Изабелла Кроткова - Никогда не кончится июнь

Рука дрогнула, и последний аккорд я плеснула мимо нужных нот, в жутком диссонансе с Димкой.

А он, кажется, «уехал» куда-то еще раньше меня…

Дрожа как осиновый лист, я поднялась и склонила голову в поклоне перед невидимыми зрителями. Гитара зацепилась за шлейф и глухо стукнулась о пол сцены.

Ни хлопков, ни вздохов, ни даже дыхания.

Но…

Какая-то темная волна накатила на меня из зала.

Есть что-то другое.

Незримое присутствие.

Потусторонний конвой, держащий меня под прицелом.

Вдруг, совершенно внезапно, я почувствовала, ощутила кожей, что они есть. Что зал буквально набит людьми. Я каким-то другим зрением увидела их глаза.

И глаза эти были страшны…

– Пошли!.. – зло зашептал Кортнев, и я, уцепившись за его рукав и едва не теряя сознание, неверными шагами вышла обратно в крошечную гримерку, больше похожую на загон для скота.

– Ты что, испугалась, что ли? – весело спросил он, укладывая скрипку. – Ой, я уже столько на своем веку повидал! Каждый по-своему прикалывается!

С этими словами Димка обернулся и увидел, что я по-прежнему стою, прислонившись к стене и глубоко дыша.

Над комнатой прозвенел его раздраженный голос.

– Даш, ну давай быстрей, такси уже ждет!

И он ловко скинул костюм и облачился в джинсы и голубую майку.

Я начала медленно стягивать платье, отчаянно путаясь в его оборках и складках. Напарник стал терять терпение.

– Даш, ну че ты, как черепаха!

Я, наконец, вынырнула из платья, не без труда отцепила прядь волос от пуговицы и переоделась в принесенную с собой одежду. В ушах стоял какой-то шум.

– Наконец-то… – язвительно произнес прекрасный скрипач, минуту назад извлекающий рвущие душу звуки. – Не прошло и года!

– Когда ты искал пару, интонации были другие, – заметила я. – Марк чуть ли не ноги мне целовал, чтобы я тебя выручила.

Димка сразу замолчал. Потом попытался взять у меня из рук тяжелый футляр. Я резко убрала руку.

– Спасибо, не надо.

Мы вышли в коридор, и у меня возникло смутное ощущение, что под ногами не ровный пол, а тягучий мокрый песок. И запахло как-то удивительно…

Как возле моря…

Но ощущение это только коснулось сознания, потому что Кортнев шел очень быстро, и через несколько секунд мы очутились у входа.

Я спустилась по ступеням, и под ноги мне откуда-то вывернулась рыжая собака. Она просяще посмотрела мне в глаза.

Кажется, где-то на дне сумки есть хлеб – я брала на днях для голубей… Порывшись, я вынула ржаной ломоть и, разломив его, присела перед ней на корточки.

– Даша! – нетерпеливо, но уже гораздо более мягким тоном окликнул Димка.

Невзирая на вопль, я погладила уминающую хлеб собаку по язве на левом боку.

Потом приподнялась с корточек, подняла футляр и потащилась к машине.

Такси тронулось, я оглянулась на собаку, но ее уже не было.

Вместо этого я увидела, как на всех этажах диковинного кафе «Лабиринт» вдруг ярко вспыхнул свет, и в окнах заметались пестрые тени.

И полилась громкая веселая музыка.

В распахнутом настежь окне третьего этажа вдруг показалась тонкая фигурка девушки в свадебном платье. Девушка высунула на улицу красиво убранную головку, и я увидела ее полные слез глаза.

И холод разлился под летним сарафаном.

Это была она – та, что в моих видениях неизменно бежала, задыхаясь, по мостовой.

Кафе исчезло за углом, и мимо понеслись столбы, рельсы, какие-то заброшенные гаражи, перекрестки…

А я вдруг вспомнила, как из зала сквозь мое белоснежное платье ножами вонзались взгляды незримого конвоя.

Неужели Кортнев не почувствовал этого?..

– Менделеева, десять, – сообщил шофер, прерывая мои мысли.

– Спасибо, Даша… – извиняющимся тоном пролепетал Димка, подавая футляр.

– Пока, – сухо ответила я и вышла из машины.

…Да нет, этого не может быть – в окне никак не могла появиться девушка из видений.

Потому что ее не существует.

Возле подъезда в унылой позе сидел Степа. Заслышав шаги, он поднял глаза и, увидев меня, вдруг счастливо рассмеялся.

– Приехала?! А я боялся, что ты только утром вернешься!

Это ему, похоже, Андромеда напророчила.

– Ну что ты, я ночую только с тобой… – с трудом стряхивая жуткие ощущения, улыбнулась я.

– А я блины испек и сырники, – радостно поведал Степа.

И я почувствовала, что ужасно хочу есть.

– Очень вовремя, – похвалила я, поднимаясь вместе с сияющим парнем на лифте в квартиру на двенадцатом этаже.

– А куда ты ездила? – осторожно задал Степа вопрос, усадив меня за накрытый стол.

А я уже думала, что разбора полетов не состоится…

Стараясь не вникать в детали, я коротко объяснила ревнивцу, что подрабатывала на свадьбе.

– Кем, невестой? – ухмыльнулся тот.

– Музыкантом, – пояснила я, уписывая за обе щеки сырники.

– Кафе «Лабиринт»… – вдруг задумчиво произнес Степа, подкладывая на тарелку еще парочку творожных кругляшей, – кафе «Лабиринт»…

– Что? – насторожилась я и даже перестала жевать.

– Знакомое какое-то название… Оно с дядей Борей как-то связано…

– Как связано?.. – Кусок застрял у меня в горле.

Степа потер лоб. Я уставилась на него.

– Не помню… Мама как-то раз, очень давно, упоминала об этом кафе в связи с дядей.

Странная взаимосвязь покойного с жутким местом, в котором я побывала, неожиданно начисто отбила аппетит.

– Рассказывай! – потребовала я, отставив тарелку.

Степа пожал плечами.

– Да не помню я! Знаю только, что из-за того, что случилось в этом кафе, мама с дядей не разговаривали много лет. Лет двадцать, наверно…

Я внимательно посмотрела на Степу, а он – на меня.

И в моей голове шевельнулась какая-то неясная мысль…

Я попыталась ухватить хотя бы ее краешек, но она была так прозрачна…

– А почему они через двадцать лет вдруг снова начали общаться? – медленно спросила я, чувствуя, что мысль уплывает все дальше и дальше, и догнать ее мне уже не под силу.

– Кто тебе сказал? – удивился Степа, и рыжеватые брови его поползли вверх.

– Как – кто? – удивилась я в свою очередь. – Ты! Ты же сказал, что дядя пригласил тебя в гости!

– Ну так то – меня! Мама тут ни при чем. Просто пришло письмо с приглашением. Я и поехал. – Степа вновь пожал плечами.

– А до этого вы не общались с дядей?

– Никогда.

– А где письмо?.. – Я почувствовала, как дрожит голос. – Оно здесь?

– В чемодане, кажется. Я его сохранил из-за адреса. По правде говоря, оно какое-то странное.

Странное?..

– Покажи!

Степа ушел в комнату и через несколько минут вернулся, держа в руках темно-серый конверт.

Я вытащила из него небольшой лист в мелкую клетку.