Юлия Скоркина - На той стороне

Период выздоровления был непростым, силы возвращались к Степану по капельке. Всё это время Ульяна заботилась и о нём, и о его сыновьях. Мальчишки заметно привязались к знахарке. Да и сам Степан порядком привык к женской руке в их доме.

Вечерами, когда дети ложились спать, они разговаривали. Двое словно понимали друг друга с полуслова. Боль утраты, коснувшаяся их сердец, была схожа. Они одновременно были и близки, и так далеки в своём одиночестве.

И вот настало время, когда мужчина поправился окончательно. Уход знахарки ему стал не нужен.

Той же ночью, тихо собравшись и никому не сказав ни слова, Ульяна ушла. Не смогла переступить через привычную тоску. И хоть понимала, что новое чувство поселилось в груди, изо всех сил желала раздавить его.

Лето нынче засушливое выдалось, лесными тропами знахарка уже к утру дома была. Родные стены теперь показались такими холодными. За это время привыкла она к мельтешению мальцов, к запаху дома, в котором кипела жизнь.

"Хватит!" – резко выкрикнула она сама себе, запрещая даже мыслями возвращаться в тот дом.

Дни шли, сменяя друг друга. Спустя неделю, в ночь, дождалась Ульяна, когда последний огонёк в окнах домов погаснет, и вышла на улицу. Шла привычной дорогой к реке. К месту, где не один уж год она взывала к судьбе своей безрадостной.

Яркая, полная луна освещала реку, оставляя на ней широкую серебристую дорогу.

Ульяна подошла к краю берега и встала на колени, воздев руки к луне:

"Обратись, Мать-Луна, к реке-реченьке,

Пусть откроет она свои недра тёмные,

Да на время ко мне подневольного выпустит.

Ненадолго его задержу я в Яви,

С покорностью отпущу в темноту Нави".

Тишина вокруг настала, ни травинки ветер не шелохнёт. Река словно течение остановила. Глядь, пошла рябь мелкая по воде, и расступаться волны стали. Из воды медленно поднимался силуэт. От него исходило едва уловимое голубовато-серебристое сияние.

Сердце Ульяны затрепетало, слёзы полились по щекам. Этот силуэт она узнала сразу. Могучие плечи, крепкая шея, – её любимый Прошенька стоял перед ней. И лишь выражение лица, скованное беспросветной тоской, напоминало о том, что он давно уж не в этом мире.

"Прошенька", – прошептала Ульяна, вытирая слёзы.

"Прости меня, Прошенька, не могла сил набраться и раньше вызвать тебя, не могла в глаза твои взглянуть, не уберегла ведь".

Ульяна упала лицом на траву, её плечи содрогались от рыданий.

"Не уберегла", – кричала она, изливая на землю всю свою боль, которую столько лет держала внутри.

***

Ульяна очнулась, едва первые лучи солнца коснулись её чёрного облачения. Лицо было мокрое от росы, глаза распухли от слёз, а на душе было так легко и спокойно, будто и не было тех лет боли и тоски, что точили её.

Она с улыбкой смотрела на солнце, встречая новый день, вспоминая случившееся с ней – то ли сон, то ли видение.

В видении был Прохор, молодой, статный, красивый – такой, каким она его запомнила. На самом деле Ульяне не важно было, как выглядел её давно почивший возлюбленный – ей было важно слово, которое он сказал ей.

"Свободная", – произнёс Прохор улыбаясь, и, поцеловав знахарку в лоб, исчез.

Ульяна шла домой со странным чувством: словно вернулась в яркий мир из прошлой чёрно-белой жизни.

Войдя в дом, решительно собрала нужные вещи, намереваясь отыскать того, кто сможет помочь переправиться в Верховье. Подойдя к двери, девушка обернулась, с тоской оглядывая отчий дом, в котором была счастлива и несчастна одновременно. Шумно вздохнув, Уля рывком распахнула дверь – и замерла на пороге. На крыльце прямо перед ней молча стояли трое. Три пары глаз с любовью смотрели на неё.

– Нужны ли? – тихо спросил Степан, положа руки на плечи своих мальчишек.

– Как воздух! – ответила Уля, стягивая с головы чёрный платок…

– Сань, а почему тогда не продать дом? – спросил Владимир сидящего за рулём друга.

– Володь, если честно, мне нечего тебе ответить на этот вопрос. Когда подростком был, ездил к бабке с дедом почти каждый год. Как бабуля померла, ездил к деду. Отец постоянно наведывался туда, а потом как-то резко всё поменялось. Мне в голову любовь стукнула, и я пару лет в деревне не был. А потом армия.

Дед помер, когда я ещё служил. Мать была в командировке, и отцу пришлось все хлопоты на себя брать. Я, помню, позвонил, когда отец из деревни вернулся, спрашивал, как всё прошло.

Батя уклончиво отвечал, старался тему про деревню закрыть. А когда я с армии вернулся, предложил отцу вдвоём в деревню махнуть, порыбачить, да и вообще вместе побыть, он резко оборвал разговор. Сказал, что нечего в деревне делать. На рыбалку можно и поближе съездить.

– Чудно, ведь это его дом. Он в нём всю жизнь прожил, пока в город не перебрался, – пожимал плечами Владимир.

– И мне чудно было, – согласился Александр, – у меня о деревне самые тёплые воспоминания.

Хотя я отцу тоже как-то сказал, мол, чего тогда простаивает, давай продадим. Он ответил, что пусть стоит, как память. На все мои попытки вытащить его туда отнекивается. Говорит, что и мне там делать нечего. Кстати, он и сейчас не в курсе, что мы с тобой в деревню махнуть решили…

***

Когда неделю назад замаячили майские праздники, двое молодых мужчин, коллег по работе и просто друзей, решили съездить на природу. Александр предложил наведаться в его деревню. Ему и самому давно хотелось побывать там. О деревенском доме он вспоминал периодически. Он всегда любил бывать там. Но, войдя после армии в темп взрослой жизни, всё никак не мог выбрать время. Да к тому же отец был всегда против, если Саша намекал ему о поездке. А ехать одному было несподручно. Во-первых, деревня не близко, день пути минимум. А во-вторых, одному будет реально скучно. Сейчас же всё сложилось как нельзя лучше.

Собрав сумки, затарившись провиантом и рыболовными снастями, молодые люди намеревались отдохнуть, что называется, от души.

К деревне подъехали уже в потёмках. Причём это слово не совсем отображало ту тьму, которая стояла перед ребятами.

– Свет что ль отключили? – спросил Саша, глядя на чернеющие дома. Они стояли у начала деревни, и огни фар были единственным источником света. На всей улице не горело ни единого фонаря. Ни в одном окне не горел свет.

– Скорее всего, – ответил Володя. – Я читал, что в некоторых областях так делают. Для экономии электроэнергии ночью на несколько часов отключают свет.

– Ну, так это ночью! – произнёс Александр. – А сейчас только десять вечера. Бог с ним, со светом, надо дом найти.

Они ехали вдоль домов медленно, боясь пропустить нужный. Глядя в окно, Саша хмурился:

деревня выглядела словно заброшенной. Некоторые дома смотрели на них пустыми глазницами выбитых окон.