Андрей Собакин - В гостях у сказки

Командовавший немецкими пехотинцами гауптман выйдя из бронемашины с интересом оглядывал поле боя. Артиллеристы перевязывали Петеру его простреленную ногу – тот кричал и плакал от боли как ребёнок. Несколько пехотинцев собирали на лугу брошенное русскими оружие. Макс подошёл к мёртвому Ганцу лежавшему на дороге возле грузовика. Лицо юноши было мраморно-бледным, глаза – широко раскрыты. Макс присел возле него…

– Что? Первые потери, лейтенант? – спросил незаметно подошедший гауптман.

Макс только молча кивнул.

– Ну что ж… – сказал гауптман, – Действовали вы, лейтенант, крайне безграмотно, но вам сегодня повезло. Вы справились. Поздравляю. Вашего раненого я заберу с собой и отвезу в госпиталь. Там, видно, берцовая кость перебита пулей…

Когда Петера погрузили в бронемашину, Макс вдруг вспомнил, что остался без шофёра. Он сказал об этом гауптману.

– Пишите рапорт, – равнодушно отозвался тот и добавил, – Мои люди сейчас помогут вам вытащить орудие из канавы, и туда мы положим вот этих… – гаупман брезгливо кивнул на сидевших на земле пленных красноармейцев.

Очевидно, во взгляде Макса мелькнуло недоумение, и поэтому гауптман доверительно пояснил:

– А куда я их дену? Операция закончена. У меня приказ наступать дальше. Что я буду с пленными делать? Собственно, здесь вообще ничего не должно было происходить…

Потом гауптман подозвал к себе одного из фельфебелей и стал давать ему какие-то указания…

Макс направился к своим грузовикам. Проходя мимо, он украдкой взглянул на пленных красноармейцев. Это были совсем молодые ребята, остриженные наголо, с серыми лицами и с испуганными глазами. «Что ж…» – вздохнул он, – «Это война. Либо мы их – либо они нас…» Русские на него не смотрели, или возможно, Макс сам избегал их взглядов…

Пехотинцы, действительно, помогли быстро вытащить орудие на дорогу и прицепить его к грузовику. Максу пришлось самому сесть за руль вместо раненого Петера. Впоследствии оказалось, что проблема со сцепкой возникла из-за слишком поспешной попытки отцепить орудие от грузовика – орудие своим весом заблокировало механизм размыкающий сцепочное кольцо. Потом, при первой же возможности Макс устроил своим артиллеристам тренировку на целый день – отцеплять орудия, откатывать их на двадцать метров, приводить в боевое положение, а потом снова катить к грузовикам и прицеплять обратно. Повторив такое упражнение несколько десятков раз, артиллеристы научились цеплять и отцеплять орудия столь быстро и красиво, что Макс искренне жалел, что никто из начальства не видел и не мог оценить профессионализм его солдат. Теперь уж точно никаких проблем со сцепкой никогда бы не возникло…

Нового водителя, вместо Петера, Макс получил довольно быстро. Его звали Курт, и это был довольно крепкого телосложения сельский парень откуда-то из окрестностей Аденау. Убитого Ганса заменили гораздо позже, уже в сентябре. Вернер, прибывший в подразделение Макса с очередным пополнением, оказался довольно нескладным парнем попавшим в армию только потому, что его отчислили из университета. Когда этот факт стал известен, среди аритиллеристов он сразу же получил прозвище «студент», и даже Макс стал его так называть. Впрочем, особых нареканий к Вернеру не было, и юноша добросовестно и дисциплинированно исполнял свои армейские обязанности.

*

Так сложилось, что Максу со своими орудиями пришлось всё время тащиться где-то в хвосте стремительно наступающий войск. Моторизированные подразделения и целые танковые армии неудержимо рвались вперёд, вглубь бескрайних просторов Советской России, сокрушая всё на своём пути. Пехота не поспевала за ними и постоянно отставала. Подразделение Макса должно было обеспечивать прикрытие от русских танков, но потребности в этом практически не возникало, и два грузовика послушно тянули за собой орудия всё дальше и дальше по пыльным дорогам в сторону Москвы… Русские танки они видели только в выгоревшем или разбомбленном состоянии на обочинах дорог. Обычно это были советские T-26, которые Макс изучал ещё в училище. Один раз, правда, попался какой-то совершенно незнакомый тягач на гусеничном ходу довольно оригинальной конструкции, полностью выгоревший на обочине одной из бесконечных дорог. Макс тогда приказал остановиться и с интересом его осмотрел…

А потом начались нескончаемые беспросветные дожди. Дороги размыло, и они превратились в непроходимые, наполненные жидкой грязью канавы. Грузовики постоянно застревали в мокрой, развороченной глине, и темп продвижения заметно снизился. Когда один из грузовиков, в очередной раз с трудом вытащенный из грязи, не выдержав нагрузок отказался заводиться и, к тому же, подозрительно осел на правое переднее колесо, Макс вдруг осознал, что остался без грузовика и с двумя орудиями на руках. Пехота не могла его ждать и продолжила движение на восток…

Было холодно, и Максу со своими людьми пришлось просидеть на дороге несколько часов, прежде чем уже в промозглых осенних сумерках появилась раздолбанная скрипучая телега, которую тянула худосочная меланхоличная лошадка. Какой-то русский старичок с облезлой бородкой, избегая смотреть в глаза артиллеристам и тихонько поругиваясь, дёргал за возжи, пытаясь заставить лошадь обойти по обочине блокирующий дорогу грузовик с прицепленным к нему орудием. На телеге сидели две пожилые женщины и маленькая девочка. Подумав, что лошадь вполне могла бы дотащить одно из орудий до ближайшего населённого пункта, Макс решительно преградил дорогу и оставил лошадь схватив её за упряжь на удивлённо вытянутой морде.

– Стой! – приказал Макс по-русски, – Давай, дед, отстёгивай лошадь! Конфискуется для армии!

Старик заметно перепугавшись и явно неожидавший, что немецкий офицер заговорит с ним на его языке, соскочил с телеги и быстро-быстро начал бормотать:

– Да как же так? Нельзя нам… Мы на станции работаем… Документ есть…

Женщины и девочка с тихим ужасом в глазах молча смотрели на Макса и на подошедших поближе артиллеристов.

– Какой документ? – спросил Макс.

– Так ведь на лошадь! – торопливо ответил старичок, – Нам без лошади нельзя… Комендант разрешил… Для работы…

Макс протянул вперёд руку:

– Покажите документ!

Старичок начал нервно хлопать себя по бокам, где предполагались карманы, а потом начал трясущимися руками расстёгивать потрёпанную телогрейку:

– Счас…Счас… Куда же мы без документа? Без документа нам нельзя…

Сцена прервалась тарахтеньем неизвестно откуда взявшегося мотоцикла. За рулём сидел молодой немец в серой утеплённой шинели со знаками отличия «СС» – унтерштурмфюрер. Макс был несколько озадачен его появлением, а старичок, напротив, даже как бы обрадовался.