Руслан Лимаренко - Билет в одну сторону. Том 2. Книга 2

– Да уж не мог даже и подумать, но как же так? – руки у Коли опустились, и он сел на пол у стены.

– Как же так! Как же так! – зачарованно медленно произносил Коля. – Он не мог, не мог! Этого просто не может быть! А может, это ошибка? Может, я квартирой ошибся? Вы ведь и фамилию его не знаете?

– Ну, не знаем.

– А! Вот! Точно! Я ошибся адресом! – крикнул Коля и выбежал из квартиры.

Холодные улицы. Мрачное небо. Туман, скрывающий лица. Человек в черном плаще вышел из подъезда. Лицо его было соответствующе угрюмо.

Он достал мобильник из кармана, ответил на звонок.

– Да, – произнес он тихо. Держите его под замком. Мне докладывать лично. Все. «Ибрагима надо убирать», – думал новый босс.

После смерти вора в законе Колокольчика, которого убил Ибрагим, двоюродный брат того самого Дяди – Мамедова Хуршита Томазовича, главаря Чиченской мафии в городе, приспешники никак не могли поделить власть между собой. Новому боссуАльберту, племяннику Хуршита Томазовича, до сих пор была непонятна причина, по которой сорвал сделку его дядя с поставкой наркотиков в банках с китайской тушенкой. Также было непонятно, куда подевались двадцать миллионов долларов за наркотики, которые Хуршит Томазович перевел на счет Колокольчика перед своей смертью, а еще деньги воровского общака, смотрящим которых был Колокольчик. Ибрагим был последним, кто видел Колокольчика перед смертью, быть может, Ибрагим знает, куда делись эти деньги? Одно Альберт знал точно: сейчас он босс вместо Ибрагима. Среди воровской братвы ходили слухи, что Хуршит Томазович своим преемником когда-то называл именно Ибрагима, а не его, Альберта. Об этом говорилось в предсмертной записке Хуршита Томазовича, которой Альберт по-хитрому завладел, обойдя Ибрагима. После убийства Колокольчика Ибрагим исчез. Его все долго искали – и вот недавно нашли в другом городе пьяного в борделе. Его держали взаперти до решения Альберта.

– Привет, Альберт, – сказал босс, обнимая своего друга. Друзья обнялись и поцеловали друг друга в щеки.

– Как дела, дорогой? Что нового? Как мама? – спросил босс.

– О, спасибо, Мустафа. Твоими молитвами все хорошо.

– Ну и Слава Богу. Пойдем, посидим в моем ресторане, покушаем.

– Да, конечно.

Друзья поднялись по ступенькам в ресторан, сняли свои дорогие пальто и прошли в закрытый VIP-зал. Тонкий аромат дымящихся благовоний приятно успокаивал и расслаблял.

– Я вот чего тебя пригасил, – сказал Мустафа, – дело касается твоего двоюродного дяди Ибрагима. Мы знаем, что это он порешил Колокольчика за то, что якобы Колокольчик отдал приказ своему киллеру Ахмету убить Хуршита, а поэтому ты знаешь закон и должен его исполнить.

– Я знаю, да, что он убил Колокольчика, но он мой родственник, и мне кажется, что он знает, где деньги воровского общака и деньги Хуршита.

– Ты и вправду так думаешь?

– Я не уверен. Все надо проверять. Надо искать. Убрать его мы всегда успеем, а вот бабки…

– Да, там было около восьмидесяти миллионов евро.

– Ну, это вместе с деньгами Хуршита за наркоту, да?

– Да.

– Я могу выкупить Ибрагима.

– И тем не менее родственникам Колокольчика нужна его кровь. Поэтому либо ты сам решишь этот вопрос и принесешь его голову, либо… Ты должен сделать свой выбор. И сделать его правильно. Сроку тебе три дня.

– А как же деньги? Если убить Ибрагима, денег не найти будет.

– Все, до свидания, Альберт.

– До свидания, Мустафа, но передай родне Абдулы, что месть местью, а бизнес бизнесом, и он будет их только после того, когда я найду деньги. Иначе будет война.

Альберт встал и поспешно вышел из ресторана.

Весь вечер Альберт сидел в раздумьях. С одной стороны, он готов был исполнить просьбу воров, но с другой, Ибрагим был его двоюродным дядей, единственным родственником после смерти его матери. Альберт не мог иметь детей, у него не было жены, был только двоюродный дядя Ибрагим, которого он глубоко в душе все-таки любил. И относился к нему всегда с уважением. И вот ему приходится делать выбор, который, как он понял, он не в состоянии сделать еще потому, что… Где же все-таки деньги Колокольчика?

– Здрасьте, Виктор Николаевич, – сказал Петров, заглянув в кабинет следователя Кузнецова, – можно к вам?

– А, здоров, здоров, пофигист! Входи, конечно же! А то я уже подумывал – не заотдыхался ли ты? О, черт, как загорел-то? А жена твоя тоже загорела, а?

– Да, я к теще ездил с семьей, а жена с детьми там решили остаться пока, так что я буду как вы – пока холостой.

– А… Ну лучше уж быть по жизни холостым, чем временно, – плоско пошутил Кузнецов, потрепав по щеке Петрова Виталия.

– Да ладно вам, Виктор Николаевич, – ответил Петров, убирая ладонь Кузнецова со своей щеки, – а то я уж подумаю, что у вас ориентация изменилась, пока я в отпуск ездил, уж, видно, точно никаких дел не прибавилось у вас за это время.

– Да, это ты точно заметил, Петров. Ты, как обычно, растешь в моих глазах, молодец. Институт-то скоро заканчиваешь, а?

– Да, точно, с выводами я поторопился. Ведь если вы забыли, что я перед отпуском защитил дипломную работу и окончил вуз, то значит, есть работа в районе у вас; значит, есть дела.

– Есть, значит, рамс! – отрезал Кузнецов.

– О, новое слово.

– Рамс – это давно уже не новое слово, я его от одного адвоката узнал, он у нас в районе так говорит. Оно всем так понравилось, что и не только я его употребляю, но и много кто еще.

– Ну и что же оно обозначает?

– А я знал, что ты спросишь. Это слово заменяет многое. А этот адвокат просклонял его от выражения «рамсы попутать», что на воровском жаргоне означает «сделать что-нибудь не так». Вот он взял и стал использовать слово «рамс» в смысле понятия «блудни, кураж, работа, дела». И говорит теперь весь район «рамсить» и «рамсить жестко», что означает «делать дела» и «делать дела очень серьезно». А вообще ты у него сам спроси, что же есть «рамс» на самом деле. Я слышал тут от опера Тихомирова из нашего отделения милиции, он мне сказал, что этот адвокат вывел целую теорию о рамсе, придумал там какие-то классификации. Да, он еще и песни поет, прикинь.

– Да, еще и десяти часов утра нет, а вы уже так загрузились всякой ерундой о рамсе какойто, – сказал Петров, почесывая макушку. Про песни… Где-то я об этом уже слышал, – сказал задумчиво Петров.

– Да я уже запарился со всей этой новой суматохой, – сказал Кузнецов, не слушая Петрова и усаживаясь за свой рабочий стол.

– С какой?

– Розенштейном-Батькой, потом взрывом в жилом доме, убийством Тиктинского – владельца крупного агентства недвижимости в городе…

– Нет, что-то не могу пока вспомнить.

– А, это ты после отпуска – мозги жиром заплыли. Ну, вот то самое дело, помнишь, пацан еще в камере предварительного задержания повесился, там еще наши менты по этому делу шли в качестве подозреваемых за то, что избили его, как потом выяснилось, перед его самоубийством.