Тианна Ридак - Сны длиною в жизнь

– Я тот, кто ответит на все ваши вопросы и можете мне их не пересказывать! Я знаю всё, о чём вы думаете и даже то, о чём собираетесь подумать. Я знаю о вас всё, даже то, что вы сами о себе не знаете!

« О, как! Ну-ну…» – снова подумал Виктор, но всё-таки решил проявить сдержанность. Незнакомец напротив не выглядел зверем и не светился как ангел, скорее наоборот, ничего особенного в его внешности найти не удалось: на вид ему было чуть больше тридцати пяти лет, одет в темную спортивную куртку с капюшоном, немного худощавое телосложение, волосы русые, славянские черты лица. Вот только взгляд, было в нём что-то отталкивающее и если присмотреться. – О, нет! У этого парня нет зрачков, просто голубая радужная оболочка, немного тусклая и всё. А зрачки?…

– Они белые, зрачки мои, не удивляйся, это такая мелочь по сравнению с тем, что я тебе сейчас расскажу. Так что расслабься и слушай меня внимательно.

– Мы перешли на «Ты»? Что ж, это уже радует, тогда рассказывай, я по всей видимости никуда больше не спешу. Знаешь, как ни странно, но у меня ничего не болит, а главное, я стал до жути любопытен, после всего что случилось… Авария! – Виктора будто прошибло током и он вспомнил. – Вот чёрт – была авария! Маша – моя жена, детишки – мои самые главные человечки в жизни, моё всё! Где они? Скажи, они живы?

– А ты сам-то жив, Виктор?

– Ну, как видишь! – он уже было подумал, что это какой-то жуткий розыгрыш или галлюцинации после уколов. Сейчас это действие наркоза, а потом он, Виктор, проснётся и его любимая жена Маша, с дочкой Юлей и сыном Юрой, будут в соседней палате. Всего пара синяков и ссадин, это всё, что он мог себе на них представить, не более того! И жизнь продолжит бить ключом, главное чтобы не по голове.

– Так! Всё! Мне надоел этот спектакль, финита ля комедия, баста, что там ещё,– зэ энд!… Это уже не смешно, ты начинаешь меня раздражать, незнакомец! Ты мне прямо скажи, без философских премудростей, что со мной и где моя семья?– разозлился Виктор и решил немедленно прекратить этот неудачный розыгрыш или спектакль.

– Прямо, да ?… Хорошо! Ты в коме, твоя жена и дети погибли, в данный момент ты там, где и должен быть – за облаками, потому что ещё окончательно не решено: умирать тебе или жить. Ты доволен ответом?

«За какими-такими ещё облаками? Кто решил? Нет, это какой-то псих»,– подумал Виктор и решил немедленно покончить с этим бредом. В один момент он вскочил, но не смог скоординировать свои движения так, как хотелось. Пытаясь удержать равновесие, он будто бы двигался по подвесному мосту. Движения были плавными, шаги почти невесомыми, как в замедленной съемке. Ощущение, что ты желе или как Каспер из «Охотников за привидениями». Виктор был каким-то полупрозрачным и в то же время осязаемым, в одежде и обуви, но сквозь него можно было разглядеть предметы. Это окончательно его смутило, развеяв в пух и прах все надежды на то, что когда-нибудь всё станет прежним и то, что он жив вообще.

– Всё, ты успокоился, я могу продолжать? – мужчина напротив оставался невозмутим и даже мимика на его лице была минимальной. – Виктор, ты пойми,– продолжил тот, кто даже не удосужился назвать своё имя. – Чем больше глупых вопросов ты мне будешь задавать, точнее, чем больше в твоей голове будет возникать вопросов, тем запутаннее будут мои ответы. В двух-трёх слова описать твоё нынешнее положение не получится. Так что теперь попробуй сконцентрироваться и вникнуть в рассказ. Давай, попробуем на счёт: раз, два, три…

– Виктор опять присел и тупо начал продолжать считать числа за этим идиотом, пытаясь сосредоточиться и понять, что делать дальше. Странно, но на счете: девять, десять, – его мысли куда-то сами собой начали улетать. В голове стало пусто, будто кто-то стер все файлы и обновил систему, установив «заводские настройки». Он словно заново родился и был готов воспринимать любую информацию, его больше ничего не тревожило, и не пугало.

Оглядевшись, Виктор постепенно стал изучать обстановку: кафе или бар, но посетителей нет, даже за барной стойкой пусто. За окнами тоже не было ни людей ни машин, все казалось каким-то бутафорским. Предметы, если присмотреться поближе, можно было потрогать, но в то же время, сквозь них возможно было беспрепятственно пройти. Если тебе необходимо присесть, то стул или диван материализуется, а так его нет – сгусток цветной пыли в правильном силуэте. Чудеса да и только!

– А где народ, где этот незнакомец?

– Я рядом, Виктор. Как твоя голова?

– Норм голова, – машинально ответил он в пустоту, перебираясь с мыслями. Было ощущение, будто прошлое спрятано за дверью, и ты знаешь, что там происходило, но боли нет, чувств нет… Это он – Виктор и одновременно – не он. – А зачем ты спрашиваешь? Сам же сказал, что можешь читать меня, как открытую книгу, рыться без спроса в моей голове, знать наперёд мои мысли,– Виктор всё ещё продолжал оглядываться по сторонам.

– Для приличия. Мы не закончили разговор, вот и всё, – ответил незнакомец и посмотрел куда-то в сторону.

– Так мы его и не начинали, по-моему. Знаешь, всё это странно и не очень. Если я «за облаками», как ты говоришь, то я что-то такое себе и представлял, но где тогда остальные люди или души людей, может тут ещё где-то врата рая есть?

– Чувство юмора у тебя отменное, – улыбнулся незнакомец. – А Бога, ты не хочешь тут увидеть? В рай захотелось? А чертей со сковородками, за барной стойкой, не боишься сейчас обнаружить? Поджарят тебя полуживого и съедят без соли!

Наши дни

Вероника вышла на улицу. Она так спешила выбраться из этого жуткого научного центра на свежий воздух, что второпях, на лестнице больно подвернула ногу.

– Главное, чтобы не опухла, и угораздило же меня надеть шпильки в такую погоду,– сказала она и едва не врезалась в своего водителя, который стоял столбом у её машины.

– О, ты, как всегда, вовремя, но стоишь в неположенном месте, Илья …богатырь, блин… Муромец! Давай, заводи и поехали в офис и, пожалуйста, найди мне лёд, я ногу подвернула, болит до жути!

– Давайте я посмотрю, Валерия Витальевна? Этому меня ещё мой дед в детстве учил.

– Чему учил: смотреть или оказывать первую медицинскую помощь?– Ника скривилась от боли и решив не упрямиться доверилась Илье. Она была благодарна этому двухметровому парню за своё спасение от маньяка-психопата, который несколько лет назад, под видом журналиста, проник в её кабинет и напал неожиданно. Как Илья оказался в нужное время и в нужном месте, точнее у дверей её кабинета, именно в этот момент, она до сих пор понять не могла. Случай свёл этих двух разных по характеру людей, да так что казалось, будто они были кровными братом и сестрой. Друг другу они доверяли на сто процентов, как самим себе, могли, как два давнишних приятеля, болтать подолгу обо всем, включая: политику, спорт и конечно же – книги. Они даже обращались друг к другу с каким-то интеллигентно-родственным уважением: он её вежливо называл – Вероника Витальевна, а она его – Илюша. За исключением тех редких случаев, как сейчас, она могла добавить к имени славное прозвище – Муромец, из-за сходства с богатырем, из русских былин. К тому же Илья был прекрасен внешне, даже слишком красив, для мужчины, но он этим не пользовался. По крайней мере, не был замечен среди мартовских котов по весне и уж тем более, что тоже важно, не пускал в ход свое обаяние, и не пытался заигрывать с клиентками Вероники или с её подругами. Ей иногда казалось, что в скором времени, Илья, как и его прототип, примет постриг и станет иноком. Доброта его сердца, чистые помыслы и какая-то несоизмеримая, всепрощающая любовь ко всем, и ко всему, очаровывала и возносила Илью на несколько ступеней выше всех, кого знала Ника. С того самого дня, как они познакомились, прошло больше двух лет, а Илья всё больше убеждал Нику, на примере своих поступков, что он надёжный и бескорыстный человечище. Ей очень хотелось, чтобы он встретил девушку, соответствующую его качествам и желала ему только всего самого наилучшего, как любимому сыну, брату, племяннику… Хотя, была у него на примете одна молодая особа, но что-то в последнее время Вероника о ней не слышала. В данный же момент Нике было важно, что у неё болит лодыжка, ей нужна первая медпомощь, а ещё важнее было дозвониться Роману – своему мужу, – звонок от которого Ника ждала долгих три месяца. И вот, когда долгожданный момент настал, она оказалась в этом научном центре, где по мобильной связи говорить было запрещено.