Лия Кудина - Что в сумасшествии приятно?

– Батюшка, грешна я, собственными руками новорожденного сына чуть не удушила. Как мне искупить такой страшный грех?

Священник, вглядываясь в омытое слезами лицо прихожанки,

оторопел. Но увидя огромную очередь исповедующихся тихо,

наклоняясь к уху женщины, произнес.

– Грешна ты, но по злому ли умыслу такое сотворила?

– Да, Батюшка, моя душа не выносила его бесконечный младенческий

крик. Хотела, чтобы скорее замолчал. А как душила, не помню.

– Так значит ты – детоубийца?

– Нет, муж у меня из рук его вырвал, Слава Богу, ребенок жив. А я с этим

грехом всю жизнь маюсь.

– Покайся и Бог простит.

Ожидающие исповеди нетерпеливо поглядывали на них, и у

священника просто больше не было времени на раскаявшуюся

грешницу.

Антонина Викторовна, а в простонародье- Тонька, не считала себя

сумасшедшей, хотя и состояла на учете в психдиспансере по поводу

шизофрении. Она, как ей думалось, была Богооставленой. И всю свою

жизнь она пыталась исправить эту космическую несправедливость

добрыми делами. Правда не всегда получалось. Частые уходы

сознания непонятно куда, перекрывали все ее благие намерения, а

грехов с каждым приступом все прибавлялось. Но она о них просто не

помнила. Каждый раз приходя в себя на больничной койке стационара,

она панически боялась задать себе один и тот же вопрос: "И что же я

натворила в этот раз?" Выслушав близких о ее неадекватном

поведении во время приступа она, иногда, просто не могла поверить в

предъявленные ей обвинения. В детстве Тонечка была совершенно

здоровым, без каких- либо отклонений ребенком, но что с ней

произошло дальше, подсказывали лишь короткие вспышки памяти.

Родилась девочка в начале 70-ых годов прошлого двадцатого

столетия в интеллигентном семействе Лариных, правда, в небольшом и

довольно- таки скучном городке. Люди передвигались по улицам только

светлым днем, а чуть начинало темнеть, расходились по домам,

запирая на все замки и засовы хлипкие входные двери. Семья

проживала в небольшой двухкомнатной хрущевке с видом на школу, в

которой на протяжении нескольких лет работала мама Тони- Татьяна

Сергеевна. Она была преподавателем истории.

Папа девочки – Виктор Яковлевич имел должность инженера

на небольшом заводе, но в отличии от жены, работал только в

положенное трудовым законодательством время.

А вот Татьяна Сергеевна не представляла своего существования без

работы. Она дневала и ночевала в любимой школе, ну а вместе с ней и

единственная подрастающая дочь. Учительница не столько заботилась

и любила своих учеников, как горела желанием доказать всем, что

именно она настоящий профессионал в своем деле. С малых лет

чувство первенства она начала прививать и любимой дочурке.

"Ты должна – нет, просто обязана, быть умнее и образованнее этих

неучей, на которых я трачу всю свою жизнь," – так каждый день

наставляла мать свое чадо и девочка свято верила, что надо быть во

всем и всегда первой. Она училась с утра до ночи, ожесточенно

вгрызалась в гранит науки, поэтому и переходила из класса в класс

круглой отличницей. Но неугомонная мамаша видела своего

единственного отпрыска не только блестящим профессионалом, но и

выдающейся творческой личностью. “Музыкальное образование в

будущем Тонечке не помешает," – решила Татьяна Сергеевна. Правда

при оформлении ребенка на обучение игры на фортепиано,

совершенно забыла ее спросить :"А хочет ли она заниматься музыкой и

есть ли у девочки хоть какие-то способности?" Музыкальный слух был,

правда всего на процентов пятьдесят, а монотонная, ежедневная игра

сюит, действовала на Тонечку как успокоительное. Все наполеоновские

планы Татьяны Сергеевны постепенно претворялись в жизнь. И это ее

очень радовало. Ведь теперь можно было в телефонном разговоре

похвастаться перед родственниками такой талантливой и

неординарной дочерью.

"Моя Тонечка скоро школу закончит. С первого класса – лучшая

ученица! Теперь ей престижный институт подыскиваем. А там

аспирантура, глядишь и диссертация не за горами!"– это придавало Татьяне Сергеевне огромный вес не только в глазах всех ее знакомых, но самое главное в своих собственных. Ведь она стала примером для всех- лучшей мамой в этом захудалом северном городке.

Виктора Яковлевича-своего мужа, она к созвездию лучших

родителей, не причисляла. Он почти не вникал в происходящее с

дочерью, был очень тихим и замкнутым, и кроме телевизионных

передач о животных, ничем не интересовался.

Школа была окончена с золотой медалью, -музыкальная-на отлично, и

вдруг, стоя перед дальнейшим судьбоносным выбором, выпускница

растерялась. Она всегда действовала по указке матери, а теперь надо

было решать самой.

" С таким аттестатом можно поступить куда угодно, в экономический,

юридический, даже в мединститут !" – наперебой советовали

одноклассники.

Медалистка мало чего знала о работе врача, но то, что это самая

престижная профессия, Тонечка знала точно и поэтому решила

подавать документы именно в медицинский. В родном городке

институты напрочь отсутствовали, потому неожиданно возникла

проблема с переездом и поступлением. После телефонных

переговоров с родственниками, лишь сестра по папиной линии- Фаина,

пригласила свою разумную племянницу к ним в областной центр на

проживание. Она всегда хотела иметь взрослую дочь, с которой можно

было бы посплетничать, сходить вместе в кино или прогуляться по

магазинам. А тут сама судьба преподнесла ей такой подарок .

У Фаины своих детей не было, а воспитывала она пасынка Бориса от

ее мужа Федора Алексеевича. С первой минуты знакомства, а Борьке

тогда исполнилось двенадцать лет, они друг друга возненавидели, но

старались этого не показывать, так как материально полностью

зависели от отца семейства. Борис был грубым, неотесанным, плохо

воспитанным мужланом, выходки которого она терпела уже на

протяжении восьми лет. Именно так Фая отзывалась о нем среди своих

обеспеченных подружек. Но Тонечка об этом не знала, и с легким

сердцем и мечтами о светлом будущем, поехала жить и учиться к тете.

Борис, узнав о приезде, так называемой родственницы, да еще и

медалистки, был взбешен. Он не хотел делить свое личное

пространство в квартире, еще с какой-то неизвестной ему

провинциальной студенткой. Учится он не хотел. Бросив

проплаченный отцом институт, даже не задумывался, чем бы хотел