Полина Кипрей - Иван-чай

– Здравствуйте, да, я Александра, можно просто Саша. А вы?

– Андрей, можно просто Андрей, – и он улыбнулся, а мне захотелось встать и уйти. Но я этого не сделала.

До сентября тянулись бесконечные дни. Были выезды в ближайшие города за едой. Походы в лес. Ничего не происходило, как и не удалось ничего толком узнать.

В один из сентябрьских дней утром просыпаюсь от того, что мой кипрей опять чешется. Да, неудачно я сделала татуировку и не вовремя. Слышу самолёт и выбегаю во двор, чтобы посмотреть. В тот момент, когда я добежала до леса, чтобы лучше посмотреть, что там в небе, начался обстрел дома.

Казалось, этих самолётов тысячи вокруг, хотя был всего один. Я стояла под деревом и меня, по-видимому, не было видно. Что делать, я не могла сообразить. Бежать в дом было невозможно, а убежать в лес и оставить других – тоже не могла. Из дома выбежала Антонина Петровна, волоча за собой Лизу, за ними Николай с Андреем. Все побежали к машине, в том числе и я, сели и поехали так быстро, насколько было возможно. Ехали долго: часа четыре, сложно было определить время. В каком-то месте дорога закончилась, и ехали по земле. Все молчали. Антонина Петровна периодически поглядывала на меня.

Я не знала, как прервать эту невыносимую тишину.

Было ощущение, что мы пересекли границу, но как такое возможно.

Как оказалось, это действительно так. Лаппеэнранта.

Подъехали к озеру Сайма, на берегу которого располагался небольшой домик.

Располагался он так, что его было незаметно, а подъезд к нему был хорошо виден из дома.

Мы столпились в холле, и даже у Антонины Петровны было поникшее лицо. Тишину прервал Николай.

– Ну что, давайте отдохнём от сегодняшних потрясений и соберёмся за ужином в семь часов. Там всё и обсудим. Комнаты выбираем сами, они все одинаковые. Расходимся.

Я шла первая, поэтому выбрала комнату самую близкую. Остальные разбрелись кто куда успел. Ник в самой последней комнате и самой дальней от меня. Отсиживаться в своей комнате мне не хотелось. И я побрела по дому. В нём было пять комнат, кухня, кладовая и подвал. Кухня была пустая касаемо продуктов, а вот кладовая забита всевозможными соленьями и вареньями. Интересно, кто тут живёт или жил и сколько лет этим баночкам. На вид они чистые, и нет ни следа от пыли.

– Привет, – это был Николай. – Как ты? Я думал, ты отдохнёшь.

– Привет. Что-то не хочется. А что это за дом? Здесь кто-нибудь живёт.

– Голодна? Я сейчас еду за продуктами. Здесь неподалёку рынок, надеюсь, он ещё работает. Поедем со мной?

– Поедем. Позавтракать и пообедать мы все не успели. Но вот голода я не чувствую.

Мы вышли к машине.

– Туда очень далеко ехать или можно дойти пешком? Мы сегодня столько ехали, что хочется прогуляться.

– Километра два-три. Может, даже меньше, если пойти напрямки. Выдержишь?

– Спрашивает, а то. Идём.

Дошли мы довольно быстро, и нам повезло: рынок ещё работал. И тут я пожалела, что мы пошли пешком. Тащить всё, что мы купили, пришлось в руках. А купили мы много, накормить надо было пятерых взрослых человек.

Пришли мы в наш новый дом как раз к семи часам вечера. Все уже собрались на кухне и ждали нас, судя по тому изобилию, что было на столе. Они добрались до банок с соленьями и вареньями и почти всё выставили на стол и пили чай.

– Извините, мы вас не дождались и напились чаю. Варенье здесь очень вкусное. – И Лиза покосилась на мать, та никак не отреагировала. – А вы где были?

– Как раз ходили за продуктами на местный рынок, – и мы поставили две большие и одну маленькую плетёные корзинки перед собой.

Лиза с Андреем подбежали и начали выкладывать всё на стол.

– Ого, сколько всего вкусного вы набрали! Но я так объелась варенья, что, боюсь, больше в меня не влезет.

– И прекрасно, – о себе дала знать Антонина Петровна. – Не известно, на сколько мы тут застряли, экономить еду надо.

– Мам, перестань.

– Не мамкай мне, мала ещё, чтоб матери указывать, что делать.

Лиза выбежала из кухни.

– Воспитала размазню.

Я пошла за Лизой, хотелось её приободрить. Тяжело жить с такой матерью, наверное. Моя-то лучше всех. Всегда придёт на помощь, ободрит и поможет. Она мне как верный друг. Но успокоить Лизу мне не удалось, она заперлась в комнате и не отвечала. Ладно, пусть успокоится, может, ей так лучше.

Спустившись вниз, я встретилась с Антониной Петровной. Она посмотрела на меня таким взглядом, что мне самой захотелось расплакаться и убежать, даже не в свою комнату, а куда-нибудь в лес очень-очень далеко. Но я этого не сделала. Немного поморгав, чтоб прийти в себя, сама посмотрела в глаза Антонине.

– Ты, ты во всём виновата. Ты шпионка и предательница. Ты навела на нас этот самолёт, а сама стояла и смотрела, как нас обстреливают. Ты запудрила мозги моему сыну, но меня не проймёшь. Я вижу тебя насквозь.

Я стояла и просто на неё смотрела, не хотелось оправдываться. Зачем? Она для себя всё решила.

– Что молчишь? И сказать нечего? Да потому что я права. Права, и тебе нечего возразить.

– Я понимаю вас, Антонина Петровна. Возможно, на вашем месте вела бы себя так же. Я могу, конечно, стоять и убеждать вас, что вы не правы. И что я вышла из дома за минуту до выстрелов, а потом не знала, куда бежать: в дом спасать вас и попасть под обстрел или в лес и бросить вас. Это всё в прошлом. Которое я хочу забыть. Если все захотят, я могу уйти. Мне некуда идти, но я уйду.

– На жалость давишь, не выйдет.

Тут в кухню вошёл Николай.

– Мама, ты опять? Мы с тобой уже всё обсудили на эту тему.

– Да что ж с тобой такое?! Явно она тебя околдовала. И ты не видишь её лживой натуры. Хотела уходить – пусть уходит. Мы все согласны.

Мне хотелось посмотреть на Николая и почувствовать его поддержку, но я этого не сделала, а продолжила смотреть на Антонину. Вдох-выдох, разворачиваюсь и иду к выходу.

– Мама, как ты можешь! – слышу я за своей спиной. Сейчас мне хочется выбежать из этого дома быстрее, но я иду. Слышу, как за мной быстрым шагом идёт Николай. Я быстрее: нет, он не должен меня остановить. Я выхожу во двор и закрываю за собой дверь. Пару шагов, дверь за моей спиной открывается, и выбегает Ник.

– Саша, нет, постой. Так нельзя. Не хочу просить прощения за свою мать, это её слова и её вина. Но я не хочу, чтобы ты уходила. Я верю тебе и за эти пару месяцев могу с уверенностью сказать, что знаю тебя. Тебе некуда идти. Я поговорю с матерью, она одумается. Прошу тебя, не делай опрометчивых поступков.

– Ник, я здесь лишняя.

– Ты не можешь быть лишней. Не просто так ты сюда попала. Поверь, я знаю.

– Откуда тебе знать? Звёзды не так сошлись, вот и всё.

– Нет. Уверяю тебя: ты нужна здесь и сейчас. Останься, тебе некуда идти.