Анна Сидорова - Старфайер

– Ты и ты, за мной, – Лео скинул с себя мокрую майку, давая поклонницам в полной мере насладиться своим спортивным торсом.

– Итан! – Марни удалось протиснуться к музыкантам после выступления. Гитарист развалился на диване. Его белая майка валялась на полу, забрызганная кровью.

– Итан, ты в порядке? Ребята собираются поехать в клуб… – взгляд Марни опустился к грязной майке. – Откуда кровь?

– Из носа, – безучастно буркнул гитарист.

Лицо парня было бледно, а сам он выглядел настолько усталым, будто отыграл пятичасовой концерт.

Она присела на корточки и легонько провела рукой по его черным волосам.

– Выглядишь дерьмово. Голова болит? Может, принести тебе аспирин?

– Я в порядке. Отлежусь и снова буду в строю.

В коридоре было шумно, доносились шутки и хохот. Джеймс искал Итана. На его лице не было ни тени усталости. Когда он зашел в гримерку и увидел друга, лежащего ничком, а подле него Марни, он нахмурился.

– Поднимай задницу, Охэнзи, Лео зовет всех тусоваться! – сказал он нарочито громко.

Марни развернулась и недовольно шикнула:

– Он устал, ему не до этого!

– Какой неженка, – недовольно пробурчал Сандерс. – Что случилось-то?

– Ничего, – подал голос Охэнзи, – просто нездоровится.

– Я отвезу его домой, – Марни поднялась и легонько коснулась руки Итана.

– Вставай.

Кряхтя и постанывая, Охэнзи принял вертикальное положение.

– Вот, молодец, – в шутку похвалила она, – держись за меня. – Она встала рядом с несчастным так, чтобы тот мог опереться на ее плечо.

– Давай лучше я! – вмешался Сандерс и заступил на место Марни, легонько ее оттолкнув. – Бери гитару и вызывай такси.

Она собиралась что-то возразить, но, недолго мешкая, достала мобильник.

Уже у такси Марни дотронулась до руки Сандерса:

– Спасибо, Джеймс. Мы доберемся, а ты иди, отдыхай.

Парень помог Итану разместиться на заднем сидении:

– Нет, он мой друг, я не могу его оставить!

– Но ты уже помог, спасибо! – блондинка смущенно улыбнулась. – Просто не хочется портить тебе вечер.

– Мои друзья не могут испортить мне вечер, – улыбнулся Джеймс и занял место рядом с Охэнзи. Ей ничего не оставалось, кроме как сесть на переднее сидение.

Голова Итана, похоже, разболелась еще сильнее, а ступеньки двоились перед глазами, и Джеймсу пришлось страховать Охэнзи по пути к гостиничному лифту.

Марни дала бедняге болеутоляющее, и тот, не раздеваясь, рухнул в кровать.

– Тяжелый случай, – шепнул Сандерс. Он сидел на левом краю постели.

– Думаю, он переутомился, – ответила она с правого края, а потом добавила:

– С ним раньше такое бывало?

Он отрицательно мотнул головой, а она понимающе кивнула. Сандерс и Марни сидели в абсолютной темноте, лишь свет фар, отражался иногда в оконном стекле. Окно находилось ближе к правому краю постели так, что Джеймс украдкой наблюдал, как порой блестели глаза девушки или как желтые блики отражались в ее волосах.

Марни замотала ногой, выдохнула и сказала вполголоса:

– Говорила же, ничего сложного. Тебе не нужно было отказываться от вечеринки. Я бы и сама справилась.

– Я хотел помочь, – Джеймс пожал плечами, но она не увидела. Левый край кровати казался ей черным пятном.

– Ты помог.

– Почему ты не хотела, чтобы я ехал с вами? – спросил он вдруг и нарвался на цепенеющее молчание в ответ. И даже ни одна сволочная машина не проехала внизу, чтобы немного осветить лицо девушки.

– Я имею в виду, – рука Сандерса опустилась на одеяло и чуть подползла к Марни, – он ведь все равно дерьмово себя чувствует.

Джеймс осекся. Тишину нарушил звук двигателя за окном, а вслед за ним белый свет на миг полоснул девушку. Она смотрела на Сандерса, а во взгляде читалась не злость, а замешательство и ухмылка. Свет исчез, и правый край вновь погрузился во мрак.

– Ты очень милый.

– Правда?

– Порой, даже слишком.

Рука Джеймса продвинулась еще чуть дальше. Еще одна секунда, и он коснулся бы ладони Марни. Но справа зашуршало, и девичий силуэт нарисовался на фоне окна.

– Не будем ему мешать, пора расходиться. Каждому в свою комнату.

Итан проснулся посреди ночи, часа в три. Голова больше не болела, но ощущалась набитой ватой. Он смутно помнил окончание концерта, то, как из носа у него брызнула кровавая струйка, а затем еще одна. Голова закружилась и сильно затошнило. От воспоминаний он поежился. Взгляд упал на гитарный футляр. «Старфайер» держалась молодцом, в отличие от самого Итана. Он сполз с кровати и плюхнулся рядом с инструментом:

– Круто мы отожгли, а?

Ему бы выспаться, но сон, как рукой сняло, чего нельзя сказать об усталости. Веки тяжелели, но каждая мышца тела находилась в таком неприятном напряжении, что расслабиться и погрузиться в целительную дрему не получалось. Он глянул на свою боевую подругу. Все шесть струн, металлические колки и бридж сверкнули, когда Итан вытащил гитару из кейса. Левая рука сжала гриф, правая опустилась на струны. Он сделал глубокий вдох и почувствовал, как по телу едва заметно прошла дрожь, похожая на озноб. Он зажал аккорд и ударил правой рукой. Звук на неподключенной гитаре был тихий и глухой, никто не мог его слышать.

Напряжение в руках быстро просочилось сквозь пальцы и высвободилось наружу. Стало легче. Тогда Итан сыграл еще один аккорд, и еще. Он взялся за сложное соло, которое сплеталось в его голове в ту же минуту. С каждым новым аккордом туман вокруг Итана рассеивался. Он вдруг ясно вспомнил концерт, вспомнил, как из носа брызнула кровь, как испачкалась светлая майка. Вспомнил руки Марни, гладящие его лицо. В это время руки самого Итана играли. Это был новый мотив. Новая песня как дорога. Длинная серая полоса: то ровная, то петляющая. И Охэнзи видел эту полосу, следовал, словно кто-то вел его. Вдохновение навещало Итана нечасто и урывками, но в эту ночь оно взяло его за руку и провело по всему пути.

– Итан Охэнзи! – Марни не знала, но она отбивала кулаком ровные триоли, пытаясь достучаться. В этот раз дверь в номер была заперта. – Мы с Джеймсом волнуемся, открывай, или мы вызовем полицию!

Гитарист с трудом разлепил заспанные глаза и уставился в стену. Солнце уже давно встало и слишком ярко освещало старые обои. Парень поморщился и перевел взгляд на свою гитару. «Старфайер» лежала неподалеку. Он поднялся с пола, шея болела. Охэнзи потер ее и, заплетаясь, направился ко входу.

– Чего тебе? – дверь распахнулась прямо перед носом Марни.

– Ой, – блондинка сделала шаг назад, – я просто зашла тебя проведать. Ты был вчера не в лучшей форме, – она виновато опустила глаза, после чего добавила:– Я волновалась.

– Все нормально, – буркнул Итан, заходя обратно в номер.