Марина Белинская - Застрявшие. Блюз наших ошибок

Никто из них не мог его понять, он дважды в своей жизни потерял любовь, которой дорожил, боготворил и верил, что она вечна, но судьба распорядилась всем иначе, заставив его чувствовать эту неутомимую боль.

– Если потом я увижу в себе дыру, буду знать кого винить, – отшутился мужчина и посмотрел в её сторону.

По всей логике вещей и собственным убеждением она в этот момент должна была отшутится и удалится прочь, оставив его в одиночестве. Однако в этот момент – это последнее, чтобы она хотела сделать, его нельзя оставлять наедине со своим горем, его нужно понять, выслушать и сделать это нужно тому, кто знает, что он сейчас испытывает, а из близ находящихся была лишь она.

– Знаешь почему так больно? – голос рыжей был тёплым…для неё не характерным.

Он сделал очередной глоток.

– И почему же? – он не отводил взгляда.

– Прими её смерть, – прошептала она. – Признайся уже окончательно и бесповоротно, что её больше здесь нет.

Едкий смешок и он с грохотом поставил бокал.

– Считаешь что я за столько времени ещё не принял это? – он устало смотрел на девушку.

– Я это знаю, – пожала плечами она. – Уже была на твоём месте, – кофе приготовился и она взяла кружку, делая первый глоток. – Ты думаешь о ней, строишь мнимые планы, будто бы она жива, а потом сам разрушаешь это, воспоминанием о её кончине. Почему сразу не начать с этого?

Горячий напиток словно пар разливался по её организму, доходя в самые дальние уголки и отогревая их от сильнейшего мороза.

– Что ты испытала после его смерти? Когда убила того, кого любила, – спросил он.

Она поставила кружку перед собой и облокотилась локтями на стол.

– Для меня он умер в тот момент, когда убил меня перед нашей свадьбой, – выдохнула девушка. – Что я испытала? Также как и ты, я долгое время не могла в это поверить, думала, что это всё сон, я проснусь, а он будет лежать рядом и мы будем счастливы. А потом я осознавала, что нахожусь в лагере Дхармов, сегодня мне нужно убивать, а такая участь мне досталась, потому что он видел во мне зло.

Девушка смотрела в одну точку на столе, эти воспоминания, словно раскалённое железо, которое вонзается раз за разом в её сердце, оставляя на нём следы, которые уже не заживут.

– И что же тебе помогло? – он сделал очередной глоток.

Она лишь усмехнулась и взяв кружку села рядом с ним.

– Кто тебе сказал, что мне что-то помогло? – она смотрела в его глаза, видя там заинтересованность. – До сих пор я иногда вспоминаю его, приятные моменты, а после также как и ты занимаюсь мазохизмом, – голос становился тише. – А потом я просто иду дальше, я не зацикливаюсь на этом.

Шатен рассмеялся и прокрутился на стуле.

– Дорогая, ты не идёшь дальше, ты просто построила вокруг себя стену и никого за неё не пускаешь, ударяешься в работу и убийства, чтобы только заглушить эти мысли, – развёл руками он.

Рыжая уже хотела сказать что-то против

– Уже был на твоём месте, – пародируя её голос, сказал он. – Наши с тобой проблемы намного схоже чем ты думаешь и на этапе их решения мы находимся примерно одинаковым.

Этого она не ожидала, поэтому уже взяла кружку, собираясь покинуть кухню, разговор явно не удался.

– Подожди, – улыбнулся он. – Я не хочу тебя обидеть, – он положил ладонь на её плечо. – Ты действительно понимаешь, что я чувствую, но не забывай, что я понимаю, что ощущаешь ты.

Он взял бутылку и капнул несколько капель в её кофе.

– Давай просто проговорим, – пожал плечами он. – Не нужно делать из себя сильную и хладнокровную, этим ты лишь вредишь себе.

Девушка остановила свой взгляд на нём, одновременно она была с ним полностью согласна, однако она столько времени подавляла в себе это…чувственность, умение делится своими переживаниями…что уже давно и забыла что это такое.

– Мне иногда кажется, что герои, которые в конце фильмов выкладывают своим жертвам всё, что накипело – это именно те, кто внешне хочет казаться злым и ужасным, а по правде просто боится что-то потерять, – шатен отпил из бокала. – Предлагаю никогда в таких не превращаться, ты как?

Он протянул ей свою ладонь, показывая, что по ней нужно хлопнуть, при этом Неф выжидающе смотрел на неё, складывалось ощущение, будто бы от её выбора сейчас зависела чья-то жизнь, хотя, так оно и было…а жизнь эта…её собственная.

Рыжая хлопнула по этой руке и улыбнулась, этот выбор дался ей с трудом и он это видел и поддерживал. Неизвестно, сколько времени они просидели вместе на этой самой кухне, просто общаясь, разговаривая и размышляя о чём-то насущном, даже забывая о своих проблемах, на почве которых вы сошлись.

Почему-то, что люди, что Дхармы, все гораздо охотнее разделяют ненависть, боль, ужас, все отрицательные чувства и эмоции вместе взятые, а также в отдельности, нежели что-то положительное, позитивное, доброе и хорошее. Хотя…тут тоже можно всё понять, когда мы сталкиваемся с чем-то, что нас губит, вдвоём нам проще справится с этим, а если перед нами что-то хорошее, то хочется забрать это целиком себе, скорее всего дело именно в этом.

Возможно, у этих двоих гораздо больше точек соприкосновения, чем мы можем себе вообразить, не зря же Лиз чувствовала в Диане свою соперницу, когда та только появилась в их жизни. Может быть она уже тогда видела свою схожесть с рыжей и чисто над подсознательном уровне понимала, что риск им с Нефом найти в друг друге что-то притягивающее и сближающие…слишком велик.

***

Женский рык, девушка снесла стопку книг, которая лежала перед ней, дальше последовал торшер и ваза. На полу валялись осколки, она прошла по ним, под тяжестью ботинок они начали трескаться, встала около окна, наблюдая за таявшим снегом. Сзади послышались шаги, в комнату зашёл Теодор

– Господин, что произошло? – обеспокоено спросил он.

Тот продолжал смотреть в окно, наблюдая за суетой города и тем самым пропуская слова Фостера.

– Ты можешь меня чем-то порадовать? – стальной голос.

Тот лишь стал выдавать нечленораздельные звуки, пытаясь как-то оправдать отсутствие результата.

– Надоело, – буквально сквозь зубы процедил он.

Секунда и Теодор был прижат к одной из стен дома, рука приподнимала его, тем самым он болтыхал ногами и держался за запястье, пытаясь проговорить хоть слово, но ногти стали медленно впиваться в его шею.

Раздался звонок мобильного телефона. Оно посмотрело на Фостера, а после на телефон, ослабив хватку, отпустило его и сделало два шага назад. Тот лишь упал, начал откашливаться и проводить руками по заметным ранкам на шее.

– Твоё счастье, Тео, если это хорошие новости, – оно нагнулось и пронзительно посмотрела в его лицо.

Страх внутри мужчины пронзительным ядом начинал его душить и раз за разом приводить к мысли о том, стоит это того или нет, зачем он это сделал, что он возродил из подземного мира и что теперь ждёт его и человечество. Когда Фостер выпускал Панталеона, в его голове были лишь благие намеренья, связанные с сохранением человеческих жизней, однако с каждым днём чувство, что он выпустил в свой дом чудовище…посещали его всё чаще.