Артур Раин - Лэйла-стероид

Илона тряхнула густой золотистой шевелюрой. Обычно она не пускалась в такие душеспасительные рассуждения. Для своего восемнадцатилетнего возраста она уже достаточно хорошо умела бороться с меланхолией, просто направляя ход мыслей в другую сторону. Но теперь…

Мне страшно. Это надо признать. Как только я получила письмо с приглашением на конгресс, вся тщательно налаженная структура внешнего и внутреннего поведения перекосилась как старый клен. Теперь я совсем другая.

– Госпожа Ленс?

Тихий голос с ярким польским акцентом вылился откуда-то сверху. Илона сильно вздрогнула и на секунду закрыла глаза.

Стул, стоявший напротив сильно скрипнул, когда довольно упитанный, судя по жалобному стону сидения, господин опустился на дерматиновую поверхность с жидкой поролоновой набивкой. Первый взгляд, брошенный Илоной слегка исподлобья, уловил пышные черные усы с пробивающейся сединой, узкий римский нос и огромные очки с сильными линзами в роговой оправе.

– Полонски, – слегка наклонив лысую голову произнес поляк. – Ваш куратор на предстоящем конгрессе.

Илона слегка улыбнулась, внутренне чрезвычайно обрадовавшись появившемуся поводу отбросить невеселые мысли.

– Рада познакомиться. Меня предупредили, что вы встретитесь со мной здесь, но признаться, я не совсем понимаю, что входит в функции куратора.

В этом и крылся секрет крайне малого количества людей, которых Илона могла назвать друзьями. Едва только ей приходила в голову какая-нибудь мысль относительно очередного собеседника, она тут же выкладывала ее, заботясь лишь о некотором смягчении очень уж неприятных соображений. За это друзья называли ее искренней и непосредственной, а все прочие грубой и несдержанной. Вот и сейчас, решив выяснить, зачем ей собственно нужен этот господин, Илона немедленно его об этом спросила.

Куратор ничем не показал, понравилась ли ему эта манера сразу же брать быка за рога.

– Вы позволите? – поляк вытащил из кармана пиджака массивный золотой портсигар. Получив разрешение, он вытянул короткую узкую сигару. Неяркое осеннее солнце сверкнуло, отразившись от шлифованной поверхности миниатюрной зажигалки. – Люблю сигары. Но мой врач просто встал на дыбы в прошлом году. Приходится курить теперь вот эти лилипуты.

Полонски глубоко затянулся и с видимым удовольствие завзятого курильщика выпустил дым к потолку, попутно успев улыбнуться официанту, проворно подставившему пепельницу.

– Так вы спрашивали, кто такой куратор, если не ошибаюсь? Так вот, милая барышня, куратор – это тот, кто поможет вам решать проблемы, которые если еще не возникли, то обязательно появятся в будущем, принимая во внимание тот уникальный дар, которым вы обладаете.

– Но я еще не вполне определила, – всполошилась Илона, испуганная возможностью ошибки, за которую впоследствии будет очень стыдно. – Быть может я не слишком ясно все изложила в письме и…

Полонски усмехнулся, перебросив сигариллу в другой угол рта.

– На ежегодный конгресс по изучению паранормальных способностей в Варшаву не приглашают случайных людей. Ваше письмо имело чисто формальный характер. Решающее слово сказали результаты тестов, пройденных вами два месяца назад.

– Значит, я прошла? – не в силах утаить радость спросила Илона.

Поляк засмеялся и уже открыл было рот, чтобы что-то сказать, но внезапно хитро подмигнул сидящей напротив зеленоглазой блондинке и жестом профессионального фокусника достал откуда-то колоду карт.

– Что это за карта? – быстро спросил Полонски, взяв верхний пластиковый прямоугольник и повернув его рубашкой к Илоне.

Она уже проходила такой тест в Российской ассоциации. Он стал первым в целой веренице разнообразных испытаний, которым Илону подвергли в преддверии Варшавского конгресса. Результаты карточного теста, как и всех прочих ей предъявлены не были. Просто две недели назад она получила приглашение на конгресс.

– Семерка пик, – сказала Илона.

– Теперь эта…

– Король пик… Десятка бубен… Валет… черви… Дама пик.

Полонски укладывал карты лесенкой. Одну на другую.

– Ну, пожалуй, хватит.

Поляк подцепил пальцем крайнюю карту, и вся лесенка перевернулась. Илона пораженно уставилась на стол.

– Я не угадала ни одной карты, – разочарованно произнесла девушка, переводя взгляд со стола на Полонски. – Но тогда…

Поляк молча протянул руку к оставшейся колоде и быстро бросил пять верхних прямоугольников на стол. Семерку пик, короля пик, десятку бубен, червового валета и даму пик.

Ошарашенная Илона молча смотрела на карты.

– Ваш потенциал велик. Вполне возможно, что в вас есть способность проникать не только сквозь пластик, но и сквозь время, судя по результатам тестов, – серьезно сказал Полонски таким тоном, словно о чем-то размышляя. Стекла очков ярко сверкнули. – Это очень здорово и очень опасно. Не каждый способен спокойно и безболезненно принять собственную уникальность. Хотите вы того или нет, но теперь жизнь изменилась, и она будет меняться с каждым днем опять же вне зависимости от вашего желания. Повторяю, это трудно.

– А вы все это уже прошли, – подала голос Илона, с трудом отрывая взгляд от лежащих на столе карт.

Полонски приподнял косматые брови.

– Вы быстро схватываете. Да, я все это уже прошел и теперь буду помогать вам пройти тот же путь. Вернее, путь у вас будет свой, но вот большинство проблем, с которыми столкнулся я, окажутся и у вас на дороге.

Илона грустно улыбнулась. Полонски потер нос и ухмыльнулся.

– Не нужно принимать похоронный вид, – посоветовал он, вставая. – Любопытного и приятного отныне тоже будет хватать. Так что выше нос.

Поляк мягко коснулся плеча девушки. Илоне вдруг очень захотелось прижаться к этому почти незнакомому человеку и громко разреветься.

– Все будет хорошо, – сказал Полонски. – Теперь я вас оставлю до конца поездки. Если по приезде в Варшаву или по окончании конгресса вы решите забыть обо всем, то никто вас не упрекнет, поверьте.

Он поднялся, а Илона повернула голову и посмотрела на летящий за окном пейзаж. Сердце ее внезапно екнуло. На мгновение ей вдруг показалось, что она видит Макса, стоящего с большим букетом цветов.

Илона встряхнулась. Страх, оказывается порождает галлюцинации. Но все же на секунду ее затопила щемящая нежность, перемешанная с непонятной тревогой. Девушка снова встряхнула головой, усилием воли переключаясь на реальность.

– В вас очень много жизни, – внезапно сказал поляк, остановившись на полпути к двери. – Это еще ценнее, чем экстрасенсорный потенциал… намного ценнее…

Она почти не расслышала этой фразы, так как почти забыла о своем кураторе, стараясь привести в порядок смесь из обрывков надежд и страхов перед тем новым, о начале которого ей только что возвестил любитель маленьких сигар. Полонски девушка видела теперь только краем глаза. Сидящий за соседним столиком подвыпивший офицер открыл окно. Ворвавшийся в вагон ветер распахнул полы длинного плаща, переливающегося черным светом. Илона моргнула и повела головой.