить его бег.

Дорога или путь, скольким пожертвовать до рассвета? После вдалеке придумают огонь, сигареты, роскошь, вечного милостивого бога и далее по циферблату. Крупицы, числа, цифры. Ступаю поступью осторожной, смехом бы разным наполнить здешние места. Заразить округу весельем потешным бестолковым, просто хохотом да плясками. Все время за спиной или в ноздре балаганный зуд и просится как чих. Представьте ночь наполненную смехом, где каждый темный угол содрогается от хохота и страхи там малы, невидимы, ничтожны.

Волшебство надумал, значит, дунул и плюнул под ноги, пыль прибил дорожную, дождями звонкими и пошло, поехало. Всяк чудо-диво закопошилось по обочинам. Резво метнулось в непроглядную веселую ночь, и смех подхватив, заразилось безудержным весельем.

Дева страсть, она огнем сжирает сердце, разум, мысли. Все отдашь, любая жертва на алтарь ее пойдет. Жаждешь танцев и горячих поцелуев, обещаний, клятв, кровь вскипает, и ты уже пылаешь. Страсть прожорливый огонь. Сгинешь навсегда и снова мертвый пепел, ее дыхание вновь раздувает пожар.

Началось действо плёвого заклинания, расцвела пестрыми красками унылая округа. Весна в рост пошла, и вот цветение настало, затем дожди и звонкая капель, ветра все начисто выдули, до звона в тишине. Весна, игривое вино в крови, неведомо мне было, как далее всё обернётся, каков я урожай пожну.

Пляски среди полыхающих молний, ропот переходит в топот и вот рокочет вулкан в нутре. Хотим! Смелее и громче. Хочу! Давай нам жить, быстрее, сейчас, сию минуту! Завтра ужасно, в нем забвение, небытие и смерть. Сплошные страхи, мы то знаем! Эта ночь, в которой страсть пылает, пируем мы и оживает мир. Слова приходят и порождают мысли, искры кружат, выгорая в секунды удовольствий, счастья, эйфории. Радостные, возбужденные существа забываются, путая смерть и сон.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.