Полина Кипрей - Иван-чай

Пытаюсь переварить всё сейчас сказанное и иду за ним по бесконечным коридорам. Этими коридорами мы, наверное, прошли минут 20 и вышли где-то в лесу. Дошли до дороги, где стоял чёрный автомобиль. За рулём сидела пожилая женщина.

– А вы кто такая? – спросила меня женщина. – Николай, объясни.

– Мама, не начинай. Я думаю, ей можно доверять, несмотря на обстоятельства, из-за которых она появилась в моей жизни.

– Что ещё за обстоятельства? Ты же прекрасно понимаешь, что доверять нельзя никому. Даже, если на то пошло, друг другу.

– Мам, она из будущего, и, я надеюсь, она нам как-нибудь поможет.

– Что? Какое будущее? Тебе, наверное, уже промыли мозги, если ты в такое можешь поверить. Сынок, так не бывает, люди не путешествуют во времени.

– Если на то пошло, то точно происходит сейчас, тоже не бывает и быть не должно. И мы даже не можем это объяснить.

– Здравствуйте! – отозвалась я. – Меня зовут Александра, и верите вы мне или нет, но я родилась в 1987 году и сейчас в моё время 2019 год. Я тоже не верю в перемещение во времени, точнее, не верила до того момента, когда я просто шла на работу, а потом бац, и я в непонятном месте и как попасть обратно не знаю. Если хотите знать, машин времени у нас ещё не изобрели. А взорвавшийся дом сегодня унёс все связи с моим миром: документы, телефон, наушники.

– Что такое наушники? И ты таскала с собой телефон?

– Мам, мы тебе всё объясним чуть позже. Об этом долго рассказывать.

– Что значит «мы»?

– Я просто так сказал. Я и Александра.

– Ехать нам ещё долго, я могу и послушать про это якобы будущее.

– А я хотела бы услышать больше про то, что здесь происходит. Кто или что управляет нашей страной и как это исправить?

– Что значит «исправить»? Ты вообще понимаешь, что творится? И это продолжается несколько веков, а может, и больше.

– Получается, что люди всё это время были марионетками каких-то других существ? Не знаю, как это назвать: инопланетяне, какие-то совершенно иные цивилизации.

– Мы как подопытные крысы у них, – сказала мать Николая.

– Мама, ну это уж слишком.

– А что такого я сказала? Мы не знаем, сколько их, но, как мы предполагаем, руководят странами во всём мире именно они. Они вселяются в тела, только Николай видел их такими, какие они есть. Из того, что мы знаем: каждый год им на какое-то время необходимо возвращаться к себе. Вычислить, в какого человека переселился другой, нам не удавалось, мы знаем только тех, которых видел Коля вживую. Мы нашли ещё несколько таких подземных ходов в других странах.

– А много вас, которые знают?

– Только наша семья: я, мой муж и моя дочь, и ещё один друг Николая, которого он знает с детства.

– А вы пробовали туда спускаться?

– Нет, конечно.

– Почему?

Повисла тишина.

– Мы не знаем, что там, а вдруг мы там умрём. Как можно так рисковать? Это неоправданный риск. Тем более что нас мало. И меня окружают самые близкие мне люди: потерять одного из них, как потерять часть себя.

– Я могу попробовать, мне терять уже нечего, но, может, и всё моё предназначение состоит в том, чтоб это сделать.

– Я против, – отозвался Николай, – просто я против.

– Ты не можешь решать за меня.

– Тебе всё равно нужна будет помощь, чтобы туда пройти целой и невредимой. А если я против, значит, проводить туда тебя некому.

– А что вы собираетесь делать? Вот так бегать всю жизнь? Вы даже боитесь рассказать об этом кому-либо. Я понимаю, это риск, но чем больше нас таких, кто знает, тем больше сила.

Мы ехали вдоль леса. Дорога была ужасная, и всё время трясло так, что казалось, сейчас позвоночник выпрыгнет. Оставшуюся часть дороги все молчали. Мы свернули совсем в лес, остановились, и Николай с матерью мастерски замаскировали машину. Дальше путь проходил по узкой лесной тропинке. Шли долго. Наконец, пришли к двухэтажному деревянному дому. Вокруг не было ничего, и дверь была не заперта.

– Здесь мама живёт, иногда сюда сестра приезжает.

Мы вошли внутрь дома. Везде царили чистота и порядок. Электричества, конечно же, не было. Повсюду стояли керосиновые лампы.

Ко мне подошла мать Николая.

– Извини, не представилась. Антонина Петровна. Я военный человек, поэтому привыкла жёстко разговаривать. Всю войну прошла, жива осталась.

– Понятно, спасибо.

– За что спасибо?! Нечего мне тут спасиботь. А о твоём желании спуститься туда ещё поговорим, когда Николая не будет. Понятно?

Понятно-то понятно: я ей никто и она мне не доверяет, мной рисковать можно.

Я решила не оставаться наедине с Антониной и больше узнать про всё, что здесь происходит. Если я в своё время ничего не слышала про это, значит… Это много чего может значить. Дело просто не придали огласки, а с пришельцами покончено. Или с ними не покончено, а семью Николая просто убрали. Но если бы всё закончилось хорошо, наверное, страна не жила бы ещё столько лет закрыто от другого мира. Я должна во всём разобраться, даже если это поменяет ход истории. И к тому же мне больше ничего не остаётся. У меня нет возможности вернуться к своей прежней жизни. Я могу рисковать, терять мне нечего.

Через пару дней приехала сестра Николая Лиза.

Её привез Николай, и она сразу убежала в свою комнату.

– Расстроилась очень, что пришлось бросить всё и уехать неизвестно на сколько. В институте я сделал для неё академический отпуск. Она у нас художница.

Вечером к ужину Лиза всё же спустилась. Села и долго ковырялась в еде, ни на кого не глядя.

Антонина быстро поела и ушла во двор.

– А кто ты? – спросила меня Лиза.

– Я Александра, можно просто Саша, – и я рассказала ей всё, что со мной произошло.

Лиза перестала есть и внимательно слушала.

После небольшой паузы она нарушила тишину.

– Прости, сложно это сразу переварить.

– Да, я понимаю, сама ещё утром, просыпаясь, надеюсь, что всё это сон.

– А я Лиза, тебе, наверное, уже сказали. Мне 18 лет, и я учусь в Академии художеств СССР. Училась, теперь, наверное, правильнее сказать. Что-то мне подсказывает, что учёба моя закончилась навсегда.

– Да ладно, не падай духом. Всё вернётся. Тебе всего лишь 18, ещё 100 раз закончить можно.

– Все так говорят, только от этого лучше не становится.

– Да, ты права, но всё же.

– Давай не будем об этом.

– Окей.

– Что?

– О, прости, вырвалось слово. Оно нормальное. Означает «хорошо, я согласна». Это из английского языка к нам пришло.

– А ты знаешь английский?

– Да, более или менее.

– Научишь меня?

– Э, ну хорошо.

– Окей, – повторила она. – Надо запомнить. А то везде этот немецкий учат, как он надоел. И, главное, зачем? Как будто мы в Германию каждый день ездим.

Лиза доела ужин и отодвинула тарелку. Она улыбалась и позвала меня пойти прогуляться в лес. Я, вообще-то, не любитель лесов. Но что ещё остаётся, здесь было скучновато. Николай куда-то уехал. А общаться с Антониной не хотелось. Она очень любила нагрузить какой-нибудь работой.