Кирилл Задырко - Боги. Истоки

Ну, так, по порядку.

После того дня, – задолго до нашей эры, – я отправился в паломничество к Иерусалиму, взяв с собой всех желающих пуститься в вольное путешествие по пустынным холмам и неизведанным берегам. Их оказалось много. И основная масса были свободными, обычными рабочими, но они не представляли себе – как распоряжаться этой свободой? Многие, готовы были пойти на всё лишь бы снова почувствовать себя живыми, верующими в совершенно иную реальность, да хоть во что-нибудь. И ко мне уже не относились как к Богу, что и правильно, потому что подобное притягивает подобное: народ тянулся ко мне как к лидеру, который даёт знания и защищает их от дремлющих глубоко под землей «демонов».

Ту Библию, которую я написал раньше, что бы облегчить существование рабов и подарить им отдушину в виде сочного ломтя веры в их пустой, обеденной тарелке; к моему облегчению её принципы работали как никогда правильно. Когда им было голодно или холодно, они читали молитвы. Вселяясь в тела орлов – глазами этих чудесных созданий, я наблюдал, как морозными ночами или в самые сложные моменты жизни, вера в высшую силу не давала упасть духом даже самому отчаявшемуся человеку. Они шли до конца даже тогда, когда казалось, что надежда, это всё что у них было, а всё потому, что вера – это частичка души смертного человека.

Она заставляет слепого прозреть и наконец: увидеть красоту в некрасивом. А немого, снова почувствовать себя говорящим.

Так или иначе. Пусть на тот момент мне была не известна судьба сородичей, которые оказались погребёнными под грудами обрушенной скалы, меня устраивало то, что после их вмешательства, люди встали на путь исправления. В том смысле, что они всё также воевали за свои интересы. Как и ожидалась в точности повторяли за своими идолами: обделяли нищих и прокаженных, сеяли злобу на ближнего своего и унижали, убивали себе подобных. Но среди всего этого безобразия, – начало которому было заложено с первыми всплесками гнева, слепой ненависти моего братца – чуть ли не каждый житель огромного мира, ещё больше поверил в высший суд и наивысшую преданность Богу.

Это не может не радовать, когда понимаешь, что смертные сами того не осознавая, учатся контролировать себя. Свои эмоции, действия и поступки по отношению к братьям и сёстрам, которыми они приходятся друг другу. Они придерживались правил из великих писаний, которые мне не составило труда перевести на разные языки и заложить тем самым основы культурных ценностей. Таким методом зародились зачатки всех ныне существующих религий, учений. Будь то буддизм – книга «Тора», – иудаизм или православие, не что иное как результат одного и того же писания, но только, – как вы уже поняли: в разных формах речи; чтобы максимально понятно донести мысль людям из разных уголков планеты, с их уникальной самобытной культурой ценностей и взглядов на мир.

Так появились первые правила. А вместе с ними и ограничения, которые в самые противоречивые времена были границей между добром и злом не позволяя сеять анархию и банальный хаос. Как и сей час, так и во время моего паломничества к Иерусалиму. После распада государственного Египта, люди, руководствуясь принципиальными основами из после именуемой мной «Библии», могли отличить правильное и неправильное. Вообще, Библия – это не истина, а предмет истины: возможность задуматься о фундаментальных основах мира. Но народ, к моему сожалению, эти писания понимали очень буквально. Они мыслили, что демоны – это уродливые твари, которые невидимы и злые духовные создания, обладающее сверхчеловеческими способностями. Но нет же, это вид метафоры, которую воспринимать буквально означает: поверить в реальность фантастики.

Они верили, что на небесах их страхи рассеяться. А вместе со страхом и уйдет физическая боль, которую они чувствовали при жизни. Вот, только, хотя попасть в рай, они не хотели умирать. И они знали, что если будут подчиняться и выполнять по воле Бога все заповеди из священных текстов – конец их будет сладок. В том смысле, что я, до наступления человеческой эры, когда брат ещё не пошёл в «разнос», только задумывался, чтобы написать то, что и по сей день считается святостью, понимал: человек, как и живое существо – боится смерти. Мы Боги, программировали вас на это, следовательно, заложили такое ограничение, что способствовало самосохранению. Эволюция видов, если не ошибаюсь: Чарльз Дарвин. И то, что было во благо, – если взглянуть под другим углом – уже не кажется таким уж полезным.

Но, именно, это чувство: страх. Оно заставило меня содрогнуться, когда через тысячи километров земной площади, я узнал о всплеске чумы, которая успешно развивалась на территории теперешней Турции.

После, обосновавшись в Иерусалиме, я повстречал странника, который и поведал мне все самые последние новости. По его словам, Турки и другие народы, которые населяли это государство, начали гибнуть от неизвестной ранее болезни – «Дьявольской хвори», народ именно так на неё говорил: «Дьявольская хворь» и никак иначе по-другому. Более того, ни врачи, ни просветлённые знахари, как бы не пытаясь помочь – у них не получалось: их умения, знания и навыки, не позволяли определить причины эпидемии. Что уже говорить о том, чтобы излечить заражённых. Дерья (его так звали), так же рассказал, что ему чудом удалось не заболеть, а вот его жену и ребёнка постигла участь подхвативших эту заразу – смерть.

– После смерти неприкаянная душа отправляется в Ад, – молвил Дерья. – Горе моему бедному мальчику, горе ему…

В тот вечер, я проявил к нему должное уважение и обычное, человеческое сострадание: угостил худощавого мужичка ужином и вином. А после, когда наша беседа подошла к логическому завершению, скрепив руки во взаимном рукопожатии, мы распрощались.

Ночами, днями… Я очень долго блуждал по маленьким, узким улочкам Иерусалима. Вглядываясь в сгущающуюся с разных сторон темноту, выхватывал из своей памяти всё, что мне удалось узнать, услышать и; наблюдая с высоты птичьего полёта увидеть. Но когда ничего не приходило на ум, я продолжал бесцельно переставлять ноги, избавляя себя от чувства безысходности, которое у меня вызывало незнание.

Было страшно, но я понимал, что страх не должен пугать, что у него есть обратная сторона – противостояние. Я был готов собственными руками разорвать брата, потому что только ему такое могло понадобиться (да, и, учитывая мои наблюдения – вводы касательно уровня жизни в той области земного шара, могу сказать: «простейшая антисанитария здесь не причем»). Но, как я уже говорил ранее, у нас Богов, были свои правила и одно из них: не убивай себе подобных. Конечно, я бы мог нарушить табу и пуститься «во все тяжкие», но когда на планете всего несколько человек способных повелевать природными стихиями и обладающие выдающимися способностями (острейшим интеллектом, мистической интуицией) необходимо очень хорошо подумать, перед тем как лишить человечества одного из Богов, пусть даже такого засранца как мой брат.