Алексей Лагутин - Последний их Первых Миров – Эпоха Тишины. Том 1

Лес почти затих, когда Лилика перешла Мертвянку. Солнечного света здесь до земли доходило все меньше, и деревья, все те же ели и сосны, с земли казались будто бесконечно высокими, достигающими самого неба. Теперь, от уже усилившегося впервые за многие годы ветра их верхушки, довольно громко скрипя и хрустя, пошатывались, будто готовы были в любой момент обломиться и упасть Лилике на голову. Капюшон мешал ей поднять голову, чтобы посмотреть наверх, и так ей было только спокойнее. Время от времени на ее пути еще попадались убитые воинами Унзара арды, некоторые еще молодые и мелкие, а некоторые весьма старые и крупные, уже не понаслышке опасные, уже давно известные ей. Не везде кровь, разлитая на земле, стекшая по деревьям, струившаяся из разных ран, принадлежала именно ардам. Очевидно, многие воины и сами были ранены в бою, а возможно и убиты. Их тела, наверняка, забирали их товарищи, чтобы не оставлять их в Лесу, и потому в некоторых особо приметных местах под прижатой телами травой еще оставались небольшие лужицы крови с множеством выходящих из них следов от сапог наверняка товарищей убитых людей. К сожалению, Лилика была именно из тех людей, у которых вид крови вызывал не то отвращение, не то общую неприязнь к насилию, и она старалась как можно быстрее проходить такие места. Она не была слабонервной, и сама не раз сражалась с ардами, иногда снося им головы ударами мощного окто, иногда буквально срубая их острыми как бритва потоками ветра. Но насилие все равно было ей противно. Она боялась смерти, и потому старалась как можно скорее уйти оттуда, где витал ее запах, тем более сопровождаемый и визуальными последствиями такого излишнего для ее разума насилия.

Шел уже второй час, и Лилика снова начинала вспоминать истории брата, дабы хоть как-то отвлечься от все так же гнетущей атмосферы этого жуткого Леса. Совсем рядом ее братья вошли в деревню Лукимм, где искали некоего Демона, а также встретили Бога Смерти. Он довольно часто встречался и ей в Ренбирской Пирамиде, и время от времени наведывал Серпиона. Она никогда раньше не понимала, о чем они общались между собой, и делали они это всегда закрыто. Теперь она уже совсем не понимала, зачем ему, Чеистуму, было так настойчиво нужно именно сдерживать ардов в Лесу, а не просто уничтожить их сразу. Также, она не понимала и его «игры» с ее братьями и Кайлой, зачем именно он создал того Демона, и в чем была его цель. Еще через пару часов, уже серьезно ускорившись, всем телом и душой желая покинуть этот Лес как можно скорее, в раздумьях она даже наткнулась на место, где некогда отдыхали ее братья, тот самый маленький заросший домик. Из интереса она даже заглянула в него, и вновь была удивлена – теперь в нем тут и там валялись окровавленные бинты и части брони. Очевидно, и воины Унзара нашли ему свое применение. Даже при всех размерах Леса Ренбира, слишком часто здесь, на одной только дороге, ей встречались следы битвы. Страшно было даже представить, сколько жизней оборвалось в нем за последние пару дней…

Кое-где вдали, за резкими обрывами по бокам каменистой дороги, на полянках и менее заросшей чаще прочие хвойные деревья сменяла гигантская секвойя, будто заранее посаженная там кем-то с юга, которая, на территории всего королевства Ирмии, и росла только в одном Лесу Ренбира. На некоторых полянках были и следы давнего пребывания групп людей, наверняка нашедших там себе место для отдыха. Да, не весь Лес Ренбира был опасен, и некоторые местные жители, жившие в Кацере, знали в нем такие места, где их наверняка бы никто не тронул. Как ни странно, они использовали эти места лишь с одной целью – употребить как можно больше алкоголя, и так избавиться от как можно более тяжелых мыслей. Основное население Ренбира было совершенно непьющим, максимум ограничиваясь парой бокалов вина, отчего-то принимая его за напиток умных людей. Другое дело – не признающие себя не только умными людьми, но и в принципе людьми жители Кацеры после первого пожара. Возможно, всему виной какая-то особенная атмосфера города, но все Кацеры, включая и Лилику, без особых возражений употребляли алкоголь. Лилика, за всю жизнь, еще не успела выработать какую-либо тягу к алкоголю, и серьезно выпивала лишь пару раз за всю жизнь в компании друзей. Соккон и Френтос оба пили умеренно, а Таргот всегда хлестал крепкие напитки словно воду, оттого совсем не пьянея, настолько был силен его организм. Вспоминая об этом в Лесу, где когда-то один ее друг детства по имени Никола, будучи в стельку пьяным, вместе с Френтосом пытался построить на дереве домик, чтобы там прятаться от «этого зануды с руками-дубинами» по имени Таргот, Лилика невольно представила довольно забавную историю, в которой она, пройдя в арку между деревьями впереди, попадет в старое время, в котором встретила бы всех своих старых друзей и прошлую версию себя, и отбила бы нападение Думы и Геллара на имение своей семьи. Единственное, о чем она не подумала тогда – даже сейчас у нее бы ничего не получилось противопоставить им обоим.

Уже вот-вот она должна была подойти к выходу их Леса, вернуться в некогда родные земли, и вот как раз уже вокруг деревья стали ниже, и потому и солнце будто стало светить ярче, а ветерок вновь стал более чем ощутим. Воздух становился все свежее и как-то слаще, становился все более влажным и густым. Она уже почти чувствовала приближение к родному морю, вечно грозному где-то вдали, но ласковому и доброму у берегов родной земли. Никаких конников больше не стояло у входа в Лес, как говорил ранее Соккон, и арка из деревьев, становящаяся, с каждым ее шагом, все больше и больше, открывающая ей путь к городу, по которому она уже так соскучилась, по виду той небольшой долины, куда она уже давно хотела вернуться. Все это заставляло ее сердце ускорять биение, ускоряя тогда и ее движения. «Еще чуть-чуть. Всего за три, может четыре часа. Если бы я была с ними…Хи-хи.» – смеялась она про себя, даже удивляясь своей скорости, совсем не чувствуя усталости, пусть часть времени она и вовсе бежала. Уже достаточно разогнавшись, она не смогла устоять перед удовольствием поскорее покинуть лес, просто перепрыгнув черту, отделяющую его от родной Кацеры. Вот, как она думала, и настал тот волнительный миг, а ее уже облепленные суховатой только снаружи грязью маленькие сапожки резко оторвались от земли. Тогда она была уверена, что подпрыгнула куда выше, чем когда-либо, и теперь, наверное, сможет даже перелететь те склонившиеся перед ярким золотым небом впереди деревья, приземлившись потом сразу в старой родной…Кацере?

И вправду, вряд ли это было то, чего она ожидала увидеть. Совсем, совсем не то. Некогда мирный и дивный край, белые от мильв и лилий поля, синее море, испещренное мелкими волнами, отражающее голубое небо – это было то, чего она так желала спустя годы жизни в вечно монотонном, хоть и ярком, крупном Городе Знаний. Все это пропало, будто навсегда оставшись в ее уже потерянном, детском прошлом. Не было больше мильв и лилий, не было яркого и вечно шумного города, и даже небо не казалось уже таким голубым, будто пожелтев от приближения к земле солнца. Слева от нее теперь было море – все такое же крупное и грозное, но уже вовсе не такое синее, покрытое бесчисленными фигурами кораблей с флагами Ордена в виде открытого глаза с наполовину фиолетовым, наполовину салатовым зрачком. Пристани были построены вдоль берега, а сами корабли стояли на якоре. Один из них, самый крупный фрегат, стоял будто в изголовье, дальше всего от берега в сторону Севера. Между кораблями, будто специально в направлении к Лафену от порта Кацеры, было оставлено некоторое расстояние, достаточное, чтобы уместить от двух до трех крупных суден. Скорее всего, недавно из Кацеры в Лафен выходили корабли с немногочисленными уцелевшими после пожара жителями, и поскольку боевые корабли тогда встали на якорь, расстояние это так до сих пор и не сокращалось, пускай и эвакуировать из города было уже точно некого.