Роберт Эйкман - Холодная рука в моей руке

Если при ярком свете полной луны вы отправитесь кататься на лодке, в одиночестве или же в обществе некоей прекрасной особы, к коей питаете нежные чувства, если, покинув озеро Констанц, вы минуете полуостров Штаад с его маяком и двинетесь к Мерсбургу, на вашу душу, несомненно, снизойдет покой и чувство примиренности со всем сущим, не достижимое ни в одном из безбрежных океанов мира. Порой, несмотря на лунный свет, земля исчезает из виду, и кажется, что вы в открытом море; однако вы сознаете, что мягкая шелковистая гладь, которая плещет у вас под веслом, ничуть не похожа на соленую морскую воду; ее принес сюда великий Рейн, начинающий свой путь высоко в Альпах. Воздух невероятно чист; Боденское озеро расположено на высоте четырехсот метров над уровнем беспокойного моря. Мельчайшая рябь на воде пронизана поэзией, легкий ветерок дышит нежностью.

Естественно, Эльмо, как и его старшие братья, служил в армии; но в его случае служба имела, так сказать, несколько декоративный характер – в ту пору это еще было возможно, хотя подобные обычаи неумолимо отходили в прошлое. В армии он познакомился с Виктором, юношей, чье положение в обществе было весьма сходно с его собственным (отец Виктора командовал гвардией в одном из удельных княжеств); впервые в жизни у него появился друг, который делал еще привлекательнее (вместо того чтобы портить и отравлять) путешествия на лодке по озеру, обычно совершаемые ночью. Темноволосый смуглый Виктор во время этих лодочных прогулок иногда наряжался девушкой, и у Эльмо возникало ощущение, что он, хотя бы на краткое время, чудесным образом обрел сестру, о которой всегда мечтал.

Как-то ночью или ранним утром, во время одной из подобных лодочных прогулок, произошел ужасный случай. Пока Эльмо работал веслами, Виктор, сидящий на носу, опустил руку в воду. Трудно сказать, в какой именно части озера они в ту пору находились. Одна из самых привлекательных особенностей Боденского озера состоит в том, что, утратив представление о собственном местоположении, вы почти не подвергаете себя риску; скоро, подчас даже слишком скоро, где-нибудь покажется полоска суши. Но в ту ночь или же раннее утро степень риска неожиданно возросла, причем весьма значительно; дело в том, что рука, которую Виктор расслабленно опустил в тихую воду, оказалась наполовину откушенной. Юноша лишился четвертого и пятого пальцев и, несмотря на все усилия докторов, смог лишь частично владеть рукой – что хуже всего, правой рукой, которой он писал стихи и перебирал струны гитары. Несомненно, это печальное происшествие не могло не сказаться на эмоциональном состоянии Виктора, доказательством чего явилась ссора, вспыхнувшая между ним и Эльмо.

После этого случая Виктор вышел в отставку (ему предлагали хорошую должность в штабе, но он отказался – как отказывался впоследствии от большинства предложений). Казалось, юноша обрек себя на одинокое и праздное времяпрепровождение; день за днем он проводил, сидя на берегу Боденского озера. Редко бывало, чтобы он два дня подряд выбирал одно и то же место; но неизменно находился вблизи от озера, как правило, у самой кромки воды, хотя порой укрывался от ветра в роще или же у стен рыбацкой хижины. Всем было известно, что Виктор снимает жилье у некоей пожилой пары, проживающей в благоустроенной усадьбе в трех милях от замка Аллендорф; все знали также, что он предпочитает одинокие трапезы, ибо не желает, чтобы люди видели, как он ест, неловко орудуя изувеченной правой рукой, в которой принято держать нож.

Эльмо, никоим образом не ощущавший себя виновником ссоры, хотя и сознававший, что ссора эта была неизбежна, весьма тревожился о том, как Виктор проведет осень и зиму, которые были уже не за горами. Несчастный случай произошел знойной августовской ночью, а в окрестностях Боденского озера, как известно, по меньшей мере в течение полугода царит ненастье. Один из докторов, с которым Эльмо решил посоветоваться, попытался объяснить произошедшее с медицинской точки зрения: по его мнению, неведомое существо, нанесшее увечье, поразило также психику жертвы путем внедрения в кровь бацилл, возможно неизвестных науке; именно эти бациллы лишили Виктора способности здраво рассуждать. Судя по тому, что творилось с Виктором, объяснение это представлялось вполне правдоподобным.

Относительно самого́ неведомого существа возникли самые несхожие предположения. Среди людей простодушных бытовало мнение, согласно которому Виктора атаковало чудовище, живущее в глубинах озера с незапамятных времен; согласно легенде, оно явилось еще Карлу Великому, а Парацельс беседовал и с королем, и с монстром. Наиболее распространенная и убедительная гипотеза состояла в том, что Виктора изувечила пресноводная акула. Эти твари вполне способны на подобное нападение, говорили бывалые люди, которым доводилось встречать акул на Востоке и в других подобных местах.

Этот несчастный случай, несомненно, стал бы настоящей сенсацией, будь Виктор более известной и популярной в обществе фигурой или же хотя бы человеком, живущим сообразно своему социальному положению; но он, подобно Эльмо, старался по возможности сохранить инкогнито. Наиболее чуткие догадывались, что Виктор не желает становиться героем долго не затухающих сплетен. Так или иначе, во многих селениях в той части побережья для детей был установлен целый ряд строжайших запретов. Возможно, именно благодаря данным мерам предосторожности несчастный случай, произошедший с Виктором, не повторился. Скорее, чем этого можно было ожидать, волнение, поднятое кошмарным происшествием, сошло на нет, и лишь сам Виктор продолжал в одиночестве сидеть на берегу; как и предполагал Эльмо, с наступлением зимних холодов озеро не утратило для него притягательности.

Странное поведение Виктора вдохновило великую поэтессу [6] Имеется в виду немецкая поэтесса Аннетте фон Дросте-Хюльсхофф (1797–1848), которая последние годы своей жизни прожила именно в замке Мерсбург. , проживающую в одном из самых живописных замков у озера, на создание поэмы, полной таинственных и туманных символов; впрочем, далеко не все поклонники этой поэмы знают, при каких обстоятельствах она была написана. Пожалуй, расскажи им об этом, они не поверят.

Эльмо, уже не испытывавший прежних чувств к замку Аллендорф, едва ли не с облегчением вернулся в Берлин, в свой полк. Вскоре он встретил Эльвиру; это произошло в небольшом театре, где после окончания представления молодые офицеры весело проводили время в обществе начинающих актрис, певичек и (в особенности) танцовщиц.

Эльвира была танцовщицей, хотя выходила на сцену гораздо реже с тех пор, как стала пользоваться покровительством Эльмо. Подпав под ее чары, он почти забыл о Викторе, да и обо всем остальном тоже. Он любил ее всем сердцем, и с годами его любовь лишь становилась крепче. У него никогда не возникало сомнений в том, что Эльвира разделяет его чувства, а также в том, что любовь их будет длиться вечно. При этом Эльмо сознавал, что в силу своего положения никогда не сможет предложить возлюбленной руку и сердце. Примеров подобных отношений вокруг было предостаточно, причем не только среди его ровесников, но и среди людей значительно старше годами; нередко подобные связи оказывались весьма длительными и прочными, хотя люди посторонние не сомневались в их мимолетности. Что касается практических дел, Эльмо, человек, для которого существовала лишь идеальная сторона жизни, искренне полагал, что, ежели он имеет деньги, этого вполне достаточно для них обоих, и то обстоятельство, что у Эльвиры денег почти нет – ни сейчас, ни в перспективе, – не должно его волновать. Кроме того, Эльвира танцевала не в парижском кабаре, а в маленьком оперном театре. Эльмо был исполнен внутренней силы, которую вскоре после знакомства с ним ощущал всякий чуткий человек; именно этой силе он был обязан своим прозвищем. Оказавшись загнанным в угол на поле боя, он, несомненно, вырвался бы оттуда быстрее, чем любой из его поднаторевших в военном деле братьев, и при этом обошелся бы меньшими жертвами.