Влад Волков - Вампирские сюжеты. Рассказы, повести, стихи

Однако в наши дни люди не боятся даже этих блуждающих суеверий о духах и призраках. Осмеливаются бродить по некрополям даже в ночное время. Оставляют грязь, устраивают оргии, ломают статуи, надгробные камни, и лишь гогочут, словно только и ждут от нас возмездия.

Кто же этот незнакомец, всё это совершивший за меня? Мои когти так норовили резать плотную живую кожу, руки буквально чесались от вожделенного желания разрывать их плоть и мышечные ткани, отделяя конечности от тела. Мои зубы скрипели и скрежетали в предвкушении, что я буду вгрызаться в живое горло, лакая языками тёплую кровь. Где это всё? Где мои удовольствия? Почему они свои получили, а я нет?!

Как посмел он отобрать у меня эти милые игрушки, лишить столь сладостного наслаждения собственной местью! Презренное создание, убивающее себе подобных… Возник из ниоткуда, покусился на мой триумф! Я жаждал питаться страхом и смотреть, как жизнь покидает их глядящие на меня глаза, хотел отражаться в них, запечатлеть последние мгновения, ловить последний вздох, видеть всю боль и переполняющий их изнутри ужас! То, как души покидают тела… А этот нахальный тип попросту отнял это у меня, рассёк своим лезвием мои планы и надменно растоптал мои великолепные фантазии и надежды!

Меня переполняла ярость. Я хотел, я просто жаждал быть орудием для тёмных богов, нести им в царство смерти новых странников, а вместо меня это сделал какой-то выскочка! Наглец! Хам! Он ничем не лучше этого сброда. По какому праву же тогда он это делает? Не без любопытства следил я за дальнейшими действиями загадочной фигуры.

С учётом обуви, видневшейся то и дело из-под плаща, рост его не достигал и двух метров. Обычный и мало чем примечательный человек. Телосложение крепкое, сильное, люди зовут это «спортивным», но я уже давным-давно забыл истоки значения этого слова.

От рук виднелись только кисти, и было заметно, как за запястьем начинают виться плотные чёрные волоски. Не слишком частые и густые, чтобы обозвать это мехом или шерстью, но мужчина был явно из тех, кого природа не обделила обильной растительностью ворсистых завитков на теле. Пусть я не вижу, но уверен, что грудь и спина, как кожа рук и ног, у него весьма покрыта ими.

И он был, безусловно, раза в два, как минимум, старше только что забитого им молодняка. Я взглянул на них: эти юнцы, едва перевалившие за двадцать, вышедшие в то, что зовётся «взрослой жизнью», и максимально к этой жизни не готовые. Бесцельные, бездумные, им и вправду нечего делать в мире живых.

Маньяк оттащил их тела к ближайшему перекрёстку кладбищенских дорог, куда особо хорошо изливался свет полной Луны с чёрных, усеянных мелкой россыпью сверкающих далёких звёзд, небес. Едва он приволок их все, как достал нож поменьше, уже не выглядящий церемониальным артефактом, и принялся разрезать их одежды, отбрасывая лоскуты порванной ткани прочь, словно ненужную шелуху.

Я же молча бродил вокруг и наблюдал. То подкрадывался ближе, то влезал на надгробья, чтобы лучше что-то рассмотреть. Однако старался не шуметь, не привлекать к себе излишнее внимание, всегда скрываясь от его взора где-то в тени. Мне хотелось узнать его цели, а не вспугнуть, оказавшись замеченным.

Самое удивительное, что, закончив с одеждой, он не остановился. Маленькое складное лезвие принялось делать надрезы на уже мёртвой коже. Тип в капюшоне чертил ножом разные символы на изувеченных им же телах. Я знал их все. Здесь были и древние руны, и колдовские знаки, сакральные обозначения и надписи на давно, казалось мне, забытых людьми языках.

Он кропотливо вырезал всё это на коже мертвецов. Они, конечно же, никак не реагировали. Не дёргались, не пытались его остановить. Уже ничего не чувствовали. Однако же я всё равно ощущал их присутствие в этом месте, скапливающееся потихоньку в вихрь настоящей загробной ярости. Это должно было отпугнуть ползучих упырей, учуявших реки крови, дабы сюда никто не сунулся.

Закончив с резьбой по коже, человек снял с пояса некий футляр, отчасти напоминавший цилиндр. Двустворчатое узкое хранилище содержало в себе кисть из красного дерева с животным ворсом. Схватив её своими мощными пальцами, он обмакнул кончик в глубокую ножевую рану над грудиной одной из мёртвых девушек, после чего принялся очерчивать большой ритуальный круг.

Моё любопытство возгоралось бок о бок с нетерпимостью убиенных, но мы по-прежнему всё также молча и безучастно наблюдали за происходящим. Человек брал всё в свои руки. Рисовал на траве, земле и подножной плитке мощённых дорог особые обозначения, чаще всего являвшиеся символами сторон света и знаками сверкающих высоко над нами созвездий и планет.

Затем он взялся и за тела, уложил их по разные стороны, попытался даже принять им некие позы, фиксируя положение всё ещё вполне подвижных конечностей у постепенно коченеющих трупов. Убийца это делал с таким стальным хладнокровием, будто бы это вовсе не представители его же вида, ещё недавно бывшие живыми и весёлыми, а какие-то вещи, жертвенный скот. Безделушки, средства к достижению его загадочной цели. Он отрицал себя в них, будто бы считая себя выше. Естественно, он обладал знаниями куда большими, однако посмел, как и они, ворваться сюда ночью безо всякого уважения, и учинять здесь всё, что ему вздумается!

А думалось ему окунать кисти в ножевые ранения, оставленные тем, ещё первым и крупным кинжалом, и чертить многолучевую звезду, зависящую от количества убиенных им жертв и положения ночных светыл. Блистательная точность ровных линий и идеальная геометрия выдавала в нём не только человека опытного в таких вещах, но и проявляющего недюжинную выдержку и силу, дабы начертить это всё сейчас столь безупречно.

Меня же эти навыки отнюдь не восхищали. Скорее забавляло, с каким рвением это создание умерщвляло своих и теперь проводит некий старинный церемониал. Мужчина кланялся на все стороны света, отчего мне то и дело приходилось скрываться средь могил в непроглядной для него черноте, однако трупам подобной почести он не оказывал.

Не имевший ни малейшего почтения к тем, кого убил, он, по сути, ничем от них не отличался и даже тоже притащил на кладбище вино. Под его распахнувшимся плащом был пояс со всем необходимым: мешочки, футляры, разная мелкая утварь, в том числе и фляга, которую он сейчас схватил и заливал в заранее приготовленную чашу.

С кисточки смахнув туда три крупные капли крови, он отставил забродившее «зелье» и принялся копошиться по дальнейшим ингредиентам. Различные сушёные травы, индийские пряности, африканский нюхательный табак, горная соль, тростниковый сахар, различные маленькие пузырьки и флакончики с порошками и чем-то мелким, истолчённым, словно прах.