Андрей Себежский - Пятый убийца, или Этюд в кровавых тонах

– Дрррака! – возопил кто-то с картины.

– О Боже, – услышал он женский возглас, вскочил и краем глаза увидел, что женщины на картинах прикрывают лица веерами.

– Наподдай ему, Шерл! – кричали мужчины с картин.

Другие портреты наоборот пытались взывать к порядку.

Холмс стоял перед Ватсоном в боксерской стойке.

– Я тебя сейчас взгрею! И да – я уже трогал твоего песика, пока ты был в отключке!

– Я был в отключке, потому что ты напоил меня какой-то дрянью! – Взревел Ватсон и бросился на Холмса, отчаянно нанося удары по нему кулаками. Тот, впрочем, с неимоверной быстротой либо парировал их, либо уворачивался.

– Эта дрянь помогла затянуться твоей ране! Кроме сна, она имеет еще и такой эффект! Оказывается…

– Я рану получил, потому что ты устроил разборки с вампиром! – крикнул Ватсон, попробовав пнуть противника, но тот легко отвел его ногу в сторону своей ногой.

– Сто гиней на Шерла! – возопил какой-то портрет.

– Морган, как ты можешь, это неслыханно! – ответила ему женщина.

– Надо преподать урок этому невеже! – воскликнул другой мужчина. – Но на него никто ставить не будет!

– Ты приперся на эти разборки, потому что тебя нанял призрак! – крикнул Холмс, уворачиваясь.

– Что?.. Стамфорд… – Ватсон остановился, и в этот момент противник нанес ему короткий острый удар в лицо. Доктор хлопнулся на пол, чувствуя, как из носа начинает сочиться кровь.

– Пожалуй, с тебя достаточно, – встал над ним Холмс. – Ох. Ты тупой. Как ты служил в роте Сэкера?.. Стамфорд жив и невредим, только вот он еле-еле вспомнил доктора Ватсона. Мне продолжать о том, что он тебя не нанимал, или ты через какое-то время поймешь?

– Что… – Ватсон сел.

– Ты же служил в роте Сэкера! Неужели у тебя нет нюха на потустороннее?

– Да что вы заладили все с этой ротой! – он вскочил. – Я был в Беркширском всего пару дней!!! Пару дней!!! И мне неинтересно, что о нем говорят!

– Деньги! От них воняет призраком! Как? Как ты их не унюхал?

– Какие деньги?!. – выпалил в лицо Холмсу Ватсон.

– Я не удивлен, что тебя ранили на войне, я удивлен, что тебя не убили… – Виконт досадливо отвернулся. – Это же элементарно! Деньги. Которыми. Тебе. Заплатили. За вскрытие. Меня!

Ватсон мысленно перенесся в тот день, когда его наняли в пабе у Карпентеров. Он попробовал вспомнить, как выглядел кэбмен – но кажется, он тогда даже не взглянул на него. Он хорошо помнил Сару, Рози и даже Джейн, которая оказалась не Джейн. Но вот кэбмена он не помнил совсем.

– Я деньги не нюхаю, – огрызнулся он.

– Да-да, деньги не пахнут. Мы это уже проходили, – Холмс снова начал расхаживать по комнате. Ватсон внезапно обратил внимание, что его противник слегка запыхался после их поединка, и вспомнил, что во время пожара тот демонстрировал очень спокойное, ровное дыхание. Жаль все-таки, что он был пьян в тот день…

– Ах да, ты был пьян… – небрежно бросил Холмс.

– Не смей читать… мои мысли!

– Я не умею! Читать того, чего нет!

– Это твой чертов метод?

– Это твой чертов выхлоп! Мне кажется, больница в той деревеньке сгорела именно от того, что была полна твоими парами алкоголя. Как он выглядел?

– Кто?

– Я сейчас первое попавшееся снадобье принесу и заставлю тебя выпить! Мы с этого и начали разговор. Кэб-мен! Вот кого мы ищем.

– Я не… Я не помню…

– Если б ты не был пьян тогда, я б тебя напоил кое-чем и ты бы вспомнил. Но на алкоголиков это не действует…

– Я не алкоголик!

– А кто из вас признается!

– А ты?!. Ты почему не унюхал, если у тебя такой нюх… – Ватсон на секунду осекся, подбирая слова, – на потустороннее!..

– Да потому что я был мертв, а мертвые не дышат! Почему ты все время забываешь об этом!

Ватсон вспомнил, как долго Холмс находился в клубах дыма, в которых нормальный человек давно бы потерял сознание.

– Так, меня все это достало. Разбирайся сам со своими призраками, со своими вампирами, которые убивают королей и тебя. Я сыт этим по горло. Какой адрес?

– Бейкер-стрит, 221б, – обиженно пробурчал Холмс.

Ватсон направился к шкафу, чтобы достать пиджак – но шкаф с неожиданным проворством и неимоверным скрипом развернулся от него к стене.

Рыкнув что-то нечленораздельное, доктор подхватил пса («Тоби, мы уходим!») и ринулся к двери – но та оказалась закрыта.

Еще более раздраженный, он развернулся – и вдруг увидел, что все люди на портретах поворачиваются к нему спинами.

– Извинения!.. – бросил Холмс, продолжая стоять посреди комнаты.

Ватсон помедлил:

– Я искренне извиняюсь перед замком и миссис Хадсон!

– Хм, действительно. Искренне.

Шкаф развернулся и выплюнул в Ватсона его пиджак и саквояж. Тот еле поймал обе вещи, выронив собаку. Двери распахнулись.

– Джон, тебе не нужно сейчас уходить. Они найдут тебя! – сказал Шерлок.

– Я сам все решу!

– Хорошо, я постараюсь с ними поговорить. Но я могу хотя бы тебя… – устало продолжил Холмс.

– Держись от меня подальше!

– Но кэбменов у замка тоже нет! Возьми лошадь…

– От-стань! Почему ты с первого раза не понимаешь?

Ватсон снова подхватил Тоби и вышел в коридор замка. Он самому себе боялся признаться, что понятия не имел куда идти – но нужные двери открывались перед ним сами, а поручни лестниц склонялись в приглашающем жесте. Пару раз рыцарские доспехи и картины с людьми давно минувших эпох указывали ему направление. Люди на портретах при этом брезгливо отворачивались, а собачка в руке у одной дамы эпохи Возрождения на портрете даже тяфкнула – на что Тоби почему-то не стал отвечать, а поднял на хозяина взгляд, в котором читалось: «Джон, ты тоже это видел?..»

Наконец, они вышли на улицу, ворота замка распахнулись, упал откидной мост – и Ватсон увидел дорогу, лес и лежащий в десятке миль от замка городок.

Ему показалось, что он услышал звуки скрипки.

Погода оказалась чудо как прекрасна. Это было то время, когда лето еще не хотело уступать свои права осени и показывало, насколько оно уверенно чувствует себя и насколько хорошо может себя проявлять. Лес, который ночью казался таким мрачным, сейчас буквально расцвел под ласковыми солнечными лучами; в нем, кажется, даже пели птицы. Дорога оказалась ровной и приятной, поэтому Ватсон, вопреки своим опасениям, взял хороший темп и идти ему было легко.

Но вот на душе его было уже не так хорошо, как в благословенные первые минуты после пробуждения. Он размышлял, с удивлением обнаружив, что эта странная прогулка, кажется, впервые за долгое время позволила ему обратиться внутренним взором к себе самому и задать самые главные вопросы. Ватсон с легким раздражением подумал о том, что все последние недели он не шел по жизни самостоятельно – его несло, как щепку по волнам.