Ганс Эверс - Избранные произведения в 2-х томах. Том II. Подменыш (роман). Духовидец (из воспоминаний графа фон О***)

На этот раз она была, в хорошем настроении. Сегодня утром она думала о своём пребывании у Английских Барышень. Эти воспоминания её радовали: как она наконец оттуда удрала, как поезд перевёз её через границу и, пыхтя и шипя, влетел на вокзал в Брюсселе. Разве это не было как будто вчера или неделю тому назад?

Она улыбнулась – скоро исполнится уже двадцать лет с того времени.

Тэкс Дэргем мешкал и не уходил со своим пакетом. Ей пришлось поощрять и подталкивать его, пока он наконец раскрыл рот. Он хотел бы её попросить немного воздействовать на Гвинни. Невозможно и передать, как она его мучит! Каждый день новые причуды. Ей никогда не угодить! Если бы мисс Войланд случайно замолвила за него словечко…

Теперь вот Гвинни требует, чтобы он взял её с собой на своём аэроплане в Йеллоустонский парк. Он охотно бы это сделал, но как раз теперь, в феврале, погода действительно очень дурная. Гвинни будет мёрзнуть и его же бранить за это. Кроме того, у него пока только свидетельство на право летать самому без права брать пассажиров. Если станет известно, он потеряет своё свидетельство. И должен будет сверх того опять бродяжить по тюрьмам, если что-либо случится. Гвинни могла бы обождать до лета. Тогда – прекрасная погода для полётов. Тогда у него наверняка уже будет право брать пассажиров. Но Гвинни не хочет считаться ни с какими разумными соображениями. Только мисс Войланд может тут помочь.

Эндри обещала уже сегодня же с ней переговорить.

Тэкс глядел на неё с изумлением. Как это она предполагает уломать Гвинни? Он нагнулся вперёд и потёр руки, как Брискоу.

– Мисс Войланд, – сказал он, – я хотел бы сделать вам серьёзно обдуманное лредложение: согласитесь вы поселиться у нас, когда мы с Гвинни поженимся?

– Почему бы и нет? – засмеялась Эндри. – Но в качестве кого?

– О! – сказал Тэкс Дэргем, – ну, в качестве тёти и гувернантки. Вы оказываете такое положительное влияние на Гвинни. И – знаете ли – для моих нервов это было бы благодеянием.

Эндри вспомнила, как сестра Женевьева советовала ей поступить прачкой к Английским Барышням. Что сказала бы она на предложение Тэкса? Её ценность растёт с годами – теперь её считают уже пригодной к роли гувернантки.

Они подымались по Пятой Авеню. Тэкс Дэргем её провожал.

– Подумайте об этом, мисс Войланд, – сказал он.

Эндри согласилась:

– Да, да, я подумаю.

Сомнения нет: эта семья хочет её иметь всю, целиком, с кожей и с волосами. Несколько дней назад она была с Паркером Брискоу в Опере – он желал сделать её мачехой Гвинни, Тэкс – её тёткой. Сама Гвинни идёт несколько дальше в своих желаниях.

Они стояли в приёмной зале «Plaza», когда пробежал посыльный, громко выкрикивая её фамилию. Она сделала ему знак, и юноша доложил, что её просят к телефону.

– Наверное, это Гвинни, – сказал Дэргем. – Могу я поприсутствовать?

Она взяла трубку:

– Алло, Гвинни!

Тэкс придвинулся ближе, чтобы по возможности больше слышать.

Послышался мужской голос. Телефонная трубка выпала из рук Эндри. Тэкс увидел, как она побледнела, голос её задрожал.

– Ты… это ты, Ян? Откуда ты знаешь, что я в «Plaza»?

– Было нетрудно узнать, – послышалось в ответ. – Я был на твоей старой квартире в Гринвич-Виллидже. Живущий там молодой человек сказал мне, где ты обретаешься.

Тэкс Дэргем удивлённо уставился на неё: она, мисс Войланд, была явно взволнована, она, видимо, искала слов. Кто же этот человек, приведший её в такое состояние?

– С какого времени ты в Нью-Йорке? – спрашивала она.

– С сегодняшнего дня, – раздалось в ответ. – Но мне надо немедленно ехать отыскивать одного старого друга. Я тороплюсь к Штейнметцу в Шенектеди.

Она механически повторила:

– В Шенектеди к Штейнметцу…

Тэкс Дэргем прислушивался внимательнее.

– Протеус Штейнметц в городе, – прошептал он, – он был сегодня утром в кабинете у Брискоу.

– Протеус Штейнметц в городе, – повторила она.

– Так ты знаешь его? Где же он живёт в Нью-Йорке?

– Где он живёт? – спросила Эндри.

– В «Асторе», – подсказал ей Тэкс.

И она крикнула в телефон:

– Он живёт в «Асторе».

Тогда он должен сейчас же поехать в «Астор». Он вызовет её, приедет к ней в отель завтра до обеда, а может быть, ещё сегодня вечером.

– Да, да, – ответила она.

Повесив трубку, она села и замолчала. Только часто дышала.

Тэкс наблюдал за ней.

– Мисс Войланд, – начал он. – Если этот человек вам неприятен, если вы не хотите его видеть, скажите мне. Я уж устрою, чтобы он не был вам в тягость, – положитесь тут на меня.

Эндри встрепенулась – чего хочет этот юноша?

– Если он вам в тягость, – повторил Тэкс с пылом, – скажите только мне. Я лично сброшу его с лестницы.

– Это вас не касается! – воскликнула она. – Вы только не вмешивайтесь!

Подумав немного, она горько усмехнулась:

– Вы ревнивы, Тэкс Дэргем? Это был мой кузен Ян. Никто не может к нему ревновать. Ни Брискоу, ни Гвинни, ни вы, мой мальчик. К нему – нет… Изо всех людей на свете менее всего это относится к нему, к моему кузену Яну!

Она поспешила к лифту, поднялась наверх и вошла в свою комнату. Итак, Ян – в Нью-Йорке… Когда же она видела его в последний раз? Пять или шесть лет тому назад…

И, как всегда, – сначала у него имеются более важные дела. Она, Эндри, только на втором плане. К кому ещё ему надо? К Штейнметцу? Да: к Протеусу. Кто ещё говорил ей о нем? Кто и что? Фамилию она очень хорошо помнит и это странное имя: Протеус. Она даже видела его фотографию в газете: маленький, заросший волосами человек. Он, должно быть, очень известен, он знаменитый инженер или нечто в этом роде.

К нему собирался Ян, ради него только и приехал. А затем, при случае, он скажет и ей: «здравствуй!» Конечно, он вежлив, любезен, лоялен! Наверное, спросит, не нуждается ли она в деньгах. И вынет свою чековую книжку.

Нет. На этот раз он этого не сделает! Она его предупредит. Она спросит его, сколько он ей дал, всего вместе, тогда, и тогда, и снова, – и все ему вернёт, со всеми процентами. И, прежде всего, шестьсот гульденов, посланных им в монастырь…

Три билета для неё, три – для госпожи Вермейлен. Внизу, в корыте, они пожали друг другу руки, глаза их были полны слез – это было счастье, это была свобода после года рабства!

* * *

Она была уже на вокзале в Брюсселе, разменяла деньги, купила фрукты и сейчас ела. Она бегала по вокзалу, рассматривала все расписания, но не решалась отправиться в город. С ней заговорила какая-то монахиня, сестра из вокзальной миссии. Спрашивала, куда ей надо, и предлагала дать сведения. Эндри не поняла её и подумала, что это – ловушка. Монахиня, наверное, ищет её по поручению начальницы, чтобы отправить обратно. Дрожа от страха, она сказала, что сейчас же должна ехать дальше.