Павел Лагутин - Ведьма: тьма сгущается…

Гульназ бросилась к нему, преградила путь, расставив руки. Лицо изменилось, на лбу вспухла вена, рот искривился в гневе.

– Ты не можешь вот так войти в мой дом! – закричала она. – Это. Мой. Дом.

– Или позволите мне осмотреться, или вам придётся проехать в отделение, – грубо отчеканил он. – Я не шучу.

Гульназ блеснула сердитым взглядом и отошла к стене, освободив проход. Керченский коротко кивнул. Он прошёл в зал и почувствовал, как за ним последовала и Гульназ.

Посреди комнаты стоял квадратный деревянный стол, на котором аккуратно выстроились в ряд несколько глиняных статуэток козлов с длинными искривлёнными рогами. Козлы стояли на задних ногах, а передние, вытянутые вперёд, венчали не копыта, а человеческие руки. Кое-где Керченский разглядел отпечатки пальцев на застывшей глине – стало быть, самодельные. Рядом лежала колода карт, несколько флаконов с мутной белёсой жидкостью, амулет с зелёным глазом на длинной верёвке. На стенах развешены картины в угловатых выморенных рамах. На картинах были изображены кости животных и людей на фоне потрескавшейся от зноя земли. Черепа, хребты, выбеленные под жарким пустынным солнцем и на всех картинах одинаковая фигура на заднем плане: чёрный балахон и две зелёных кляксы вместо глаз.

– Я знаю вас, – с ухмылкой произнёс Керченский, – вернее, слышал.

– И что же ты обо мне слышал?

– Многие слышали странные истории про ведьму. Я знаю, что вы просто грабите людей в обмен на призрачные надежды услышать о погибших родственниках или на исцеление. Но всё это чушь собачья. Обман, фикция!

Керченский прошёл в кухню, затем проверил две другие комнаты – спальни. На удивление, они оказались совершенно обычными, и даже скучными: советские линялые обои с завитушками из цветов, кровати, кинескопный телевизор с антенной, обмотанной проволокой, ведущей к туго натянутой леске для гардин. Разве что ноутбук выделялся из всего этого старья, напоминая о современном мире.

Он вернулся в зал, уселся в кресло, стоящее под полкой с книгами, и спросил:

– Что будем с вами делать? По закону я должен составить административный протокол, отвести вас в миграционную службу, где проверят ваши документы…

Гульназ облокотилась на край стола, обвела Керченского взглядом.

По его спине пробежал противный холодок, и он вздрогнул.

– Я не гадалка, – сказала она, – но вижу тебя насквозь. Знаю, чего ты хочешь.

– Чего же?

Она кивнула, казалось, мимо него.

– Звёзды на погоны.

Керченский рассмеялся.

– Этого все хотят.

– Да, но ты хочешь этого больше всего на свете. Твоё желание сильнее желания любить, сильнее желания быть свободным. Ты думаешь об этом, засыпая вечером, и вспоминаешь с рассветом, а ещё хочешь заниматься убийствами, как детектив с трубкой во рту из фильма.

Улыбка сошла с его лица.

– Я вижу тебя, – повторила она, не переводя холодный взгляд.

– Чушь! Всего лишь психология, не более.

– Ну ладно. А если так: ты учился на этого самого детектива, но не в институте, а на дешёвых курсах в соседнем городе. Но кому ты нужен со своими курсами, если есть люди со специальным образованием.

Керченский умолк, испугался. Сложно держать себя в руках, когда незнакомый человек говорит о тебе то, чего не знают даже твои коллеги. Гульназ уселась на стул, как истинная хозяйка положения. Керченский заёрзал в кресле, сжав подлокотники.

– Ты боишься. Не бойся, сядь сюда, – она указала взглядом на стул. – Я сделаю твои мечты реальностью.

Он повиновался, сел напротив неё. Три козла на столе глядели на него, а он на них, не в силах посмотреть в глаза ведьме.

– Дай руки!

Он протянул руки ладонями вверх.

Она вложила в его ладони свои – с длинными заострёнными ногтями. Закрыла глаза и Керченский почувствовал тепло на кончиках пальцев.

– У тебя на работе есть человек. Грязный человек, гадкий и пронырливый. Ты хорошо с ним знаком… – она хмыкнула, – даже мутил с ним делишки. У тебя скоро появится возможность занять его место. И ты должен ею воспользоваться. Ты ведь на всё готов ради звезды на погонах?

– Младший лейтенант?

– Выше головы не прыгнешь, – кивнула она и мягко засмеялась.

Керченский разглядел её чуть заострённые белые зубы. Ехидная улыбка сверкнула и тут же померкла.

– Воспользуешься, или нет – твоё решение, твой шанс. Единственный шанс!

Она отпустила его руки. Он ощутил лишь лёгкое покалывание в ладонях, медленно разбегавшееся по рукам, предплечьям, телу.

– И всё? – недовольно буркнул он.

– А ты что хотел, чтобы я станцевала с бубном?

– Ну не знаю обряд какой…

– Это всё показуха для приезжих, – ответила Гульназ. – Но ты ведь серьёзный человек, поэтому я с тобой честна.

– Ладно, посмотрим. Но пеняй на себя, если не сработает! – Керченский пригрозил пальцем.

– Сработает! – она снова улыбнулась, встала и проводила гостя к порогу. – Ты только паспорт верни.

Он вынул документ из кармана и сунул ей. В беспамятстве вышел, зашагал к машине, будто пьяный. Всё вокруг: звёзды, дома, фонари – кружилось, словно причудливый калейдоскоп. Он плюхнулся в машину и откинулся на спинку. Ещё долго сидел вот так, ощущая пережитое на кончиках пальцев, а когда мир вокруг замер в привычном положении, Керченский пошёл к старушке.

– У неё нет животных, – сказал он. – Попейте таблеточки, да ложитесь спать.

– Как нет? – возмутилась старушка.

– Нет – и всё! Наверное, вы слышали бродячих собак, – только и ответил Керченский.

Всё забылось очень быстро. Ощущения, что так будоражили Керченского во время разговора с Гульназ, стирались как сон, таяли в повседневности и заботах. Её прикосновения казались уже не такими волшебными, а тот факт, что она знала пару его секретов, Керченский сперва пытался осмыслить, но, так и не отыскав логическое обоснование, и вовсе стал отрицать, как отрицают существование магии, инопланетян или Бога.

Лишь глубоко внутри горела крохотная искорка веры, ведь перед тем, как он покинул дом Гульназ, она сказала: «Это сработает!» Но и эта искорка была запрятана так глубоко, что почти потерялась во мраке его сознания, пока не произошёл один случай.

По дороге с работы позвонил неизвестный номер. Керченский поднял трубку и оттуда послышался знакомый голос. Голос начал тараторить, что они давно не виделись, что надо встретиться и выпить вместе.

– Кто это? – спросил Керченский.

Голос сделал паузу и с наигранной обидой сообщил ему, что это Миша Пименов.

Миша Пименов – его одноклассник. Последний раз они виделись около полугода назад. Тогда он просил его свести с ментом, который сможет крышевать его бизнес. И тот свёл его со следаком Жуковым.

Крича в трубку, Пименов пригласил его в местную забегаловку под названием «Палуба» – бар под навесом на крыше кинотеатра, в котором собирались местные ребята с пухлыми карманами. Миша заказал бутылку коньяка, жаренные колбаски, тарелку хрустящего сыра и две отбивные с картошкой. Некогда бывший весельчак Миша сейчас выглядел грустным, если не сказать хуже. Улыбнулся он лишь однажды, когда принесли бутылку «Мартеля», и то на мгновение. Они выпили по рюмке, Миша облокотился на столик и, сощурившись, сказал: