Алёна Моденская - Перетворцы

– Тебя, что не учили, что нельзя брать чужие вещи без спроса?

– Ну, прости. Больше не повторится.

Поджав губы, тётя Маша отвернулась.

«Наверное, перепрячет серёжки», – печально подумала Кира. Но тут же утешилась тем, что всё равно их найдёт.

Теребя в руках кулон, Кира лихорадочно осматривала комнату, прикидывая, куда бы его спрятать.

– Завтракать бу… дешь? – Неожиданно появившаяся тётка увидела кулон и осела на незастеленную кровать. – Это ещё откуда?

– Это… ну… в общем…

– Ох… – тётя Маша картинно закатила глаза.

Избежать приступа ипохондрии не удалось. Кира выскочила из квартиры и постучала к сёстрам.

– Опять? – София, открывшая на стук, не удивилась. – Сейчас приду.

Тётя Маша обладала отменным здоровьем и повышенной мнительностью. Время от времени, возможно, от скуки, она придумывала себе болячки и с энтузиазмом начинала лечение. Примерно раз в две недели Кира бегала в аптеку за новым набором лекарств, которые тётка переставала принимать через пару дней.

София и Люба вошли, вытерли ноги, вежливо поздоровались. София, терапевт из городской больницы, даже в выходные никогда не оставалась без пациентов. Если она не облагораживала газон в компании сестёр, то обходила пожилых соседей, выслушивала жалобы, мерила давление и прописывала витамины.

Вот и сейчас тёте Маше с давлением сто двадцать на восемьдесят мигом полегчало после внутривенного вливания аскорбиновой кислоты с глюкозой. Пока София мягким голосом успокаивала тётю Машу и обсуждала последние новости (беседа вообще считалась лучшим лекарством и почти всегда помогала куда лучше уколов и таблеток), Люба просочилась в комнату Киры.

– Кошмар, – прошептала Люба, качая головой.

– Угу, – кивнула Кира, глядя в сторону.

– Тебе, что, совсем её не жалко? – Лицо Любы выражало крайнее удивление.

Кира в ответ только пожала плечами.

– Как? – огорошенно спросила Люба.

– Она меня достала своими вечеринками. Что хоть случилось-то?

– Кабель оборвался, попал в машину, и сразу в Доминику, – быстро проговорила Люба, отведя глаза. – А что это?

Люба подошла к столу, на котором рядом лежали забытый впопыхах кулон и непонятно как оказавшиеся здесь серьги.

– Это… так. – Кира сгребла украшения и сунула их в карман.

От немигающего взгляда зеленоватых глаз Любы стало не по себе, по спине побежали горячие мурашки.

– Ты что наделала? – прошипела Люба.

– В смысле?

– Так нельзя, понимаешь ты это? Не тебе её судить! Какое ты имела право?

Люба напирала, не давая опомниться. В общем-то, Кире эта заботливая соседка нравилась, но теперь хотелось скрыться. Своими претензиями она задевала чувствительные места, которые Кира не собиралась никому демонстрировать.

– Ничего я не знаю! – Выкрик Киры отбросил Любу на несколько шагов. В комнату вбежала София, из-за занавесок выглядывала тётя Маша.

Глядя на Киру округлившимися глазами, Люба встала с кровати, куда плюхнулась как от взрывной волны, и бочком вышла из комнаты, потянув за руку Софию. Быстро попрощавшись с тётей Машей, сёстры аккуратно закрыли за собой дверь.

Тётя Маша, косо поглядывая на внучатую племянницу и совершенно забыв про свою ипохондрию, быстренько соорудила омлет. Она легко порхала по кухне, выставляя на стол белый хлеб, варенье и заваривая кофе.

– Молоко и масло свежайшие, сметанка вот – ложка стоит, надо же. Хороший фермер, не обманывает. В следующий раз обещал сливок привезти, они тоже густые, вкусные, настоящие-то.

Кира слушала тётку вполуха и поглощала завтрак, не чувствуя вкуса. Перед глазами поблёскивали жемчужины в серьгах и зелёный камень в кулоне. Рука так и тянулась к карману.

Звонок в дверь рассеял видение. На пороге стояла та самая красивая женщина, что беседовала с Аскольдом.

– Евгения Ивановна Батенко, следователь. – Она показала удостоверение.

– Входите, входите, – с энтузиазмом пригласила тётя Маша. – Будете кофе? У нас свежесваренный, мы растворимый не покупаем.

– Нет, благодарю. – Батенко прошла в комнату и села на предложенный тёткой стул.

– Вы видели, что случилось у соседнего подъезда?

– Ох нет, – запричитала тётя Маша, усаживаясь в кресло. – Я чистила плиту на кухне.

– Разве окна вашей кухни выходят не во двор? – Следователь раскрыла блокнот.

– Да, – после едва заметной паузы признала тётя Маша. – Но по радио сегодня передавали концерт, старинные романсы пели, я сделала погромче, вот всё и пропустила. Ай-ай-ай.

Батенко прищурилась. Тётя Маша невозмутимо качала головой, шлёпая руками по коленям, цокая и изображая крайнее разочарование своей опрометчивостью.

– А вы? – обратилась следователь к Кире.

– Я спала, – сухо сказала Кира. Она пока не решила, стоило ли жалеть о пропущенном происшествии.

– И шум вас не разбудил?

– Куда там, – весело встряла тётя Маша. – Она работает до полуночи, потом не добудишься.

– А где вы работаете?

– Я дизайнер в рекламной компании, но работаю на дому. – Кире очень хотелось поскорее прекратить разговор. – Часто до глубокой ночи.

– Вы хорошо знали Доминику Штанову? – продолжала расспрашивать Батенко.

– Нет, – сухо ответила Кира. – Мы вообще не общались.

– Вы, кажется, одного возраста?

– Наверное, – пожала плечами Кира. Она понятия не имела, сколько лет Доминике.

– Хоть что-то можете о ней рассказать? – устало спросила Батенко.

– Она любила вечеринки, – выдала Кира прежде, чем тётя Маша успела вставить какую-нибудь чушь (почему-то было понятно, что тётка хотела сказать что-то малозначимое).

– А откуда вам это известно? – в голосе Батенко послышался интерес. Тётя Маша нахмурилась.

– А я всё слышала. Каждую ночь. Стенка-то не очень толстая.

– Ясно. А какие отношения у неё были с женихом?

– Понятия не имею. – Кира зевнула и потёрла глаза.

– Но ведь стенка-то не очень толстая. – Батенко чуть улыбнулась.

– Интимные отношения у них были, и регулярные. Если вас это интересует.

Задав ещё пару вопросов и не получив на них вразумительных ответов, Батенко распрощалась и ушла. За соседней дверью послышался шорох, в лучике глазка мелькнула тень. Не раздумывая, Евгения Ивановна нажала на кнопку звонка. Лицо девушки, открывшей дверь, показалось знакомым.

Разговор с тремя сёстрами сложился примерно так же, как и с остальными соседями Штановой. Никто ничего не видел и не слышал. Выйдя из подъезда, Батенко обернулась и окинула взглядом дом. Несколько десятков потенциальных свидетелей, место просматривалось… да откуда только не просматривалось. Но – никто ничего.

Тело увезли, остатки машины уже стояли на платформе эвакуатора. Кабель болтался вдоль стены. Это какое же там было напряжение, что машину буквально разорвало на куски.