Влада Молнева - Ангелы плачут в июне

Воздуха становилось все меньше.

Я захрипела, перед глазами замелькали яркие расплывающиеся разноцветные пятна.

Все кончилось так же внезапно, как и началось. Я открыла глаза и закашляла, с трудом удерживая равновесие. Сфокусироваться на предметах удалось не сразу: перед глазами все расплывалось. Шея болела, дыхание оставалось неровным и прерывистым. Рядом стоял Громов.

– Впечатляет. Очень артистично, – протянул он ровным голосом. – И… что это было?

– Валя была беременна? – спросила я вместо ответа.

Он сверился с заключением эксперта.

– Нет, а почему…

– Спасибо за помощь, лейтенант, встретимся в субботу! – Я снова включила плеер и, махнув на прощанье недовольному полицейскому, поспешила покинуть морг.

Дома меня, конечно же, встретила взволнованная бабушка с вопросом:

– Ну как? Ты что-нибудь выяснила?

– Пока не поняла. – Я устало плюхнулась в любимое кресло. – В момент смерти Валя была пьяна. Поэтому все, что я видела, скорее всего, ничего не значит: алкоголь здорово искажает восприятие.

– А что ты видела?

Я помолчала, вглядываясь в знакомый пейзаж за окном.

– Немного… он ударил ее.

Бабушка, которая, пусть и поверхностно, знала обоих «героев» трагедии, схватилась за голову и запричитала:

– Значит, это все-таки Руслан?! А с виду такой приличный молодой человек! Да еще к тебе несколько раз приходил.

– Бабуль, не заводись.

– Но он убил эту бедную девочку, ты же сама видела!

Ничего себе вольная интерпретация моих слов!

– Стоп! Я видела, как он ее ударил – не больше. А еще видела заключение гинеколога и ультразвуковое исследование по поводу беременности.

Бабушка перестала метаться по комнате и, как подкошенная, рухнула на диван:

– Боже! Валя была беременна?!

– В том-то и дело, что нет. Поэтому в данном случае моим видениям доверять не стоит.

Я невольно прикоснулась к шее, вспомнив жуткое саднящее ощущение затягивающейся удавки. Это уж точно не пьяный бред, ее задушили. Кто и как – я не видела. Возможно, что и сам Руслан, он ведь тоже был сильно пьян и, похоже, очень рассержен. Но с бабушкой такими рассуждениями делиться точно не стоит. Не сейчас.

В дверь позвонили. Василиса Аркадьевна поднялась, остановив меня царственным жестом:

– Сиди! Я сама. Ты же опять в глазок не посмотришь.

Через секунду она буквально ворвалась обратно с безумным выражением лица и громко прошептала:

– Господи, это она! Куда мне спрятаться?!

Я ничего не поняла.

– Кто она?

– Та кикимора из санатория! Из-за которой меня чуть не уволили. Ты меня не видела и вообще – меня здесь не было!

Бабушка скрылась в соседней комнате, шикнув на прощанье:

– Чего застыла, открывай!

– Зачем?

Она с недовольным видом выглянула из-за двери:

– Как зачем?! Такой шанс узнать, что у нее на уме, и избавить меня от неприятностей!

Я нахмурилась, сложив два плюс два:

– Так этот визит – твоих рук дело?

Она нервно передернула плечами.

– Я же рассказывала, что предлагала ей навестить тебя еще в начале нашего, гм… конфликта. Тогда она, мягко говоря, отказалась, а теперь, наверное, передумала. К тому же я попросила кое-кого в санатории порекомендовать твои услуги. Ну чего стоишь – открывай!

Звонок продолжал настойчиво тренькать. Бабушка повелительно указала на входную дверь и скрылась из вида.

Я неохотно поплелась в прихожую. Все мысли занимало случившееся с Валей, встречаться с незваной гостьей не хотелось.

За дверью стояла элегантная молодая женщина с огромными глазами цвета самых синих васильков и коротко стриженными черными волосами. На ней были обычные серые джинсы и голубая водолазка. Образ дополняли минимум косметики, тонкая цепочка и пара неброских колечек на руке.

Портрет, нарисованный бабушкой, настолько не совпадал с действительностью, что я не смогла скрыть удивления. Неужели это и есть та самая злобная, усыпанная бриллиантами «кикимора»? А может, родственница обозналась? Хотя со зрением у бабули до сих пор все было в порядке.

– Добрый день, вы ко мне?

– Да, если вы – та самая Злата. – В ее голосе проскользнуло плохо скрываемое пренебрежение. – Мне говорили о ваших гм… неординарных способностях.

– Да, я о них тоже наслышана. Входите.

Девушка переступила порог и оценивающе осмотрелась.

Я провела ее на кухню.

– Присаживайтесь. Чем могу помочь?

Она долго приглядывалась к простому деревянному стулу, прежде чем соизволила величественно опуститься на самый его краешек.

– Сначала проясним ситуацию. Я не собираюсь платить за дешевые фокусы вроде карточных гаданий. Вы должны доказать мне свои способности. Расскажите о моем прошлом. – С каждым словом пренебрежение стремительно перерастало в надменность.

Увы, бабушка не ошиблась – точно кикимора.

Ладно, сама напросилась. У таких особ прошлое скучным не бывает. И в транс входить не придется – она не из тех, кто может долго контролировать мысли и эмоции.

– Вообще-то я никому ничего не должна, но если настаиваете… дайте руку.

Она осторожно протянула ухоженную ладонь с красивым акриловым маникюром. На хорошеньком лице обозначилось скептическое выражение.

Теперь понятно, зачем она так неброско вырядилась – меня проверяет. Ладно, приступим…

На третьем имени, с описанием подробностей последней, кстати, совсем недавней романтической встречи, она сдалась и резко отдернула руку. Вероятно, это далеко не полный список. Неужели муж не догадывается?

– Доказательства приняты?

Она ничуть не смутилась, только выражение лица стало еще более неприятным и надменным.

– Допустим. Но ты никому ничего не скажешь, дорогуша. Собирайся, поехали!

Я поморщилась. Не люблю фамильярность, поэтому ответила тем же:

– Когда это мы успели перейти на «ты»? Никуда я с тобой не поеду – другие планы, извини, дорогуша.

В синих глазах сверкнуло такое! Женщина стала похожа на пантеру, приготовившуюся сбить жертву одним прыжком. Не прыгнула и даже не зарычала. Напротив, назвала очень симпатичную круглую цифру и достала из сумочки несколько купюр приятного зеленоватого цвета.

– Это задаток. Если поможешь моей дочери, получишь остальное.

Не спрашивая разрешения, она закурила и нервно продолжила:

– Физической причины ее болезни врачи не находят, считают – проблема психологического характера. Какая-то травма, пережитая в детстве. Ты сможешь это увидеть?

Я пересчитала деньги. Неплохо – и на холодильник хватит, и на квартплату останется. И это только задаток.

– Попробую.

– И не вздумай меня шантажировать. – Металлические нотки в высоком голосе неприятно резанули слух, вызвав ассоциации с Громовым. – Мужа моя личная жизнь давно не интересует, но он человек известный – огласки не допустит, тебе же хуже придется. Теперь поедешь?