Владимир Талалаев - Чёрное Солнце

И вот он уж было совсем отчаялся. И когда услышал новую легенду о «том самом, самом настоящем» астероиде, то сперва решил было совсем туда не лететь. Но потом подумал - и полетел. В конце концов - пока есть хоть один шанс - надо надеяться…

И - о чудо! Это было имению то, что он искал так долго!!! Маленький астероид, с тремя крохотными, по колено, вулканами, один из которых успел погаснуть от старости, и в куске острой скалы тускло мерцал холодный огромный Факел. Мальчишка протянул руки и прямо из толщи скалы взял этот факел и внимательно его осмотрел. Факел был огромный - ростом с мальчишку. И всю поверхность Факела покрывали надписи на каком-то Древнем Языке. Мальчик знал множество языков, но это не помогло ему: надпись он прочитать не смог. Оставалось лишь одно - зажечь Факел. Но как?!

Наверняка рецепт запуска Факела был начертан на нём самом, но прочесть - невозможно… Самым банальным было бы просто чиркнуть спичкой или зажигалкой и поднести огонёк к Чаше, но…

Но астероид был крохотный, атмосферы не имел совсем… Мальчишка, конечно постиг уже в совершенстве магию, и поэтому космический холод и отсутствие атмосферы ему были не страшны, но как в таких условиях зажечь огонь? Как запустить Факел? От отчаяния и с робкой надеждой на чудо мальчишка начал читать все известные ему заклинания. То ли среди них действительно попалось нужное, то ли это все они вместе так сработали, но… Но чудо свершилось и Факел вспыхнул!

И тут же этот крошечный астероид стал новым Центром Вселенной, на который равнялся Периметр Мира. А к мальчишке пришло Всезнание. И узнал он всё, что когда-либо происходило либо происходит прямо сейчас в любом из Миров… Но узнал он и страшную вещь: запуская Факел, он потратил почти всю свою энергию, и теперь её ничтожно мало, недостаточно для того, чтобы завершить начатое. Факел загорелся. Но гореть он будет лишь до тех пор, пока держит его мальчишка в своих руках. И стоит лишь ему отпустить Факел, как тот погаснет в то же мгновение, и никогда больше уже загореться не сможет. И тогда мальчишка решился. Он навсегда остался на этом астероиде и неподвижно стоит там, сжимая в своих руках Факел.

И вот представьте себе: астероид, маленький, как наша комнатка. Крохотная такая планетка. И на ней среди бесконечности Космоса стоит мальчишка. Звёздный Рыцарь с Факелом в руке. И огонь этого Факела виден отовсюду как яркая, огромная звезда. Его Звезда…

Своим рожденьем ты поставил

В тупик галактик всех закон…

Твоя Звезда без всяких правил

Вдруг озарила небосклон,

Вдруг озарила небосклон.

Ты вечный странник, Звёздный Рыцарь,

Один на тысячи планет.

В глазах твоих тоска искрится,

Но это - звёзды, а слёз нет,

Но это - звёзды, а слёз нет.

Но и в своём одиночестве Звёздный Рыцарь был не одинок. Теперь, когда он знал ВСЁ, то он знал и то, что звёзды - тоже живые, и жутко одинокие, ибо они очень уж удалены друг от друга. И тогда он стал рассказывать звёздам истории. Из того, что происходило с ним, с его друзьями, из тех историй, что он узнал благодаря новому своему Дару… И летят эти истории от мира к миру, от звезды к звезде… И звёздам действительно становится не так скучно. Не так одиноко. И они шлют эти сигналы-истории к своим планетам, а там…

На каждой Планете среди прочих живёт особое племя - Сказочники. Впрочем, это они сами себя так называют. Это люди, куда более чувствительные, чем прочие. И они слышат те истории, что рассказывает мальчишка звёздам. Слышат и записывают их… И приносят людям…

Но есть среди них и такие, которые услышали эту, главную историю. И рассказали её. О Мальчике, о его Пути и его Тоске. И о его вере.

Друзья уходят, не прощаясь,

А ты идёшь всегда вперёд.

Галактик цепи разрывая,

Ты веришь - брат тебя найдёт,

Ты веришь - брат тебя найдёт.

Вы спросите, наверное, а что же старший брат Звёздного Рыцаря? Прошли тысячи лет, но он всё ещё считает, что постиг недостаточно знаний, чтобы спешить на помощь. И поэтому он не спешит…

А сказочники всё рассказывают и рассказывают эту историю…

И вот нашёлся мальчишка, который смог Уйти К Звёздам. Он отыскал в дебрях Космоса крошечный астероид, и сменил на посту Звёздного Рыцаря, взяв из его рук Факел. А сам Рыцарь-мальчишка отправился дальше, со стаей перелётных космических птиц-дьярв…

Ну а пока - спирали снова,

С тобой один лишь барабан,

За горизонтом скрылся Город,

А впереди - сплошной туман,

А впереди опять туман!

Но посмотри на небо, Рыцарь,

Рядом с твоей Звездой Звезда!

Поверь - тебе это не снится:

Твой брат идёт к тебе, спеша,

Твой брат идёт к тебе, спеша.

Вот так и вышло, что на помощь пришёл не тот брат, что плоть от плоти и кровь от крови, а совсем незнакомый мальчишка, брат по духу, брат по бескомпромиссности и честности перед собой и другими…

Своим рожденьем он поставил

В тупик спиралей всех гранит,

Его звезда без всяких правил

Рядом с твоей звездой горит,

Рядом с твоей звездой горит.

Говорят, через множество лет пришёл ещё мальчишка и сменил этого…

Человек, который мне это рассказал, тоже пытался Уйти К Звёздам. Но не смог.

Я тоже пытался. Но тоже у меня ничего не получилось…

Быть может, кому-то из вас, слушающих меня, удастся это. Может, у вас получится…»

- Вы о чём-то задумались, - пробился сквозь воспоминания голос Инспектора-Инквизитора. - Похвально. Так Вы вспомнили, где Дыра? Или мы ждём до Хелловина? Вы ведь понимаете, что никуда Вам не деться. Так расскажите лучше сразу, облегчите себе жизнь…

Тим уныло брёл по городу. Домой возвращаться было глупо. Всё равно там ни от чего не спрячешься. Уйти сквозь Дыру? Стоит приблизиться к ней, как её тут же найдут… И тогда - всё. Что ждёт тогда - лучше просто не думать… Оставалось просто брести по Городу в никуда. И каждый, идущий следом, казался инспектором Инквизиции, а каждый, идущий навстречу - встречным агентом СБ.

Похоже, и те, и другие - одного поля ягоды. По крайней мере Тим помнил, как отказался Каплан даже продолжать разговор, едва лишь Тим позвонил к нему из ближайшего автомата и начал рассказ о встрече в директорском кабинете. Неужели прав был этот безвозрастной инквизитор, когда говорил Тиму:

- СБ работает на нас. Разумеется - в тех случаях, когда мы вообще позволяем им приблизиться к нам.

Мир вокруг казался унылым и серым. Все тысячи раз пройденные улицы не узнавались, были давящими, зловещими. Стёкла окон и витрин отражали пожар закатного неба и оранжевый свет уже включившихся уличных фонарей, создавая кроваво-багровое, гнетущее марево. Кусты и деревья ботсада цепляли мальчика своими длинными скользкими тенями, немногочисленные прогуливающиеся украдкой следили со всех сторон. Даже птицы при приближении Тима замолкали и молча подглядывали за ним, чтобы потом доложить «куда следует». «Паранойя процветает,» - сам для себя констатировал Тим.