Станислав Малозёмов - Впереди Авангарда

А где, блин, брать всё? От хлеба вплоть до свечек и спичек. Ботинки кожаные и ватные штаны для зимы. А? Кто их делать будет? Ты, ангел, когда человеком был, сильно рвался пахать в три смены за троих бесплатно и с неукротимым желанием? Нет.

–Я тоже в коммунизме сомневаюсь.– Задумался ангел Дмитрий Самоедов.– Вон у нас в натуральном раю кто нектар собирает, кто за клиентами носится, оберегает, Кто райские кущи поливает. Засохнут же! Так Боженька приплачивает всем. Символически, но правильно. Потрудился- заработал. Хотя на фига ангелам деньги?

–А мы, дураки, уже и так знаем, как что сделать.– Лениво завершил краткую речь Иван. – Надо всё-всё забрать у буржуев. Сперва по хорошему попросить. Потому, что на фига им столько, что они лишнее, слышал я, в ямы закапывают? Нам того, что они выбрасывают – на десяток лет хватит. Потом снова попросить. А добром второй раз не дадут – то разгромить их всех. До последнего! Армия – то у нас ого – го! Всех в лепёшку раскатает. И после этой победы честно забрать себе для цветения коммунизма всё нажитое проклятой буржуйской эксплуатацией человека человеком. Во! На триста лет для начала хватит! Понял? Так я в диспансере сразу коммунизм начну проектировать и попервой в больничке его строить, да в колхозе самом забубённом. А попутно книжку свою легко напишу. В промежутках. Когда будут снимать смирительную рубашку. А снимать-то обязательно будут. Как в сортир ходить? А завтрак, обед, полдник, ужин! А анализы сдавать в смирительной тоже не положено. Вот в это время я и буду писать в блокнотике на коленке. И имя моё скоро в мире будут гордо называть! Иван Лысой!!! Заслуженный писатель Мира! Да! Ладно, лети! Кто там следующий с нравоучением?

– Черти все вот эти нехай, Ванька, к тебе в «дурбольницу» шлындят. Давайте, пацаны, шевелите копытами отсель. Мне с Ваньком важнее поболтать сейчас про коммунизм, а вы с ним потом в аду трепитесь хоть до самого армагеддона. Времени у него в смоле кипеть будет – вечность с хвостиком. Успеете ишшо, – выгнала влетевшая в окно тётка ребят с рожками, вульгарно одетых во что-то волосатое, имевшее короткий хвостик.

– А ты откуда сама? – официально поинтересовался Иван. – И кто такая есть? Да прилетела по какому вопросу?

– Из тридевятого я царства. Из тридесятого государства. То есть из Англии, – тётка плюхнулась на край кровати. – Я, Ванёк-Джон, Баба-Яга международного статуса. Решаю все гадские вопросы, которыми забиты большие головы королевы и членов правительства, включая сюда ребят из палат лордов и общин. Дел, короче – начать да кончить. Это хорошо, что я как и Кощей, бессмертная. А то бы не успела все пакости правительственные исполнить.

– Так коммунизм – тоже пакость? – Озверел Ваня.

– Упаси тебя этот, как его… Да пошел он! Не помню, – засмущалась Баба-Яга. – Коммунизм – это удивительно, поразительно и восхитительно. Ты построй его хоть в одной деревне. А я тебе помогу его по всему белу свету раскинуть. А эти сэры, пэры, герцоги и президенты нехай пробуют его развалить. На меня рассчитывай. Я так помогу, что ни фига у них не получится.

Вот только молвила Яга слова эти роковые, так сразу и петух заорал так истерично, будто от него ушли к другому сразу все двадцать куриц. Жен, вроде, верных поначалу. Хотя, Ваня точно знал, что петухов вверху города сроду не было. Водились они в домишках нижних, притобольских, где вдоль речки жили «колёсники» – мастера обустройства гужевого транспорта да гончары и дубильщики шкур для тулупов.

Утро выбросилось из-за края степи брызгами солнца и розово-голубой тёплой небесной мозаикой. И снова тихо да безлюдно стало в комнате. Ни чертей, ни бабы в ступе, ни ангелочков, нектаром райским откормленных, с пухленькими щёчками да ручками и стрекозиными крыльями.

– Приблызится же! – протёр Иван глаза. – Не бывает же, блин, никакой нечисти и этих придурков с крыльями. Тогда кто тут торчал у меня всю ночь? К стенам прилепленные, к потолку? И на кровати откуда тётка взялась? Ко мне тётки ближе двух метров сроду не подходят. Такой я лицом страшный и умом круглый дурак. А эта за руку меня держала и в комнате покуда ещё шерстью немытой пахнет да цветочным нектаром. Причём запахи не смешиваются. А самое странное, что каждое слово этой тётки в голову запало и закрепилось. А до неё в башке было пусто. Как в свежем дупле, где и сам дятел покудова не ночевал. Как же её фамилия, бляха? Не молдавская, не грузинская …А! Она ж с Берега Слоновой Кости. Кот-д'Ивуар по ихнему. – Яа -гу- а!!! Яга по-нашему. Ну вот откуда мне, дурню, такие слова знать? Книжки только издали видел, радио не слушаю. Да… Значит, есть нечистая сила и Высший разум.

В других комнатах уже шумели. Братовья дрались в кровь и лоскуты за право сегодня изготовлять Meinen, колбасу с вином внутри. По швейцарскому рецепту. Самую дорогую колбасу на свете и самую идиотскую по замыслу. Ибо даже извращённый обкомовский «олимп» потреблял два этих компонента всё равно отдельно по генетическому приказу. Папка с мамкой тоже бились насмерть, так как наступил выходной и папане уже следовало бы отбыть на два дня в пивную, чтобы очистить себя изнутри от железобетонной вредной пыли. А маманя эффективными попаданиями сковородой по папиному натруженному горбу и добрыми нецензурными уговорами пыталась заставить его переодеться из белого парусинового костюма в старые штаны и фланелевую бордовую рубаху, с которых она умела смывать пятна от пива и рыбьего жира. В общем, хорошее, уютное утро пришло. Обычное, дружелюбное, родное. И уже начал насвистывать Ванёк любимую мелодию фокстрота «У негритянки волоса кудрявы всюду», как из-за угла вывалилась древняя колымага «ГаЗ-51» грязно-желтого цвета с будкой и красным крестом на борту. Под крестом белой эмалью аккуратно написали «Скорая помощь для сумасшедших»

– Эй! – закричал Иван в окно. – Я тут! Стойте возле калитки. Сейчас поедем!!

– Это ты псих? – крикнул из кабины щуплый мужичок в белом халате и почти белом колпаке. – У тебя своей смирительной рубашки нет? А то у нас на свободной смирительной Дмитрич, врач наш, бывший подводник, морским узлом рукава завязал и теперь даже сам обратно раскрутить не может. Так что в ней ни пообедать теперь, ни медсестру ущипнуть.

– Да мне не надо смиряться. Я смирный. Потому, что ещё не псих. Просто дурак. Иван-дурак из волшебной сказки. – Ваня подошел к машине и со всеми обнялся. Даже с носилками в будке. – Вот полежу у вас манехо и стану психом, как все. Вам же надо сперва из дурака сделать психа. Чтобы было кого лечить. А простые дураки не лечатся. Потому, что у нас дураков, не то, чтобы ума нет. Просто такой ум. Своеобразный.

– Ну, скажи своим, что лежать будешь в психиатрическом диспансере, в храме Василия блаженного, купца Садчикова. – Санитар чего-то вдруг затрясся, телом задёргал всем и пену изо рта выплюнул. – Ты сильно не выпяливайся. Я в санитары из психов переведён. Нехватка кадров, мать её! Так бы лежал как раньше весь год. Книжки бы читал и воробьёв кормил на подоконнике.