Алекс Мрит - Обратная сторона

Народ на остановке воспринимал его за приезжего, пытаясь как можно подробнее донести до него порядка трех оптимальных с их точки зрения маршрута. Причем у каждого из объясняющих он был свой, кардинально отличавшийся от предлагаемого маршрута оппонента. Люди похоже не сильно изменились. Марат поблагодарил земляков и оторопело отошел от таких никудышных советчиков. Он сам по названиям остановок быстро разобрался и понял на чем ему можно доехать до дома. Если даже немного ошибся – тоже не беда, город не такой уж и большой. Бывало еще до армии они ночью с пацанами со двора проходили весь город из конца в конец часа за полтора – два. А уж после армии такие мизерные расстояния были для него детским развлечением. Вскоре подъехал один из упомянутых в споре автобусов, и Марат не мешкая втиснулся в небольшую нишу, расталкивая плечами набившихся под завязку людей. С большим трудом удалось уместиться в автобусной давке, вися на одной руке и с трудом балансируя на ступеньке, стоя при этом на одной ноге. Как отвык он от этого за два долгих года службы…

Вечером был большой семейный праздник по случаю возвращения из армии любимого и единственного сына. Пришла и его классная руководительница, она работала вместе с мамой в школе. Двое друзей – один со школы, другой из института. Подошла и соседка тетя Тамара. Последним подъехал задержавшийся на работе отец, от которого утренний приезд сына держали в секрете. Обстановка была шумная и веселая. С друзьями Марат успел немного пообщаться днем. Антон учился в институте, подрабатывал ночным сторожем в магазине. Второй, Вадим на шестерке своего отца развозил какой-то товар. Собирался весной жениться.

Марат рассказал про свою жизнь в армии. Слушателей интересовали вне уставные отношения, между солдатами, которые только начинали служить и теми, которых называют дедами. Дембель рассказал о том, что сейчас, к концу 1991 года большое значение стало иметь наличие денежных средств у вновь прибывших. Это порой оказывало существенное влияние на отношение к тебе остальных солдат и даже офицеров.

– Говорят, во многих частях солдатики при деньгах или члены преступных группировок живут весьма вольготно, совершенно не работая, не занимаясь на плацу, выходя из казармы лишь затем, чтобы сходить в столовую, подышать свежим воздухом или отправиться в увольнительную.

Отец тяжело покачал головой и резко произнес:

– От таких в армии один вред. Разлагают армию, и так уже порядком разложившуюся. Раньше только дембеля нечего не делали, лежали весь день в казармах, да плевали в потолок, изредка поколачивая новобранцев. А теперь вон сколько развелось дармоедов – сплошные бандюки и жулики. Офицеры раньше пользовались в армии железным авторитетом – их слово было законом. А теперь вон не понравится сынку какого-нибудь нувориша приказ офицера, так он его изобьет. И что же под суд пойдет такой наглый солдатишка? Нет конечно! Офицер еще и извинится, вытирая кровь с лица, потому что в противном случае встретят его у ворот части лихие ребятки на джипах и уже так отлупят, что повезет если живой останется. Так ведь Марат?

– Всякое бывает. Есть и такие части. Слышал я про такие дела. У нас в части такого не было. Офицеров и прапорщиков слушались беспрекословно. Дисциплина была серьезная, что нам не мешало бегать в самоволки и находить пути для того, чтобы жить более-менее комфортно. Но это уже ближе к концу службы. А первое время было очень несладко. Пришлось попотеть и помучиться, переступая через свою гордость и самолюбие, выдерживать тяжелые физические нагрузки и изнуряющую спортивную подготовку. Всё это вкупе с дисциплиной и издевательствами дедов превращало службу в жуткую каторгу, от которой некоторые пытались самовольно покинуть пределы части, ища спасения на гражданке. На самом деле получали они вместо защиты такие побои, что потом на всю жизнь оставались калеками.

– Марат, хватит об армейских ужасах, а то мать, вон гляди, побледнела вся. Всякой чернухи и в советское время, когда я сам служил, хватало. На то она и армия, чтобы из сопливого пацана мужика сделать – отец прервал разошедшегося сына, видя, что мать не находит себе места.

– А о сынках «новых русских» нечего особенного из личного опыта рассказать не могу. У нас в части таких не было. Такие если и попадают в армию, то служат в более «теплых» местах. ВДВ же к таким не относится. Здесь с тебя три шкуры спустят, но своего добьются и не посмотрят на то, чей ты сынок и сколько у твоих родителей денег. Не помогут и связи с высокими чинами. С членами различных группировок бывали проблемы. Но в десантуре и таких довольно быстро усмиряли. Они лишь первое время пытались выкабениваться и давить на окружающих, потом же ходили как шелковые и послушно исполняли приказы. В общем служили на общих основаниях, как все остальные.

– Марат, ты, наверное, сейчас можешь доски ребром ладони ломать и кирпичи об голову, – сказал Антон, уважительно глядя другу в глаза.

Папа поддакнул:

– Я тоже как-то смотрел по телевизору выступление десантников, они там такое вытворяли… Так, что сын у нас теперь настоящий богатырь, головенку какому-нибудь гопнику как орех расколет!

Вадим, глядя на кулаки Марата подлил масла в огонь:

– Ты друган много не пей, а то со сломанной челюстью, знаешь, как неудобно кушать? А уж про то, сколько стоит вставить выбитые зубы я и не говорю…

Никто не понял, в шутку он это сказал или всерьез, но все сразу как-то притихли и казалось, немного напряглись, уставившись в свои тарелки.

Антон невольно провел языком по обломку зуба, сломанного в школьной потасовке одним наглым и задиристым пацаном. Затем украдкой оглядел Марата и принялся ковыряться вилкой в селедке под шубой, наспех приготовленной хозяйкой. Да, друг уже явно не тот Маратка, которого он знал раньше. Парадный мундир, суровое лицо и сжатые кулаки. Масштабы уже явно не те, что раньше и сила в руках чувствуется немаленькая, зато интеллекта за прошедшие два года во взгляде не прибавилось. В школе тот учился кое-как. Мама, работавшая учительницей, а потом и завучем в школе, где учился сынок, всегда его подтягивала, договариваясь о хороших оценках со своими коллегами.

Отец прервал неловкую паузу, переводя разговор на шутливый лад:

– Это хорошо, сынок, будешь в саду дрова кулаком ломать. Тебе тренировка будет, а соседи, да шпана всякая уважать будет.

Отец хорошо помнил тот злополучный случай на первом курсе института. Тогда Марат с приятелями пьяные подрались на вечеринке, устроенной по поводу какой-то годовщины основания учебного заведения. Тогда попортили мебель, разбили стекла в нескольких аудиториях. И что самое плохое, сломали кому-то ребра и нос. История была неприятная, с милицией, скандалами и руганью и едва не закончилась отчислением из института. Спасли только связи жены. Её бывшая одногруппница занимала там руководящую должность. И сын вместе с другом Вадимом продолжили учебу. Пришлось конечно хорошо отблагодарить за помощь. То, что случилось на втором курсе, он предпочел бы не вспоминать. Впрочем, тогда сын был не виноват. А потом больница и армия…

Читать дальше