Алекс Мрит - Обратная сторона

Марат надел парадную форму и вышел из дома. Люди вокруг были взвинченные и обеспокоенные. В магазинах давка и очереди, шум и брань. Народ занимал место сразу в трех – четырех очередях, то есть в разных отделах. Все нервничали, так как товара никогда на всех не хватало, да и очереди были подчас очень большие – до закрытия магазина или до обеда всех не обслужат. Часто возникала неразбериха – кто за кем и в какой очереди занимал. Ожесточенно спорили и ругались. Шум в очередях стоял хуже, чем на вокзале. Раскрасневшиеся лица, злость и нетерпимость, нервы у всех на пределе. Марат по привычке зашел в парочку магазинов – везде одно и тоже. Ему здесь явно нечего не светило. За несколько лет службы все стало только хуже. Пустые прилавки в магазинах. Открылись кооперативные ларьки с импортным товаром, где все было очень дорого. На его красивую форму никто не обращал внимания, даже дети были какие-то озабоченные. Может потому, что они наравне с родителями вставали в 4—5 утра за хлебом? Около одного из домов стояли трое парней бандитского вида и осматривали проходящих. Он помнил, что там еще с середины восьмидесятых по вечерам частенько собирались представители одной из многочисленных местных группировок. Широкие штаны, наглый взгляд, только вместо телогреек и танкистских бушлатов теперь они были одеты в кожаные куртки. «Раньше они днем не собирались, милиции побаивались, особенно восьмой роты. Теперь похоже страх прошел. Территорию свою охраняют и трясут тех, кто им приглянется. Никого не боятся и не стесняются». Пацаны придирчиво осматривали проходящего мимо солдата. Марат краем глаза наблюдал за ними и видел, что один из них приблатненной походкой направился в его сторону и уже внутренне приготовился к неприятной беседе. Но тут его остановил другой гопник и показал пальцем куда-то в сторону. Марат слегка повернул голову туда, куда смотрели эти «короли улицы». Там шел парень, беззаботно помахивая какой-то сумкой. Он не сразу заметил надвигающуюся угрозу и вздрогнул, когда услышал рядом с собой хриплый нагловатый голос и вопрос – «пацан, ты откуда? Мотаешься?». Через десяток метров Марат оглянулся – гопники уже уводили безропотную жертву во дворы, чтобы обобрать и снять понравившиеся им вещи. Люди старались не оглядываться, никто не хотел вмешиваться. Марат тоже не собирался. Паренек сам виноват, надо обходить стороной места сборов гопников и не заходить в чужой район. Говорят, что «группировщики» всех теперь держат в страхе. Они и тогда, когда Марат еще был на гражданке, начинали трясти округу, а теперь похоже совсем страх потеряли. Марат еще раз оглянулся – никого, видимо завели в подъезд и обрабатывают. Значит сегодня общак пополнится пожитками этого бедолаги. Если не будет сопротивляться – бить может и не будут. Марат еще немного побродил по улицам. Нечего интересного. Разговоры на улицах сплошь о политике и о том, что будет дальше. Ругали перестройку, гласность, Горбачева… Марат заглядывался на девчонок, выискивая посимпатичнее. С несколькими заговорил, но что-то как-то не сложилось с первого взгляда. Замороченные они были какие-то, хотя одна явно была не против продолжения знакомства с молодым красивым десантником. Но она куда-то сильно спешила, и свидание пришлось отложить на потом. Марат отметил про себя, что на рынке теперь стали продавать заграничные шмотки, а не только продовольственные товары, привезенные из колхозов или выращенных на садовых участках. Здесь же красовались несколько ларьков, заваленных мечтой ребятни, да и многих взрослых – жевательными резинками «Лав из», «Турбо», «Бомбибом», «Стиморол» и другими. Конечно шоколадные батончики «Сникерс», «Марс» и «Пикник», прохладительные напитки и чешское пиво. Марат рассматривал выставленную напоказ фотографию обнаженной по пояс девицы с пышной грудью и прикидывал в уме, насколько «Сникерсов» хватит денег. Его нос уловил аппетитный аромат свежеиспеченного хлеба, и Марат пошел дальше в поисках источника этого запаха. Через несколько минут он уже стал счастливо – жующим обладателем «Лаваша», доселе неизвестного ему блюда – традиционной армянской лепешки из пшеничной муки. «Вкусно. Перестройка не так и плоха, как всем кажется. Дороговато, но лучше нашего хлеба и без очередей». Марат шел по разросшемуся рынку, доедая быстро заканчивающееся лакомство и раздумывая о приобретении в будущем приглянувшейся кожаной куртки. Какая-то суета и крик справа привлекла его внимание. Двое крепких парней что-то требовали от испуганной женщины. На самодельном прилавке, составленном из пары перевернутых ящиков, перед ней стояли какие-то соленья. «Не успела встать, уже денег требуют. Лучше бы дала, а то хуже будет» – тихонько, вполголоса обсуждали происходящее стоявшие рядом торговки.

– Что, из администрации рынка, ребята? – обратился к ним с вопросом Марат

– Да, из администрации, конечно! «Группировщики» это проклятые, данью всех обложили. Да такой, что не каждый потянет. Поделили они рынок. Тут одни, там другие, подальше третьи, а иногда и из нескольких подходят. И попробуй не дай. Ты откуда такой взялся, с Луны свалился, что ли? – боязливо оглядываясь по сторонам, проговорила торговка.

– Ну с армии пришел паренек, не видишь? Не в курсах он, что в стране перестройка и гласность. – вставила вторая.

– Знаю я про эту гласность. – пробурчал Марат, наблюдая за происходящим.

Ситуация между тем обострилась. Женщина что-то продолжала объяснять и плакала. Но парней ее слова не интересовали. Один из них пинком опрокинул ящики с выставленными на продажу домашними заготовками. Второй, не обращая внимания на снующих людей начал орать и угрожать женщине, перемежая угрозы изощренными эпитетами в адрес несостоявшейся предпринимательницы. Первый разломал ящики и перебил все ее соленья – варенья. Марату даже показалось, что он почувствовал пряный запах грибного маринада. События происходили практически перед окном будки, в которой находился наряд милиции. Марат посмотрел на окна —там явно были люди, но выходить никто не торопился. Никто из прохожих не одернул и не пристыдил зарвавшихся молодцов. Наоборот, все старались побыстрее обойти стороной место разборки. Не оглядываясь, трусливо вжав голову в плечи. «Страна перестраивается. Раньше бы никто не посмотрел на их широкие плечи и наглые рожи, вломили бы прохожие так, что на всю жизнь запомнили бы. А уж если бы милиционерам попались, то вообще худо бы им пришлось – по башке бы дубинками настучали и кости переломали. А сейчас никто не суется, да и милиция не торопится почему-то». Женщина рыдала, закрыв лицо руками. А парни, поняв, что платить им никто не собирается, разозлились и начали избивать бедную женщину руками и ногами. Она громко кричала и пыталась закрыться от ударов по голове и по животу. Парни не обращали внимания на то, что перед ними пожилая женщина, годящаяся им в матери, если не в бабушки. Они били жестоко и изощренно, чтобы другим неповадно было. Наказывали неизвестно за что. Женщина уже не кричала, а стонала от боли. На асфальт потекла кровь… Люди разбежались, стоявшие рядом торговки принялись отодвигать подальше свои ящики. Из милицейской будки никто не появился. «Что творится вокруг? На глазах у всех забивают человека и хоть бы кто помог. Да если бы они все разом навалились, то от этих гопников говна бы не осталось. Надо вмешаться, а то подонки совсем тетку забьют насмерть. Помощи тут ждать неоткуда». Внутри Марата все кипело, и больше не раздумывая, он ринулся к ним. На его стороне была неожиданность. Подонки даже не брали в расчет то, что кто-то попробует их остановить, оттого и не оглядываясь, продолжали избиение, сопровождаемое какими-то нравоучительными с их точки зрения тирадами. Схватив за шиворот первого, Марат отбросил его от женщины и несколькими отработанными на тренировках ударами нокаутировал второго. Ярость затмевала его глаза, и он с ноги врезал быстро поднявшемуся на ноги первому. Тот поставил блок и легко увернулся от удара, ответив быстрой «тройкой» по лицу и по корпусу. Марат в свою очередь не ожидал от гопника знания основ карате. Боль в голове и соленый вкус крови во рту отрезвили его разум. Замелькали руки и ноги дерущихся парней. Гопник кричал какие-то страшные угрозы, ссылался на авторитетов и «стариков», запугивал и пытался задавить морально. Этим он еще больше разозлил Марата, ненавидевшего и порой побаивавшегося этого приблатненного быдла. Годы напряженных тренировок и силовых упражнений не прошли даром. И вскоре каратист полетел на пол. Марат нанес несколько контрольных ударов, чтобы убедиться в том, что его противники в ближайшее время не встанут на ноги. Как учили в армии. Но потом глянул на их наглые даже в отключке физиономии и не удержался, чтобы не врезать по ним еще раз, давая выплеск своим эмоциям. Он лупил этих ненавистных окровавленных парней, возомнивших себя королями жизни и державших в страхе весь город. Устав он спохватился и оглянулся. Женщина, за которую он вступился, отползла в сторону и вытирала окровавленное лицо носовым платком.