Alessandra Grosso - Хрустальная Лестница

Я боялась столкнуться лицом к лицу с этим монстром и тем, что он символизировал — утрату детской наивности. Я ни разу не спасла того, что стоило спасать, и моя совесть давила на меня. Я могла только снова убегать.

И я не могла причинить боль ребенку, так что я просто бежала, несмотря на то, что была на каблуках. Каждый шаг давался мне с трудом, мои ноги покрылись царапинами и мозолями. Это была настоящая пытка.

Потом я упала на четвереньки, и мне пришлось ползти по деревянному полу, прилагая еще большие усилия; скользкий и неприятный, он был таким же холодным, как и взгляд ребенка. Я знала, что заслужила этот холод, потому что не смогла достойно защитить детей, которых встретила в своей жизни, и не любила их достаточно, поэтому они все вернулись ко мне в форме этого монстра. Горькая, но полезная встреча: я должна была заплатить за свои ошибки, и я была готова их признать.

В этот момент мне пришло еще одно тревожное видение: маленькая девочка, связанная веревкой и бьющаяся об стены; и что хуже всего, я не могла ей помочь. Она выскальзывала из рук в непредсказуемом направлении — похоже, ее облили маслом.

Она была истинным воплощением моего замешательства.

Я не знала, защищать ли мне ее или самой спасаться от все еще преследующего меня монстра, маленького мальчика, хватающего меня и воющего: «Почему, мама ?»

Это слово меня парализовало, потому что – хотя я и люблю детей – я никогда всерьез не задумывалась о том, чтобы самой стать матерью и завести семью. Я всегда считала, что до этого еще слишком долго; что это ограничит мою экспрессивность и – стыдно признать – мое тело утратит грацию. Хотя забота о ребенке может принести много радости, каждый раз, когда друзья приходили ко мне с дочерьми, я боялась, что маленькие надоеды что-нибудь сломают или поранятся сами.

Но дети бывают разные. Некоторые ведут себя странно с самого рождения. Я знаю, у каждого из нас — свои особенности; но дети, которые, например, мучают животных — недвусмысленное предупреждение для всех. Фактом является то, что некоторые серийные убийцы в детстве жестоко обращались с животными, и я думала, что ребенок, который меня преследовал, был как раз из таких. Мы очутились в грязном деревянном домике со множеством комнат.

Он яростно разбивал все, что попадалось ему под руки, и я поняла, что его никогда не любили, и он сам стал злым: его обижали, и теперь ему и самому нравилось обижать. Такое зло распространяется прикосновением, это — болезнь, не оставляющая шансов на выживание, которая будет неотступно преследовать и медленно уничтожит. Ужасная и неотвратимая

Я знала, что мне стоит прекратить бегать и начать как-то действовать, но я все еще не чувствовала себя достаточно для этого сильной.

Мне нужно было не позволить этому мальчику ранить меня, а девочке — ранить себя. Мне нужен был план, стратегия, как побороть монстра и спасти девочку.

Мои плечи тоже болели: моя обычная реакция на стресс. Например, из-за тревоги перед экзаменами я неосознанно напрягала плечи, отчего страдали мои лопатки и мышцы шеи.

И все же, мне следовало действовать немедленно.

Я подвинулась так, чтобы девочка врезалась в меня, а не в стену; я надеялась, что тяга вскоре уменьшится. Веревка, которой она была связана, была рваной, но очень прочной. Я попыталась ее схватить, но девочка – все еще покрытая маслом – каждый раз выскальзывала из моих рук. Масло было темное, как деготь, и от меня требовались дополнительные усилия.

Я чувствовала, как меня разрезал взгляд моего преследователя, и боялась, что смерть придет в любую секунду, любой вдох может стать последним. Мальчик был моей совестью, и не давал мне покоя.

Совесть не дает заснуть по ночам, заставляет неотрывно смотреть в потолок. Заставляет пересматривать всю жизнь – прошлое и будущее – в один миг; а потом - выбирать.

Я выбрала спасти ребенка. Я могу умереть, меня могут разорвать на куски, но я должна была пройти испытание.

Я надеялась, что по дороге обрету силу и научусь больше не убегать без крайней необходимости. Что-то внутри меня менялось, возможно, к лучшему. К бою меня побуждало – парадоксально – желание мира и справедливости, это врожденное сочетание добродетели и достоинства, которым обладали герои книг моего детства.

Для меня это значило никогда не принимать зло, без компромиссов, потому что предыдущие компромиссы привели к бегству, унижению и низкой самооценке. Я больше не могла жить с депрессией, мне нужно было с ней бороться. По правде говоря, я хотела спасти девочку еще и потому, что видела себя так же неустанно раскачивающейся, разрывающейся между двумя решениями, запутавшейся и неуверенной.

Мне придется действовать спонтанно, когда она окажется рядом со мной. Я попытаюсь обрезать веревку, но чем? Может быть, перочинным ножиком, которым я нарезала сушеное мясо и столь любимые мной ягоды? Он был маленьким и уже довольно разболтанным, но для моей цели подойдет, раз монстр был уже близко.

Я бросилась к девочке, думая, что она могла быть моей дочерью и моей моральной обязанностью было спасти ее – или, по крайней мере, попытаться. Нож с легкостью прорезал половину рваной веревки, но затем застрял.

Чем больше я дергала, тем меньше он поддавался.

Когда я услышала за спиной смех, я почувствовала холодок в груди, по моей спине побежали мурашки, а руки задрожали — но моя воля не дрогнула. В этот момент передо мной появился мой маленький преследователь, его зеленые глаза ужасали меня.

Он начинил веревку маленькими гвоздиками.

Я взбеленилась и принялась их убирать, используя свой вес, чтобы веревка не дергалась. Я отчаянно пыталась снова и снова, прокалывая пальцы и ругаясь от резкой боли.

И наконец веревка порвалась. Девочка упала на пол, но, по крайней мере, она больше не раскачивалась на веревке.

Я взглянула в ужасные зеленые глаза в последний, как я надеялась, раз, собрала всю свою храбрость и указала на лежащую девочку. Затем я закричала монстру, потому что у меня не было ничего, кроме голоса: «Вот что ты наделал, теперь у меня не осталось ничего, ничего ! В будущем мы должны были быть вместе, и поэтому ты забрал ее у меня! Теперь убивай меня, если хочешь…​ Что еще ты хочешь, моей крови?»

Я бросила ему яростный вызов, но он уже изменился. Он схватил меня за руки и сказал, что я поступила правильно: я прошла испытание; я становилась сильнее.

Свою силу я собирала и оттачивала терпеливо, как кузнец кует железо и создает из него мечи и другие предметы редкого качества. Но даже прилежные работники совершают ошибки, это объединяет все человечество: этот неуверенный вздох, заставляющий нас бежать или драться, сдаваться или побеждать.