Дмитрий Буйских - Долгая ночь в лесу

– Папа? – послышался знакомый голос, и мужчина испугано повернулся, одновременно вскидывая пистолет. Палец бесполезно давил на спусковой крючок. Мальчик тут же поднял руки вверх и сделал пару шагов назад. – Папа! Это ведь я!

– Лукас? – опуская пистолет, удивился полицейский. Если бы не предохранитель, его сын мог быть уже мертв. Томаса кольнуло в груди. Перед ним был его родной сын. Глаза привыкли к темноте, и он узнал его. – Какого черта ты тут делаешь? – Отец убрал пистолет и подошёл к мальчику. – Ты тут один? Рассказывай давай!

– Да один, последний урок отменили, а домой идти не хотелось, – мальчик отвёл глаза в сторону. – Я гулял, а потом решил заглянуть сюда.

– Получше дыру не мог найти? Ладно! – отец махнул рукой. – Иди домой. Мне ещё надо сходить на аэродром, – строгим голосом проговорил Томас и направился на улицу. Оставаться в этом разваливающемся доме было больше незачем. Мальчик ничего не отвечал и пошёл следом за отцом. Только когда они вышли на улицу он решился на просьбу.

– Пап, можно я схожу с тобой? – сказал он неуверенно.

– На аэродром? – обернулся Томас, снова стоя под дождём. Тот до сих пор продолжал моросить.

– Да.

– Ты видел, что стало с дорогой? – серьёзно спросил Блант, а мальчик только утвердительно кивнул. – Тогда не отставай, – отец не стал спорить с сыном, пусть идёт, если так хочет!

Они перешли мост, и утоптанная грунтовая дорога практически сразу кончилась, и теперь мужчине с сыном приходилось идти по грязи. На Лукасе тоже были сапоги, и он не боялся промочить ноги, но каждый шаг давался ему всё тяжелее. Грязь крепко хваталась за обувь и не давала мальчику поднять ногу обратно. Когда он всё же поднимал ногу, то грязь издавала противный звук. Томасу тоже было непросто передвигаться. Ноги скользили, не давая не единой возможности расслабиться. Мышцы будут ныть завтра!

Дождь совсем прекратился, и небо стало постепенно проясняться. Томас ни о чём не спрашивал сына и тот тоже не проронил ни слова с тех пор, как они отошли от заброшенного дома. Отец лишь раз обернулся, чтобы убедиться, что сын по-прежнему следует за ним. Его мысли были заняты другими вещами.

Через какое-то время двух путников окружил лес. Дорога стала всё больше покрываться травой, а вместе с этим стало меньше грязи. Идти стало легче, и Томас прибавил шагу. У Лукаса на ногах налипли килограммы грязи, и он тяжело шагал. Отец отрывался от него, и мальчику приходилось переходить на бег. Спустя некоторое время до аэродрома оставалось совсем близко. Томас бросал короткие взгляды по сторонам, но ничего интересного не замечал. Вокруг были лишь деревья, они как будто следили за двумя путниками. Громкий крик ворона заставил мужчину поднять голову. Птицу он так и не заметил – только покачивающуюся ветку, с которой она вспорхнула. Потом за спиной послышался какой-то глухой звук, и Томас второй раз обернулся на сына. Тот оступился и упал на землю. Его одежда и руки запачкались. Полицейский остановился, повернувшись к мальчику целиком, но так ничего и не сказал. Сын виновато смотрел на своего отца, а в следующую секунду уже спешил подняться на ноги.

– Я в порядке, – сказал он, обтирая руки о мокрую траву. Руки стали заметно чище, а вот на чистку одежды времени не было. Лукас второй раз за день уже валялся в грязи. И ему это было только на руку. Теперь, если его спросят дома, что с ним приключилось, он может смело сказать, что оступился, когда шёл с отцом через лес. Мужчина совсем незаметно кивнул сыну, и они пошли дальше. Вскоре деревья отступили, и они вышли на открытую местность. Влево и вправо тянулся невысокий забор из сетки. Она изрядно прогнила, и на многих участках были внушительные дыры. Аэродромом перестали пользоваться лет тридцать назад и это не пошло ему на пользу.

Зачем вообще кому-то мог понадобиться тут аэродром? Такой вопрос мог бы возникнуть у любого приезжего в Искут. Вокруг были сплошные леса и горы. Рядом не было никаких крупных поселений, как не было и каких-то военных объектов. На самом деле в годы второй мировой войны правительство вело активную политику по созданию небольших воинских баз в разных частях страны. Так рядом с Искутом и образовался аэродром. Правда воинской части тут так и не появилось, а все солдаты, которые тут находились, это два офицера и один рядовой. Затем было несколько случаев использование аэродрома для поставки продуктов питания и медицинской помощи. Аэродром тут был никому не нужен и через какое-то время им перестали пользоваться, но продолжали поддерживать его в рабочем состоянии. Лишь пять лет назад поняли, что люди занимаются бесполезной работой и перестали расчищать взлетно-посадочную полосу.

Дорога, по которой шли Томас и Лукас, давно превратилась в узкую тропинку, а трава вокруг стала доходить мальчику до пояса. Впереди над зеленью возвышались полукруглые крыши двух ангаров и домик, предназначенный для персонала аэродрома. Взлетная полоса представляла собой хорошо утрамбованный грунт, но сейчас она полностью заросла травой. На высоком столбе болтался флюгер. Когда-то он был ярким и привлекательным, но теперь больше был похож на кусок тряпки, болтающийся на ветру. Томас остановился на мгновение, чтобы посмотреть по сторонам. Это место было для горожан Искута своеобразным местом для развлечения и игр. В особенности детей. Подростки приходили сюда парочками, чтобы заняться сексом. Чуть дальше отсюда, в траве гнили останки самолёта. Он лежал уже тут много лет, брошенный и никому не нужный. Томас не один раз ходил к этому самолёту и рассматривал его, но сейчас он бы плюнул бы в лицо любому, кто попросил бы дойти его до самолёта. Именно к самолёту уводила одна из утоптанных троп. Её было заметно хуже, но если всё же пойти, то тропа обязательно выведет тебя туда, куда нужно. Томас повернул голову к ангарам и направился дальше. Лукас молча следовал за отцом.

Ангары тоже хранили в себе какие-то истории, и многие из них Томасу довелось слышать за годы жизни в Искуте. Многие из этих историй Блант слышал в “хромом медведе”. Как правило, они заканчивались какой-нибудь дракой, сексуальными приключениями или и тем и другим. Дети тоже часто любили сюда приходить, но их больше привлекал самолёт. В ангарах они чаще укрывались от дождя. Ангары стояли вплотную друг к другу и ворота обоих были прикрыты. Когда-то тут висели замки, но ничто так не манит как запертые двери, когда за ними никто не смотрит. Томас подошёл к воротам ближайшего ангара и потянул на себя тяжёлую створку. Петли заскрипели и ворота поддались. Полицейский вошёл внутрь в очередной раз за день, погружаясь во мрак. Лукас не отставал и последовал за отцом.

В нос сразу ударил противный запах сырости и мышиного помета. Блант слегка поморщился, но уже через пару секунд не обращал на запахи никакого внимания. Когда глаза немного привыкли к темноте, Томас понял, что внутри всё так же, как и всегда. Вдоль двух стен стояла всевозможная мебель – диваны, кресла и шкафчики. Всё это и многое другое принесли сюда жители Искута, чтобы придать ангару домашний облик. Вышло не очень. Кресла и диваны в большинстве были сломаны, их обивка уже много лет как стала гнить, и в ней были заметны многочисленные дыры. Грызуны тоже вносили свой вклад. Всё это не останавливало людей присаживаться на эту мебель, во время сборов. На шкафах стояли стаканы, немного другой посуды, свечи, какие-то старинные игрушки и другие безделушки. На стенах висели постеры из различных журналов, в том числе и с голыми девицами. Лукас первым делом посмотрел на ближайший такой плакат, как только вошёл. Отец ничего не сказал ему, да и Лукас уже бывал тут раньше.