Джерри Джерико - Сказка о муравье

– Повозка тронулась, – объявил он, – не вздумайте опоздать на шествие и опозорить меня. Не хватало ещё, чтобы соседи судачили.

С подозрительным прищуром оглядев обоих, Парио поспешно удалился. Входная дверь скрипела и хлопала – все повалили на улицу.

Повозка, запряжённая вороной лошадью, медленно выкатилась на дорогу, постукивая колёсами о булыжники. Впереди всех шёл священник с символом Струн в руках. Он что-то монотонно бормотал себе под нос и сонно кивал головой в такт своих шагов. За ним следовали сыновья покойного – Чиего и Парио. Последний вёл под уздцы лошадь, влачащую повозку с гробом. С ним рядом степенно вышагивала разряженная матрона – сестра покойного, сеньора Череза. Позади, уцепившись за борта повозки, торжественно шествовали кузены Ланцо. Вслед им брели женщины семьи Эспера – жёны с малыми детьми и дочери. Чиела робко примкнула, было, к ним, но Ланцо уверенно отвёл её в авангард шествия и, не обращая внимания на недовольную гримасу Парио, повёл мать под руку прямиком за священником.

Замыкали шествие все желающие проводить в последний путь друга, соседа, главу гильдии. Рано поутру народу набралось немного, но всё же шествие получилось внушительным и торжественным.

Чиела с благодарностью взглянула на Ланцо и не смогла сдержать слёз. Плакала она отнюдь не так, как накануне в день смерти отца. То был не скорбный вой, обязательный для всех женщин семейства, но тихий, горький плач. Она крепко ухватилась за руку Ланцо как за последнюю в жизни надежду, и старательно вышагивала в длинной пышной юбке, неловко пошатываясь от усталости.

Путь до кладбища был неблизким, и под конец Ланцо вёл мать, придерживая под обе руки – Чиела была изнурена и еле держалась на ногах, изо всех сил стараясь с достоинством ступать во главе процессии.

Когда они добрались до часовни, уже окончательно рассвело. Под ярко-голубым небом всё казалось ослепительно ярким – изумрудная трава, покрывающая могилы, пёстрые надгробия, поросшие цветным мхом, белоснежная часовня и её золотистый шпиль. Блистали золотом и макушки Чиелы и Ланцо, выделяясь среди темноволосой толпы.

Погребение прошло быстро и тихо. Священник прочёл молитву, после чего гроб опустили в могилу и присыпали освящённой солью. Родственники покойного по очереди бросали на побелевший гроб еловые и дубовые ветви, пока тот вовсе не скрылся под их пышной зеленью. И, в конце концов, Эврио Эсперу зарыли на черрийском кладбище, окончательно отделив его от мира живых толстым пластом земли.

Впрочем, то был ещё не конец, и дома всех ждала поминальная трапеза, которую тоже необходимо было высидеть с терпением и достоинством.

На обратном пути Чиела приободрилась и зашагала быстрее и увереннее. Дорога шла под уклон, жара ещё не грянула, хоть солнце уже и начало припекать, поэтому все довольно быстро добрались до дому.

На кухне был накрыт длинный стол, за который немедленно расселись все члены семьи Эспера. Холодное мясо, варёные овощи, прохладное молоко и тёплый свежий хлеб – вот и вся трапеза, которой родичи поминали покойного.

В полной тишине проходили поминки. Все молча жевали пищу, поглядывая друг на друга да на Парио, сидевшего во главе стола на месте своего отца. Он был упитан и кряжист, при том сильно напоминал Эврио лицом. Тёмные волосы же он унаследовал от матери, как и Чиего. Светлокудрый мастер потерял свою вторую жену, беременную очередным ребёнком, незадолго до появления Ланцо, и Парио охватывало невероятное раздражение при мысли о том, что Чиела со своим бастардом попросту сыграли на расстроенных чувствах Эврио, вынудив принять их и внушив любовь к нагулянному ребёнку.

И сейчас любимец Эврио Эсперы сидел на другом конце стола рядом со своей матерью и по своему обыкновению раздражал дядю до такой степени, что тот едва ли дожёвывал пищу, прежде чем проглотить.

Постукивая толстыми натруженными пальцами по столу, Парио обводил глазами кухню, однако непременно натыкался взглядом на Ланцо. Тот тщательно обгладывал куриную косточку, задумчиво уставившись в свою миску. Ел он мало, удовольствовавшись одним куском мяса да краюхой хлеба, и всё подкладывал еды Чиеле, которая охотно набросилась на свою первую за сутки пищу.

В конце концов, Парио не выдержал и громко прочистил горло.

– Риозо, – обратился он к своему младшему сыну.

Тот быстро поднял голову.

– Да, отец?

– Как продвигается строительство?

– Прекрасно, отец. Мы уложимся в сроки, это совершенно точно.

– Отлично. Отлично, – Парио довольно закивал головой и вновь скосил глаза на Ланцо. Тот не проявил ни малейшего интереса к беседе.

– Подумать только – у Риозо будет собственная мастерская, – задумчиво произнёс Парио, почёсывая короткую тёмную бороду, – жаль отец не дожил, чтобы увидеть. Краснодеревщик – ремесло, достойное не каждого. Только золотые руки способны рождать такие чудеса. У Риозо редкостный талант. В Черре доселе не было подобного мастера. Риозо прославится, прославит фамилию Эспера, которая и так гремит уже на всю Мальпру.

Риозо усмехнулся и приосанился, переглянувшись со своей молодой женой, беременной первым ребёнком.

– Ну а Треверо, – Парио перевёл взгляд на старшего сына, – разумеется, пойдёт по моим стопам, наследуя мастерскую своего легендарного деда.

Полнотелый бородач Треверо равнодушно продолжал жевать свой обед, не забывая обильно запивать пищу молоком. Его малолетний сын не отставал от отца, старательно набивая рот хлебом.

– Ты, Чиего, превосходный мастер и крупный знаток древесины, – обратился Парио к брату, – вся гильдия доверяет в этом вопросе лишь тебе. Ты сбываешь только лучшие сорта за справедливую цену, что позволяет тебе жить в почёте и довольстве. Дом твой, пристроенный к нашему, богатеет день ото дня. Как и наша репутация. Твой сын Чеверо – достойный преемник твоих знаний и мастерства и уже демонстрирует свои способности, развивая их трудолюбием и усердием.

Чиего, высокий мосластый мужчина с красивым широкоскулым лицом и длинными волосами, связанными в хвост, сдержанно кивнул брату, не поднимая глаз, и продолжил трапезу, аккуратно и медленно откусывая куски хлеба, стараясь не уронить ни крошки. Сын его Чеверо, поразительно похожий на отца, копировал его и в манерах, сосредоточенно подъедая свою порцию.

Парио, нахваливая взрослых мужчин семьи Эспера, вовсе не собирался обращаться к женщинам. Его мало волновали их таланты и благосостояние, поскольку все они полностью зависели от мужчин и, по мнению Парио, не имели никакого права самостоятельно распоряжаться ни имуществом, ни собой. Подчёркнуто вежливое обращение в адрес сестры Эврио, пожилой вдовы Черезы Рутти, предназначалось скорее её покойному мужу – капитану Рутти, которого вот уже десять лет при встрече с нею поминали добрым словом. Прочие женщины, не отмеченные благородной печалью по усопшему супругу и не представляющие из себя ходячее его надгробие, Парио были безынтересны.