Андрей Елисеев - Егор жених ведьмы. Сказка

Дверь скрипнула, отворившись внутрь. На пороге показалась босоногая девушка в длинном суконном платье до пят. Её светлые волосы были связаны в косы, оканчивающиеся зелёными лентами. Ни один из них не произнёс ни звука. Так они и стояли. Всею собой всеобъемлюще источала она истинную красоту. Казалось сама природа создала её из всего лучшего чем владела. Девушка улыбнулась и сыну Фёдора охотника почудилось будто колючий хвойный лес преобразился и отступил в учтивом поклоне.

Длинноволосая дева пригласила его взглядом пройти в дом. Лишь тогда к герою вернулась его прежняя трезвость. «Это она!!» – мелькнула и скрылась во тьме мысль, ядовитая как отравленная стрела. Егор вошел внутрь. Для могучих ветвей между балок деревянного потолка были прорублены бреши. Боль чуть-чуть притупилась, ибо еще одно чудо явилось перед его глазами. От коры дерева исходил свет. Чуть различимый неяркий синевато-зелёный.

Егор вспомнил детство, маму и отца, как тот взял его в первый раз с собой в тайгу. Когда ты маленький, все на что ты смотришь открывается тебе с удивительной, совершенно иной стороны. Это то самое время, когда за печкой живет домовой, а чердак полон тайн.

Охотник ощутил близкое родство этих воспоминаний с тем, что он испытывал в это мгновение. Внутреннее тепло разлилось по всему его телу. Девушка не отводя взгляда от зеленоглазого парня указала ему на место, где стоял резной стол. Деревенский богатырь, руковитый с детства, машинально подмечал все что его окружало. И так получилось, что мысль о ведьме вновь отступила под натиском того, что он увидел. На столе стоял хлеб с солонкой крупной соли, в кружках налит сбитень, а в чашках дымился горячий борщ только что снятый с огня. Аромат был таким восхитительным, что тут же опьянил Егора. Перед тем как опустить ложку он успел подметить, что даже она, не говоря уже об остальной утвари, была искусно вырезана из ели. Кружки, стулья и даже колун, который был воткнут в чурбан возле дома – одним словом все, носило на себе отпечаток рук резчика от Бога. И последнее что успел увидеть Егор в трезвом рассудке – это взгляд девушки. Казалось в этих озёрах света живёт непостижимый секрет.

Вкус лесного ужина не поддавался ни какому описанию. И охотник решил, что если это его последняя пища, пусть она будет такой. Потяжелевшие как будто намазанные мёдом веки его опустились. И в тот же миг Егор погрузился в сновидения яркие и цветные как само детство.

Ласковый, по-настоящему летний утренний луч золотого светила, сквозь качающуюся на ветру листву дуба то исчезал, то вновь появлялся на лице спящего Егора. Ещё до того как пробуждение заискрилось подобно отблеску солнца на зелёных волнах, буквально своей кожей, охотник испытал щемящее чувство.. Дома. Что бы он не увидел в тот миг, когда откроет глаза, это и есть его Дом.

Егор приоткрыл веки. Свет не резал глаза, но проникал сквозь все доступные для него места, сквозь самые маленькие щелки и бреши жилья незнакомки. Так что создавалось ощущение, будто жёлтая звезда опустилось в лес. Ложе охотника на грубой резной кровати состояло из засохших пучков и торчащих во все стороны жбылинок самых душистых видов сена в которых ему когда-либо приходилось ночевать.

Терпкий и одновременно пряный запах сухих трав мягко ударил в нос и прогнал сон прочь. Гость поднялся с кровати, и улыбнулся уголком рта. Всю ночь он проспал в сложённом колыбелью душистом гербарие. Парень глубоко с наслаждением вдохнул сказочный воздух скопившийся под крышей чердака. Потом опять и снова. С каждым вздохом неизвестное ему до селе чудесное здоровье, укрепляющее изнутри и без того могучее тело, всё глубже пускало в нём корни, пресекая для хворей все возможные ходы. В волосах, будто играя в прятки, путались золотистые соломинки. Упавшие на струганный пол с красиво изогнутых ветвей сухие коричневые дубовые листья, придавали атмосфере вокруг неповторимое чувство уюта.

Сибиряк направился к выходу, потянул на себя дубовую ручку с хитрым узором. Кованые петли мягко отворили тяжёлую дверь, высвободив её из тёмного потрескавшегося проёма. На залитой солнцем траве, улыбаясь, стояла та, что впустила его на ночлег. Спускаясь по широким деревянным ступенькам с крыльца в траву, Егор ощутил, что идет босяком, почувствовал как приятно, едва скрывая щиколотки, касается тела мягкая суконная рубаха до пят.

Однако так устроена жизнь. Ей свойственна вся палитра цвета от слёз счастья, до мгновений, исполненных фатального драмматизма. Повседневная реальность, словно прокуренная циничная базарная баба, обладает особенностью грубо напомнить о своём существовании в самый неподходящий момент.

«Ведьма!!» – услышал он голос в своей голове.. Час пробил. Разрываемый на двое, не отводя глаз, он подошёл к девушке и спросил – «Кто-ты?» Она стала вдруг серьёзной, но даже это не шло в укор её красоте. Внимательно глядя прямо в глаза, красавица чётко произнесла: «Я Устинья. Я ведьма!» Егор, опустив голову в низ, упал на землю, скрученный душевной болью и той ужасной правдой, которая всё это время тихо шла за ним по пятам. А сейчас, от куда-то из своего укрытия бросилась, навалившись всем весом. Девушка подошла к нему и запустила свои пальцы в русые кудри охотника. Ясно произнося каждую букву сказала ему на ухо: «Оглянись вокруг..» Егор привстал и безразлично, но послушно поглядел в четыре стороны света. -«То, что ты видишь – это всё, что у меня есть. Я клянусь всей собой и тем, что у меня есть, что никогда не гнала мор в ваши деревни. Не проливала дожди, что бы сгнил хлеб. Тот ноябрьский ветер, пробирающий до костей – дело не моих рук. Ты веришь мне?» Егор встал и внимательно посмотрел ей в глаза – озёра света, в которых отражалось небо летнего утра. Выдержав паузу, девушка снова сказала -«В моих словах нет лжи. Я даю тебе слово, что если ты не поверишь, а решишь связать меня и отвести к себе в деревню на суд – я не стану противится и сама укажу тебе дорогу домой». По её щеке потекла слеза.

Егор ещё раз взглянул в глаза ведьмы. И в этот миг что-то внутри пробилось сквозь непроходимый бурелом из сомнений и противоречий. Что-то открылось и выпорхнуло на волю. С несгибаемой верой Егор мог сказать, – она не имела возможности быть источником тех бед, что привели его сюда.

«Это и есть мой дом!!» – закричал он так, что эхо зычным раскатом, порвав паутину входящего в свои права полуденного зноя, углубилось в непроходимую чащу старого леса. Всепроникающее счастье переполнило юного мужчину изнутри. Обхватив колени Устиньи, он, не чувствуя под собой земли, поднял её и стал кружить над собой. Устинья, исполненная света, смеялась, обняв нежными руками его кудрявую голову. А когда Егор опустил её на землю, девушка тихо сказала: «Пойдем, я должна тебе обо всем рассказать».