Екатерина Замарацкая - Сон. Verum

– Стоп! Это просто крутая тусовка? И все? – задрав брови, продолжила я.

– Нана, это не так. Это место как отдельная фактория, где свои правила и своя идеология жизни. Попасть туда можно только если получить приглашение от одного из членов этого клуба. Френча, девушка, которая тебя доставила сюда, часто бывает там, потому что она случайно стала фавориткой одного из людей, которые там находятся, хотя и работает в соседнем блоке с Мэй.

– Насчет этого я тебя еще помучаю, а теперь скажи мне, кто такой этот Акер?

– Это правая рука маршала нулевого уровня, поэтому оказаться в его фаворитах дорогого стоит. Если тебе вдруг посчастливится быть там еще раз, не будь глупенькой, и про меня не забудь – сказал Бен и растянулся в широкой улыбке. – Там самые шикарные девушки, ух…

– Бен, соберись, – ответив ему улыбкой, добавила я, – не забуду, хотя особого желания оказаться там у меня нет. Этот Акер, словно маньяк, который вцепился в меня своими ручонками, я еле выбралась оттуда. – внутри кровь начала вскипать от недовольства.

Лицо Бена стало багровым от моих слов. Буквально пару секунд он смотрел на меня, словно получил шоковое потрясение от услышанного.

– Ты была рядом с ним и ушла оттуда… Ты, действительно, очень странная. Даже какая–то ненормальная, я скажу.

– Да что в этом такого!? – недовольство и непонимание вскипали в жилах и уже были готовы вырваться наружу, но тут Бен произнес:

– Так, мы уже на месте, поэтому продолжим наш разговор позже. Теперь у меня к тебе есть много вопросов.

Мы вошли в абсолютно такую же дверь, из которой и вышли, как мне показалось, но внутри было все иначе. Кругом не было столько света и растений, а только свет неоновых ламп, слегка горящих синим светом и металлические стены, и потолки. У всех сотрудников, проходящих мимо, была такая же форма, как и у Бена, и, теперь и у меня. Мы подошли к лифту, что находился недалеко от двери, Бен достал прозрачную карту, приложил ее к панели слева от лифта, и, когда панель загорела зеленым светом, дверь лифта открылась и мы вошли внутрь. Я посмотрела на табло с номерами этажей и увидела также обозначение нулевого уровня. Видимо, Бен что–то мне не договаривает, ведь у него, как у сотрудника данного блока должен быть доступ к этому уровню, раз лифт может спуститься туда. Вопросов с каждой минутой, находящейся в этом месте, становилось все больше.

Бен больше не произнес ни слова с того момента, как мы вошли в здание. Он молча смотрел перед собой, и на лице не было ни единой эмоции, поэтому я взяла пример с него, все также будучи поглощенная вопросами.

Выйдя из лифта, мы очень долго шли по длинному коридору, по обеим сторонам которого находились двери с подобными панелями, как у лифта. Возможно, был необходим доступ к каждой из них. Вскоре мы подошли к одной из дверей, Бен приложил карту и дверь открылась. Оказавшись внутри, Бен расслабился, и улыбка снова засияла на его лицо.

– Прости, не успел тебя предупредить. – внезапно начал он, – в коридорах здания не положено разговаривать, такая возможность есть только в пределах твоего кабинета.

– А почему так?

– Лишние разговоры могут отвлечь от работы, таким образом, ты можешь совершить ошибку в своем детище.

– А что будет, если ты случайно с кем–то начнешь разговор? И почему в кабинете это возможно?

– Как правило, сначала выговор, потом увольнение. А кабинет – это твоя зона ответственности, где работаешь только ты. У каждого свои методы работы: музыка, фильмы или еще что–то, но в рамках адекватного, конечно же. Я, например, всегда включаю джаз или блюз в системе, это помогает мне сосредоточиться на процессе. А вне кабинета ты можешь войти в зону чужого комфорта и уже будешь ответственен за его ошибки.

– Хм, как странно, с одной стороны, это забота о сотрудниках, чтобы каждый занимался своим делом, с другой – скукота, как же без общения. – рассуждала я.

– За это не переживай, для этого есть отдельные комнаты отдыха, где мы все собираемся и можем обсудить детали проекта, если он включает работу нескольких секторов, или же просто обсудить планы на выходные. Просто рабочее время должно быть посвящено работе, вот и все.

– Мда, мне пока это кажется чуждым.

Тем временем я решила осмотреться в его кабинете. Он был разделен на две секции: в одной стояли деревянные стол и стул, покрытые в несколько слоев лаком, над столом висел полупрозрачный экран, на котором еле заметно изображался кристалл, напоминающий здание, в котором мы находимся. Слева у стены стоял тоже деревянный шкаф, весь забитый старыми книгами. Переплеты некоторых книг или отсутствовали, или были очень сильно потерты. В этом кабинете было очень уютно и более привычно для меня. Справа вместо обычной стены была прозрачная стеклянная, через которую виднелась рабочая зона Бена. Та комната напоминала научную лабораторию, все столы были заставлены микроскопами, пробирками. На стенах висели черные шкафчики, через которые, к сожалению, ничего нельзя было разглядеть. Но я решила снова вернуться взглядом к комнате, в которой мы находимся:

– Откуда у тебя столько старых книг? Я думала, что у Вас тут все суперсовременное и необычное. – с легкой ухмылкой произнесла я.

– Я обожаю книги, сейчас такие уже не достать, поэтому для меня каждая из них дорога.

– Ты фанат и старой мебели, как я посмотрю, – пробормотала я и провела пальцем по краю стола.

– Да, не спорю, мне некомфортно сидеть за этими пластиковыми столами. Когда я заполняю отчеты, сидя за этой мебелью… Атмосфера другая, приятная. – голос Бена стал мягким и волнительным, чувствовалось, что это, действительно, важно для него.

– А чем ты все–таки занимаешься?

– Пойдем, я лучше тебе покажу.

Бен снова приложил карту к панели у двери, она открылась, и мы прошли внутрь его лаборатории. Он тут же провел меня к одному из микроскопов и попросил посмотреть внутрь. Маленькие точечки соединялись и образовывали небольшое пятнышко, едва заметно и другие точечки прилипали к этому пятнышку, постепенно сливаясь с ним.

– Что это? – заинтересованно спросила я.

– Это из маленьких клеток образуется клетка, из которых позже можно будет вырастить человеческую кожу.

– Что?! Из этой клетки? Кусок человеческой кожи? – с каждым вопросом голос становился слегка выше.

– Да, я занимаюсь биоинженерией, в этом секторе мы занимаемся выращиванием человеческих органов и тканей, потом они передаются трансплантологам в клиники, что позволяет полностью восстановить кожу человека после того же ожога, а также, заменить непригодный орган на совершенно новый.

– И что, можно хоть все органы поменять на новые? Выращенные из пробирки? – со смешком добавила я.