Владимир Талалаев - Чёрное Солнце

Вылез погреться жирный пингвин.

Был он, наверно, молод и глуп,

И не услышал пения труб.

Эльфы пингвина взяли с собой

И приставали наперебой.

«Кто ты, откуда, как тебя звать?»

Но отказался он отвечать.

Подал идею сам Финголфин,

Что бывший нольдор этот пингвин.

Долго Моргота он клял и честил

За то, что эльфа тот так извратил.

Выступил с речью славный Финрод:

«Эльфом не может быть этот урод,

Эльфа вот так не испортишь вовек,

Думаю я, что ОНО - человек.

Друг наш, атани, ты извини,

Раньше мы в мире были одни.

Но наш великий Эру-отец

Братьев нам в помощь прислал, наконец.

Пусть освещает наш путь Элберет,

Вместе пройдём мы тысячу бед.»

Но не дослушал речи пингвин,

Жирную тушу спрятал меж льдин…

Ага, пингвин смотался, а время, отпущенное на штурм перешейка, оказалось безвозвратно утраченным на «глупую птицу», и в результате вся команда «замёрзла». В игровых снегах…

- …Тим, всё стихи сочиняешь? - обратился услышавший бормотание мальчишки школьный охранник - ещё лет пять назад сам выпускник этой школы.

- Угу…

- А у меня к тебе две новости, одна хорошая, а другая плохая.

- Начинай с хорошей.

- Тебя вызывают к Директору! Молодец, кажется, идёшь на повышение! Глядишь - скоро сам станешь новым директором!..

- А плохая? - пропустив ёрничания, поинтересовался Тим.

- Тебя вызывают к директору…

…Страх всколыхнулся мгновенно, как только мальчишка переступил порог директорского кабинета. Значит - не обманул? Значит - не поверили? И ничего ещё не кончено?!

Директор, робко и благолепно сжавшись, стоял у стола, а в пышном директорском кресле важно восседал незнакомец. Неопределённого возраста и незапоминающейся внешности. Почему-то сразу подумалось: «Службист!»…

- Это он? - спросил незнакомец.

Директор судорожно кивнул.

Тогда неизвестный усмехнулся директору:

- Вы свободны. Когда понадобитесь - позову.

Директор пулей вылетел из собственного кабинета, с радостью захлопнув дверь. А незнакомец, оглядев Тима с головы до ног, чуть брезгливо поморщился и негромко сказал:

- Директора можешь не бояться. В этом кабинете надо бояться только одного человека - меня.

И сухо представился:

- Инквизитор. Инспектор-Инквизитор.

Вот теперь Тиму стало по-настоящему холодно. О Великой Инквизиции было известно только одно - что она существует. Остальное познакомившиеся с ней поближе уже никому не могли рассказать.

- Хватит того, Тимофей Тимофеевич, что твой отец в школьные годы чуть не вытворил с «Кропоткиным»!

- Так ведь не сделал же… - как-то грустно пробормотал в ответ Тим, и вдруг неимоверно ясно и жёстко добавил: - А зря!

- Что зря?! - вскинулся Левиафан Мамонтович.

- Зря, что не смог! Ну пусть не за Грань, пусть не в Предначалье, но хотя бы подальше в море, подальше отсюда, от торгашей и этих Ваших новонарожденных кооператоров!

- Вижу, Вы, молодой человек, одобряете действия Вашего папы. М-да, яблоко от яблони… Но вот - откуда же у Вас этот религиозный экстаз? Я, конечно же, понимаю, что Церковь Святых Хранителей на сегодня одно из самых модных религиозных течений, но Вы, ученик свободной школы нашей свободной страны - и вдруг весь этот религиозный дурман?! Стыдно, молодой человек!..

- А христианство проповедовать… извините, преподавать в школе как обязательный урок - это не стыдно ж! Так почему…

- Ну, Вы сравнили, Тимофей Тимофеевич! Христианство - это ОФИЦИАЛЬНАЯ религия Государства! Не преподавать её - значит, лишиться поддержки крупнейшей в мире Церкви!.. А Хранители с их сказочками о Лордах, что, якобы, жили ещё до того как родился наш Бессмертный Бог - это нонсенс и бред! И вскоре, смею Вас заверить, молодой человек, об этом течении все забудут, словно его и не существовало…

- Не без Вашей помощи забудут… - угрюмо буркнул Тим.

- Не без нашей помощи… - согласился Инспектор-Инквизитор.

- А Вы и гордитесь этим!

- Помилуй Господи: чем же тут гордиться - простая каждодневная работа… А вот вопрос о Ваших религиозных пристрастиях, отличающихся от общепринятых в нашем мирном и гуманном свободном обществе, мы можем и рассмотреть на открытом Обсуждении в школе скажем, в День Всех Святых. Если Вы к тому времени не остепенитесь, Тимофей Тимофеевич, и не поможете нам в том вопросе, с которого начиналось наше сегодняшнее собеседование…

«Какое же оно, к чертям, свободное, это наше общество, если в нём даже диктуют, во что можно верить, а во что нельзя!» - хотел было возразить Тим, но вовремя прикусил язык. И действительно: спрашивается, ну чего ж он добьётся, если выскажет сейчас это вслух? Ничего. Ничего хорошего… А если промолчит? В лучшем случае - оттянет время: до Дня Всех Святых ещё чуть больше месяца… Единственное, что было ясно: нельзя ни в коем случае рассказывать о том, где же именно возле Улицы Стекольщиков находится подпространственная дыра. Иначе её оцепят забором с колючкой, повесят таблички «Стой, опасно для жизни!», а затем при первом же открытии Дыры просто зальют её бетоном, как уже залили десятки других дыр по всему полуострову… Впрочем, история с Колонной доказывала, что найти подобные места Великой Инквизиции удаётся и совершенно самостоятельно, это лишь вопрос времени… И всё же опять Тиму показалось, что Инквизиция - это не вершина. И Церковь, стоящая за ними, и Правительство - тоже не вершина этого сооружения. Словно сам Восседающий На Тучках лично курирует все эти безобразия, устраняя всё, что может повредить Его репутации, и не особо задумываясь, что сами эти вмешательства вредят ему куда более… А может, правы те, кто говорит, что Бог давно почил в каком-то катаклизме, а его место занял Дьявол, выдающий себя теперь за Всевышнего? Или - есть ещё кто-то выше, в истинной вершине этой пирамиды власти? Кто? Красноглазый Лорд Дня? Старик, дарящий кому ни попадя браслеты? Повелитель Мрака? Сотник Ронг? Меч Власти? Кольцо Всевластья? Безликий Апологет Абсолюта? По крайней мере - не Мальчишка С Факелом из старой и уже позабытой всеми грустной, но светлой сказки.

Сказку эту Тим услышал давным-давно, в возрасте лет семи, когда вместе со старшим другом пришёл в отряд «Звёздный Ветер», что на углу Корабельного проспекта и Якорного Спуска, и остался там на «Свечу». «Свечами» называли вечера, когда после отрядных занятий все собирались в уютной кают-компании, зажигали свечу, гасили верхний свет и… И начиналась сказка. Командор отряда брал в руки гитару, и звучали песни: когда привычные и успевшие уже полюбиться, а когда и новые, не слышанные ещё никем… Но маленькому Тимке, впервые оказавшемуся в отряде именно в Вечер Свечи, все песни были внове, всё было непривычным и восторгающим… А затем Командор отложил гитару и начал рассказывать сказку. Все слушали, затаив дыхание. И Тим запомнил эту сказку слово в слово. Она словно записалась в мозгу, не желая оттуда никуда исходить… Вечер длился, «пока не меркнет свет, пока горит свеча!», и завершился лишь с последним шипением фитилька… А ночью, вернувшись домой, Тим записал эту сказку, нащёлкав её на отцовской печатной машинке. Машинка была старой, буква «б» в ней западала, а «о» насквозь пробивала бумагу на глубину двух копирок, но писать от руки семилетний Тим не любил, справедливо полагая, что почерк, который потом самому не всегда удаётся разобрать - это не почерк, а средство издевательства над учителями в школе…