Криста Фауст - Сверхъестественное: И прошел год. Поцелуй койота. Ночной кошмар

Гнев рос в сердце Натаниэля до тех пор, пока он не смог его сдерживать.

– Ваша честь, я хотел бы сказать, если можно, – вызвался он.

Подняв руку, Натаниэль начал протискиваться сквозь толпу. Все взгляды обратились на него, шепотки волной пошли на улицу: «Натаниэль Кэмпбелл хочет что-то сказать!» Заметив, что их снова перебили, судьи подняли глаза. Натаниэль вышел в переднюю часть помещения и обратился к судьям. Он говорил громко и четко, а в толпе зашикали и притихли, так что слышно его было хорошо.

– Достопочтенные судьи, я бы хотел высказаться в защиту осужденных. По моему подсчету, к настоящему времени по обвинению в колдовстве в тюрьме находится шестьдесят два человека.

– Мистер Кэмпбелл, знаете ли вы, что этот суд был объявлен уголовным разбирательством самим губернатором Массачусетса? – осведомился Вильям Стоутон.

– Да, знаю. Но это не меняет того факта, что вы бросили за решетку много народу. А доказательства, что все они – ведьмы, они… – Натаниэль помедлил. – Они как дым.

– Что вы имеете в виду?

– Если я разведу здесь огонь…

– Вы этого не сделаете, конечно же, – перебил Стоутон.

– Вы правы, но это просто пример. Если я разведу огонь, и мы с вами будем стоять по разные его стороны, то я увижу дым так, а вы – иначе.

– Я вас не понимаю.

– Мы оба увидим дым, но будем видеть его по-разному, потому что мы стоим в разных местах: вы там, а я здесь. А если дым еще вьется, то будет выглядеть совсем по-разному. Если нам обоим придется описать его, то вы не узнаете, что описываю я, а я не узнаю ваше описание, хотя мы смотрели на один и тот же костер.

– Что вы пытаетесь сказать, мистер Кэмпбелл? – переспросил судья. – У нас мало времени.

– Я думаю, – заметил Натаниэль. – Когда жизни на кону, тщательность важна в той же мере, что и целесообразность.

Стоутон посуровел:

– Я бы хотел, чтобы вы перешли непосредственно к доводам, мистер Кэмпбелл.

– Судья Стоутон, пострадавшие девочки описывают дым, как он выглядит с того места, где они сидят. А другие описывают дым со своих мест. Все они правы, но вероятно, никто из них не прав в большей степени.

– Вы тратите наше время, мистер Кэмпбелл! – судья явно начал терять терпение.

Натаниэль глубоко вздохнул: ему приходилось разъяснять то, что для него самого было ясно как белый день:

– Возможно, девочки поняли неверно, что именно сделала эта женщина, – уверенно сказал он. – Либо им больно, но причина не в этой женщине.

– Вы обвиняете этих юных девушек во лжи? – угрожающе поинтересовался Стоутон.

– Я не говорю, что они лгут. Я говорю только, что они могут ошибаться.

Прюденс на пару секунд прекратила истерику и уставилась на Натаниэля, потом завизжала и начала указывать на него.

– Прекрати! – вопила она. – Прекрати, злой человек! Я тебе ничего не сделала, а ты щипаешь и царапаешь меня!

Судьи посмотрели на Прюденс, извивающуюся от боли, с взбухающими на щеках красными полосами, потом повернулись к Натаниэлю.

– Мистер Кэмпбелл, зачем вы раните невинную девочку? – прогрохотал Стоутон.

– Но я ничего не делаю, – твердо отозвался Натаниэль. – Я просто здесь стою.

Прюденс кричала не переставая.

– Взять его! – скомандовал судья мужчинам, которые стояли ближе всего, и те тут же так схватились за Натаниэля, что сбежать не было никакой возможности. – Натаниэль Кэмпбелл, вы арестованы по подозрению в колдовстве. Отвезите его в тюрьму.

Натаниэля провели через толпу на холодный утренний воздух. Томас и Кэмпбелл в панике бросились следом, распихивая зевак. Они выскочили из здания и увидели, как отца швыряют в дальний угол повозки. Он быстро оправился и принялся лихорадочно оглядывать толпу, ища в ней сыновей.

– Папа! – закричали мальчики.

– Мальчики! Расскажите обо всем матери! Не волнуйтесь за меня. Следите за Прюденс, она опасна. Выясните, что творят они с Констанс.

И повозка тронулась с места. Братья обменялись взглядами, понимая, что остались одни. Они тихонько вернулись в молитвенный дом. Когда они вошли, Томас посмотрел на Прюденс, а та взглянула в ответ и ухмыльнулась.

– Оставайся здесь, – шепнул он Калебу. – А я пойду, расскажу маме.

Затем Томас взял лошадь отца и быстро поскакал к дому через то самое поле, где они столкнулись с Прюденс. Когда он добрался до дома, мать задавала корм свиньям. Мальчик соскочил с лошади и быстро объяснил, что произошло. Розмари позвала Ханну, и они собрались навестить Натаниэля. Ханна прихватила пару серебряных вещиц из старой коробки и собрала полную корзину еды, потому что зачастую заключенных не кормили вовсе. Выйдя из дома, они распрощались, и договорились вечером встретиться и обменяться новостями.

Снег и лед сошли только через несколько недель, и влажный запах весны лишь больше раззадорил жителей. С улучшением погоды было решено начинать казни. Люди гудели вокруг молитвенного дома, словно обозленные пчелы, поджидающие очередную жертву. Как только подписали последние бумаги, нескольких осужденных усадили в деревянную повозку. Все поселение шло вслед за скрипучей повозкой по главной дороге, а с нее – на травянистый холм. В хвосте процессии шагала, поддерживаемая дядей и преподобным Паррисом, Прюденс Льюис. Она одна из всех девочек пожелала наблюдать за смертью тех, кого она осудила. Первой была казнена Бриджит Бишоп, и посмотреть на это собралась вся деревня. После первой казни все словно с цепи сорвались. Двумя днями позже состоялось второе повешение, и после этого смерти следовали одна за другой. День за днем людей вывозили из тюрьмы на холм. Некоторые твердили о своей невиновности до самого последнего момента, даже с петлей на шее, другие же хранили молчание.

Томас и Калеб наблюдали за действом с поля, скрывшись подальше от любопытных глаз. Со времен ареста Натаниэля они прятались. В город ходила только мать: дети оставались дома. Пока Натаниэль сидел за решеткой, ведьм провоцировать не хотелось. День за днем они задавались одним и тем же вопросом: что именно хотят провернуть ведьмы? Гонения между тем доходили до абсурда: любое необычное поведение вело к обвинениям в колдовстве, не учитывались ни дружба, ни соседство. Но больше всего Кэмпбеллов заботили Констанс и Прюденс. Обе они были сильными опасными ведьмами, однако донести это до судей было нереально. Ясно, что гонения спровоцировала Прюденс, но зачем? Всего осужденных насчитывалось больше сотни, многих держали в той же тюрьме, что и Натаниэля. Каждый день семья боялась, что именно его повесят следующим.

Как-то ранним утром, после особенно жестокой казни, Томас и Калеб возвращались домой через рощи и поля. Они шли по той же дороге, что и всегда, которая позволяла держаться подальше и от пытливых глаз истеричных жителей, и от жаждущих мести ведьм. Войдя в рощицу, они перешли маленькое возвышение, на которое обычно не обращали внимания, но сегодня они оба остановились и уставились на испещряющие его земляные холмики. Кто-то определенно пытался спрятать свежевскопанную землю, накидав на нее ощетинившиеся пушистыми молодыми листочками ветви. Подгоняемые любопытством, мальчики начали разбрасывать ветки.