Владимир Погудин - Мои дьявольские истории

Не помня себя от ужаса, Вера бросилась по дорожке к выходу. Один каблук подломился, но она будто этого и не заметила. Скинула на ходу столь неудобную обувь, лишь бы поскорее вырваться из этого сюрреалистичного кошмара. Ей казалось, что она ощущает тяжелое дыхание преследователя у себя за спиной, хотя в то же время отчетливо слышала хруст и чавканье, далеко разносившиеся в ночной тишине над кладбищем, но постепенно затихавшие по мере того, как она удалялась от места происшествия.

А вот и выход!

Закрыто! Массивные створки ограды стянуты толстой цепью, на которую навешен тяжелый замок. Но ведь раньше запасные выходы всегда оставались открытыми наравне с центральными! О, черт!

Вера попыталась вскарабкаться и перелезть через забор, но он был слишком высок и ровен, и не за что было ухватиться; протиснуться между решеткой створок, но зазоры были слишком малы; пролезть под воротами, но объем груди и бедер не позволили ей сделать и этого. Обессилев и не зная, что еще предпринять, перепуганная и перепачканная в пыли девушка уселась на асфальт, прижавшись спиной к воротам и обхватив руками разодранные об асфальт колени, и устремила заплаканный взор на дорогу, в любую секунду ожидая появления своего убийцы.

Вурдалак появился внезапно, бесшумно вырос на дорожке перед девушкой буквально из ниоткуда. Его черная тень нависла над Верой, обдав ее зловонным дыханием и запахом мертвечины и заслонив собой бледный ночной свет. Вера видела лишь его красные, без зрачков глаза и острые зубы в окровавленной пасти. Безносая морда, обтянутая синюшной кожей, вплотную приблизилась к лицу девушки. Вера зажмурилась…

Мгновения растягивались в вечность, но ничего не происходило. Наконец Вера открыла глаза. Вурдалак исчез, а на дорожке перед воротами лежал первый тонкий бледный луч восходящего солнца, выглядывавшего поверх ворот. О появлении монстра напоминали лишь кровавые отпечатки когтистых лап на дорожке.

Вера уронила голову на колени и зарыдала.

Когда Лиза открыла глаза, она решила, что ослепла. Непроглядная, давящая тьма окружала ее со всех сторон. Причем давление это было вполне осязаемым. Ноги и живот ей сильно чем-то сдавило, даже дышать было трудно. Левую руку тоже зажало, и в распоряжении Лизы осталась только одна правая. Лиза попыталась обшарить свободной рукой пространство вокруг, но даже полностью вытянуть руку на всю длину не смогла – она уперлась в холодный камень и сырую землю, тут же забившуюся ей под ногти, а проведя рукой чуть вниз, в сторону ног, она обо что-то больно поранила пальцы. По ощущениям это был гвоздь, торчавший из расщепленных досок.

Шум в голове начал постепенно стихать, и к Лизе стали возвращаться обрывочные воспоминания о событиях последних минут до того, как она потеряла сознание.

Была ужасная гроза. Тугие струи дождя жестко хлестали по стеклам, стенам и крыше их дома, буквально вколотив в землю только начинавшие распускаться цветы, заботливо высаженные Лизой в клумбах вокруг дома. Под порывами ураганного ветра гнулись и трещали высокие деревья, уже много лет росшие во дворе. Особое опасение ее мужу Армену внушал большой старый дуб, возвышавшийся над их домом на горном склоне. Спилить дерево у Армена просто не хватало времени, хотя он давно собирался это сделать. Со стороны дома в дубе том было большое дупло, из-за чего ствол утратил былую цельность и крепость, и теперь дуб грозился обрушиться в любую секунду на их дом.

«Лучше укрыться в подвале!» – сказал Лизе Армен после очередного мощного порыва ветра, когда дерево за их окном заскрипело сильнее прежнего.

Лиза направилась к подвалу и уже начала спускаться вниз, а Армен еще задержался в смежной комнате у окна.

«Селевой поток!» – вдруг в ужасе закричал он, всмотревшись в пейзаж за окном после очередной вспышки молнии, и бросился к жене. В следующий миг раздался гул, шум, рокот, треск. Эти звуки катились с гор впереди смертоносной песчано-каменно-грязевой массы, быстро сползавшей по склону и сметавшей все на своем пути. Со звоном вылетели из рам стекла. Ствол толстого дерева (их дуба ли или какого другого, снесенного селью), с треском пронзив стену дома и разметав по комнате щепы балок несущих конструкций здания, ударил Армена в спину и свалил его с ног в дверном проеме в нескольких метрах от высунувшей из люка в полу, служившего входом в подвал, голову Лизы. Лицо Армена исказилось страшной гримасой от жуткой боли. В отчаянии он протянул к Лизе руки. Она хотела броситься ему на помощь, но в панике оступилась и наоборот свалилась ниже по лестнице. В следующий момент в доме с хлопком вырубило все электричество, и что-то больно ударило Лизу в голову…

– Армен… – одними губами прошептала Лиза. Чувство ужасной тревоги и тоски сжало ее сердце. Она попыталась закричать, позвать мужа, но сдавливавшая все ее тело многотонная масса не позволила ей набрать достаточно воздуха в легкие для этого. Лиза попыталась высвободить левую руку, но как только она сделала рывок, все ее левое плечо пронзила резкая боль, так что разноцветные круги заплясали перед глазами. « По крайней мере, я знаю, что я не ослепла! » – подумала Лиза, хотя в текущей ситуации это было довольно слабым для нее утешением.

Тьма пахла сыростью. Воздуха в «кармане», в котором оказалась замурована Лиза, становилось все меньше. Удушливый аромат смерти и безысходности проникал все глубже в легкие.

« Неужели я так и умру здесь! » – в отчаянии подумала Лиза, и слезы накатили ей на глаза. Но тут она почувствовала, что что-то шевелится на ее оголенной коже свободной руки. Будто сотня зубочисток поочередно надавливают на кожу, поднимаясь по руке все выше и выше. Пока Лиза соображала, что же это такое, зубочистки поднялись до ее плеча, и чьих-то два длинных усика провели Лизе по подбородку.

« Господи, сороконожка! » – пришла в голову Лизе ужасная мысль, и она с омерзением задергала рукой, пытаясь стряхнуть с себя это неведомо откуда взявшееся здесь существо. Но сороконожка, уцепившись своими лапками за ткань Лизиной футболки, сдаваться не собиралась и упорно продолжала свое восхождение Лизе на лицо. Вот она уже ползет Лизе по шее, заглядывает ей в ухо, пытается проникнуть ей в нос, в надежде найти там укрытие или пропитание.

Лиза истошно вопила и мотала головой. Ее охватил природный страх перед этим безобидным существом, и в панике она даже не могла во тьме с первого раза нащупать рукой собственное лицо, несколько раз с размаху, насколько это было возможно, попадая в своды своей темницы. В конце концов ей все же удалось схватить сороконожку и отшвырнуть в сторону со своего лица. Но ощущения никуда не делись: Лизе продолжало казаться, что тварь находится у нее на голове, перебирает своими лапками по ее слипшимся от грязи и крови волосам, пытаясь подобраться к ее ушам и проникнуть внутрь по слуховым каналам. А вот другая сороконожка ползет по ее руке, а еще десяток подбираются к Лизе со всех сторон из темноты!..