Роман Арефкин - Зеркала и лабиринты

– Чем могу быть полезен? – поинтересовался мужчина, продолжая сверлить меня взглядом. Рядом с его правой ногой, на бетонном полу у дивана, стояла жестяная банка из-под растворимого кофе, теперь эта ёмкость служила импровизированной пепельницей, куда мужчина поспешил сбросить пепел от сигареты, тлеющей в его правой руке.

– Я полагал, – начал я издалека, – здесь у вас повсюду зона для некурящих.

Моё замечание было сделано таким тоном, дабы звучало скорее, как шутка, нежели упрёк. Однако мужчина, очевидно бессознательно, сжал губы в напряжённой гримасе, и быстрым движением избавился от недокуренной сигареты, погрузив её в банку. Полупрозрачный дымок ещё какое-то время струился из импровизированной пепельницы.

– Итак… – протянул мужчина, возвращаясь к своему вопросу, вынуждая меня представиться.

– Я здесь исключительно по делу, – сообщил я, – меня наняла одна из жительниц вашего комплекса.

Мужчина при этих словах окинул взглядом своды лестничной клетки.

– Подскажите, – продолжал я, – вы случаем проживаете не на тридцать первом этаже?

Мужчина кивнул, медленно, не отводя взгляда.

– В таком случае, вы возможно знаете семейную пару, что проживает в квартире 113? – и вновь мужчина ответил кивком. – Госпожа Сиро обеспокоена исчезновением своего супруга, господина Фэйда…

Я не успел закончить фразу, когда лицо моего собеседника вдруг исказилось в странной усмешке, при этом он фыркнул еще сильнее стирая границы различия между собой, кто бы он не был, и Сапфиром, откашлялся и покачал головой.

Я не отказал себе в одобрительной улыбке.

– Вижу вам это имя известно и кое о чём говорит!

– Меня зовут Фрэйн, – представился мужчина, не утруждая себя привычными в таких ситуациях церемониями. – Фрэйн Селак, если быть точным. Я учитель музыки, на пенсии.

Я нарочито приподнял бровь, выражая удивление столь необычным именем в этих краях, мужчина понял меня без слов.

– Я приезжий, всё верно. – пояснил Фрэйн. – Когда мне исполнилось семьдесят четыре, я покинул Хорватию, мою родину, чтобы остаток дней провести здесь.

– Здесь? – переспросил я, обводя взглядом пространство. Мужчина рассмеялся, но очень быстро зашёлся кашлем.

– Да не то чтобы здесь, на этом вот обоссаном диване! – при этих словах, Фрэйн приподнялся, как бы пытаясь увеличить дистанцию между утонувшим в диване задом и самим покрытием дивана. – В этой стране, парень. В этой вот долбаной стране…

Я ответил мужчине широкой улыбкой.

– Так или иначе, господин Селак, – я обратился к нему по фамилии, – вы живёте в очень дорогом комплексе, и, смею предположить, не обременены борьбой за выживание.

Фрэйн смерил меня ехидным взглядом, ему пришлось по вкусу моё высказывание, вне всякого сомнения.

– Я своё поработал, уж будь уверен, парень! Я всю жизнь был учителем музыки, работал как в школе, с этими детьми, чёрт бы их подрал, и в колледже искусств, со студентами, которым, если что и интересно, так точно не учёба.

Селак сплюнул, но разумеется не на пол, а в свою же пепельницу разом положив конец вытягивающемуся, тонкому дымку.

– Так, – сказал я, понимая, что мужчина был явно нерасположен откровенничать, – а что там насчёт господина Фэйда из сто тринадцатой квартиры?

Селак вновь фыркнул и покачал головой.

– Это из-за него я здесь, парень.

Сказать, что этот ответ удивил меня – ничего не сказать, и я тут же сообщил об этом своему собеседнику.

– Да, да, не удивляйся ты так. Всё началось давно. Я еще работал в долбанном колледже, когда всё началось.

Инцидент 1

– Я тогда жил в местечке под названием Грожнян – это совсем крохотная деревушка вокруг старинного замка, пережившего больше потрясений, чем морщин на заднице Пап Римского. Кто только не правил старым замком Грожнян и византийцы, и венецианцы, австрияки тоже руку приложили, ну и без итальянцев дело не обошлось. Так вот, помнится, в году так шестьдесят четвёртом, я купил у одного итальяшки, коих там куча, подержанный Фиат. Начал на нём по выходным загород гонять, особливо летом. Места там живописные, скажу тебе, а среди студентов колледжа, где я работал, то и дело попадались девицы – не прочь юбки скинуть на берегу горных озёр, если понимаешь, о чём я говорю, парень.

– Так вот, как-то поехал я в горы рано утром и уже когда мчался по местному серпантину, спохватился, что оставил дома очки солнцезащитные, там без них тяжко, парень, слепит глаза и это не сиюминутное явление. Однако, когда это осознал, уже шёл на подъём, едва ли не треть горы позади, разворачиваться негде. Ну я что, пальцем деланый, что ли? Зажмурился так сильно, что похож был на сушёную хурму, что те итальяшки продавали туристам. В общем, когда я уже было поднялся на гору, слева от меня раскинулись густые заросли леса, а справа – пропасть, метров так восемьдесят. Солнце там на вершине ещё пуще прежнего светит, в какой-то момент я не выдержал и закрыл глаза! Ну не на долго, секунды считанные, чтобы пятна хоть перед глазами плясать перестали, когда же приоткрыл – вижу, как на меня мчит огромный грузовик! Я едва сообразил, что того мгновения хватило, чтобы я на встречную полосу выкатил.

– Дальше, парень, всё как во сне! Я дёрнул руль, к счастью не вправо, а то мы бы сейчас здесь с тобой не разговаривали. Машину мою увело влево, прямиком в лес. Там хоть и не обрыв, но склон крутой, на такой скорости меня потащило под гору. Я видел лишь как стволы деревьев с безумной скоростью со всех сторон надвигаются на меня! Я буквально сросся со своей колымагой, дёргая баранку инстинктивно! Одно дерево миновал, второе, третье, машину подбрасывает, и тут я увидел его….

Селак, в этот момент, сделал первую продолжительную паузу в своём повествовании. Я же заметил, что это промедление было вовсе не для того, чтобы мужчина перевёл дыхание, скорее ему требовалось подобрать нужные слова, прежде, чем он продолжил.

– Там, среди кустов, ветви которых сплелись как паутина, я увидел его! – сказав это, Селак посмотрел на меня пристально, как если бы ему нужна была обратная связь, я же сумел только кивнуть. – Это был он… Этот чёртов Фэйд. Стоял там, как ни в чём не бывало. В костюмчике своём, как если бы на работу собрался… Ага, на работу! Чёрта с два! На работу в эти дебри!

– Вы хотите сказать, – я осмелился перебить Фрэйна, – что вы увидели господина Фэйда там, тогда, в тысяча девятьсот шестьдесят четвёртом году? Он был там, в Хорватии?

Селак ничего не ответил.

– Я промчался мимо него, но его облик словно отпечатался в моём сознании. В следующий момент последовал удар. Моя колымага, наконец, врезалась во что-то, что смогло остановить её кавалькаду. Это была торчащая из земли скала, поросшая кустами орешника. От удара я ошалел. В ушах звенело, перед глазами мелькало, руки тряслись. Я не сразу понял, что моего носа коснулся запах горения, что-то пошло не так с проклятой тачкой, загорелась топливная система. Нужно было бежать, любая секунда могла стать последней, понимаешь?