Юлия Афиногенова - Хокку для души и дивные стихи забвения. + Рассказы и размышления

Когда я, наконец, сдала все экзамены и поступила в медицинский институт, радости моей не было предела. Я считала свое решение идеальным, будто в этом и есть мое предназначение. Как оказалось, я была права.

Я познакомилась с Димой, когда тот стал одним из моих пациентов. Ему было двадцать восемь лет, и недавно у него умерла жена. Я сразу почувствовала жгучую боль утраты, как только он появился за дверью моего кабинета.

Мы долго беседовали. Он рассказал мне историю о том, как два года назад его жена Василиса погибла в автокатастрофе.

Он считал себя виноватым, поскольку он был за рулем и не смог справиться с управлением, когда им навстречу несся огромный грузовик. Удар пришелся на пассажирское место, и она скончалась на месте.

Дима сказал, что он уже пытался завязать отношения с другими женщинами, но не может забыть чувства к Василисе. Они строили грандиозные планы, мечтая купить загородный домик и всю жизнь путешествовать по миру. Василиса работала фотографом, занимая первые места на всевозможных выставках. А Дима был владельцем сети гипермаркетов, которые давали неплохой доход. По моему мнению, их план был идеальным.

Мы долго разговаривали с Димой. У меня получилось убедить его в том, что в случившемся нет его вины и очень многое в нашей жизни происходит случайно.

Он посетил десять моих сеансов, а на одиннадцатый пришел с букетом пышных пионов и предложением руки и сердца. Недолго думая я согласилась. Я вновь нарушила обещание, но не смогла отказаться от такого мужчины, как Дима. Наши с ним взгляды на жизнь оказались почти идентичными. Мы понимали друг друга с полуслова.

Но я не надеялась, что он сможет полюбить меня так же сильно, как Василису.

Мы начали жить вместе в загородном двухэтажном коттедже. У меня появилась своя мастерская на первом этаже, с выходом в сад, где я рисовала свои картины. А Дима все так же занимался бизнесом.

Все больше узнавая его, я все сильнее влюблялась в его голос, запах его волос. И как ни странно, я чувствовала взаимность.

Однажды я обнаружила, что фотографии его жены, которые он хранил на ноутбуке, исчезли. Он, наконец, смог отпустить ее.

Скоро мы решили пожениться. Это случилось на берегу Ливийского моря на острове Крит. На мне было полупрозрачное легкое белое платье в пол, а на нем белый костюм, отчего наша с ним загорелая кожа казалась еще темнее.

Нас обвенчали на закате под аркой, украшенной лиловыми цветами. Пляж был освещен конусовидными фонариками, излучающими теплый приглушенный свет, которые стояли прямо на песке.

Приглашенных гостей не было. Только священник и мы вдвоем, не считая нескольких зевак, наблюдавших за нами со стороны.

Мы пробыли на Крите целый месяц. А домой вернулись счастливыми и отдохнувшими. Этот месяц был самым прекрасным в моей жизни.

Мы прожили вместе еще полгода, пока в одну ужасную безлунную ночь Диме не стало плохо.

Как выяснилось позже, у него был рак головного мозга. Последняя стадия.

Тогда я впала в депрессию, смотря, как мой любимый мужчина умирает у меня на глазах.

Когда у него случались приступы, я тоже чувствовала их.

– Сейчас начнется, – шептал он, лежа в постели.

– Я знаю, – отвечала я, гладя его по голове.

Я не открыла ему своей тайны, и в этом не было необходимости. Мне казалось, что он сам все понял, когда однажды резал хлеб на кухне и случайно порезался.

В этот момент я поливала акацию перед нашим домом. Я вскрикнула, подскочив от неожиданности, почувствовав боль в ладони, и тут же инстинктивно поднесла ее к глазам.

Затем я почувствовала его взгляд и, подняв голову, увидела Диму, наблюдавшего за мной из окна.

Все закончилось жарким летним утром, когда мне был тридцать один год.

Я была готова умереть вместе с ним. Несмотря на всю боль, которую мы ощущали, я чувствовала себя героиней сказки: «жили они долго и счастливо и умерли в один день». Единственное, что было неверно в этой фразе, так это слово «долго». Мне было жаль, что это произошло так рано. Но я была спокойна от того, что мы уйдем из жизни вместе и никому из нас не придется страдать от ужасной боли и тоски по утраченной любви.

Мы лежали в нашей постели, и я прижималась к Диме щекой, ощущая дикую боль во всем теле. Мы умирали. Наши души и тела превратились в единое целое. Я чувствовала, как засыпаю, боль медленно отступала вместе с моей жизнью. Мы последний раз встретились взглядами, а затем наши веки закрылись навсегда.

Открываю глаза. Через секунду чувствую, как ломит все тело. Каждая частичка меня изнывает от боли. Медленно поднимаю голову и оглядываю то, что от меня осталось. Все тело покрыто синяками, а на руках несколько маленьких порезов. Хм, а в этот раз все не так страшно. Я лежу на белой постели с запекшимися пятнами крови. Поворачиваю голову влево и вижу на прикроватной тумбочке шприцы. Для чего они? Чем их наполняли? У меня кружится голова. Кажется, что я вот-вот потеряю сознание. Вдруг слышу скрип двери и топот шагов на первом этаже. Кажется, я знаю, кто это. Воспоминания возвращаются. Зачем мой брат это делает? Для чего это нужно ему? Я в растерянности. Ничего не соображаю. Мой разум не поддается мне. Видимо, он вколол мне обезболивающее, и его действие почти закончилось. Я даже не помню, что он делал со мной. Он псих. Это давно мне известно. Голова кругом. Он делает это со мной нечасто. Последний раз это случилось две недели назад. Все это похоже на какой-то странный, понятный лишь ему ритуал. И почему-то я жалею его. Мне жаль этого психопата и не жаль себя. Наверное, я тоже сошла с ума, если позволяю ему это делать. Но все же позволяю. Значит, я тоже давно больна. Помешательство. Почему-то я молча все это переношу. Никто не знает об этом. Его бы уже давно заперли в психушке, если бы не я. Он мог найти кого-то другого, кто согласится на эти вещи, но тогда есть риск, что люди могут узнать о его расстройстве. Тогда я никогда не увижу своего брата. Я люблю его. Сильнее, чем кто-либо. Отца у нас нет. Он ушел в другую семью, когда Джереми было пять. Потом мама вышла замуж во второй раз и родила меня. Но и этот брак длился недолго. Отчим ушел от нас к другой женщине, подобно моему отцу. Он был против меня, говорил, что не собирается нянчиться с маленьким ребенком. Он просто наплевал на нас. Люди иногда так делают – просто уходят от проблем, надеясь начать все с чистого листа.

Я все еще лежу на постели, пытаясь прийти в себя. Снова слышу шаги. Поднимаю голову и вижу его. Он стоит посреди комнаты. Свет из окна падает на него, играя бликами на его золотистых каштановых волосах. Большие голубые глаза смотрят куда-то сквозь меня. На нем пижамные штаны и больше ничего. Я закрываю глаза и чувствую, как он подходит и резко наклоняется ко мне. Чувствую, как он гладит меня по волосам.