Константин Подборнов - Восставший

– Извини уж, не Петергоф. Мы люд рабочий, так сказать. Посидеть чтоб было, да поспать. Правильно говорю? Ты присаживайся. Чай, Кофе? Точно… кофе то у меня нет… Уже… Гвозди есть в банке. – Дмитрий Валентинович достал из ящика стола проржавевшую насквозь банку из-под кофе. Он встряхнул ее над головой, и, когда из нее послышался металлический звон, растянулся в беззубой улыбке. – Будешь гвозди?.. Нет? Тогда чай. Черный? Зеленый?

– Зеленый.

– Остался только черный.

– Ну, тогда черный.

– Погоди. Может где-то остался зеленый. Хм. Стой, я ж дома его оставил, внучка приходила в выходные, она то любит зеленый, а я вот не очень. Вот. Поэтому не знаю есть там он; не есть там он. Или это не на этих выходных было, не помню уже. Так какой тебе чай?

– Черный

– Ты ж зеленый сказал! Издеваешься надо мной? Изувер! Я и так тут уже на корячках тут хожу… знаешь, как в старости ноги болят?!! А ты меня тут мотаешь туда-сюда, туда-сюда. Черный! Зеленый! Пирожное! Мороженное! Еще чего изволите? – Дмитрий Валентинович поклонился Антону

– Ты… да вы… вы же сами сказали, что нет зеленого, вот я и говорю, что буду черный.

– Ну так черный и пей тогда, и не надо мне морочить голову

– Знаете… давайте уже любой. Только хватит говорить о чае.

"Дед не в себе. Надо же было устроить такую сцену из-за чая. Чая! Я не могу. Убил бы уже, наверное."

Пока Дмитрий Валентинович кипятил электрический чайник, рьяно следя за тем, чтобы не дай бог он сгорел и не пришлось опять покупать новый, Антон осматривал каморку. Помимо уже виденных предметов обихода, а конкретно кресла, стола, дивана и чайника в его поле зрение попали еще две вещи – семейная, или выглядящая как семейная фотография, и небольшое грязное зеркало над умывальником. Умывальник тоже попал в обзор, но ничего интересного в умывальниках нет. В первую очередь его заинтересовало зеркало – выбравшийся из могилы человек наверняка должен быть жутко грязный и вызывать подозрения. Антон встал со стула и направился к умывальнику.

– А как ты у кладбища оказался то? – спросил его сторож

Антон опешил. Не мог же он сказать правду. Нужно было срочно придумать историю.

– Я…я…я – Антон замешкался и уставился в пол

– И правда. Надо было раньше спросить. А ты чего осадился? Не мародер часом? – в глазах Дмитрия Валентиновича блеснул безумный огонек – Сидит тут, зубы мне заговаривает, а я и уши то развесил. Дружки твои, наверное, уже все коронки у покойников поснимали. Ух я… да я. Ружье! Я сейчас ружье достану! И все… И всё… И посмотрим, как запоешь!

Дмитрий Валентинович спешно выскочил с каморки, да так, что по инерции чуть не слетел со ступенек, но не увидел того, что ожидал, лишь безмятежную тишину, освещаемую тусклым светом луны и прерываемую редкими, но сильными порывами ветра. Он успокоился.

Маленький сторож вошел в каморку и посмотрел на Антона выражением лица таким кислым, что даже у него появилось ощущение съеденного лимона.

– Ты извини меня, пожалуйста. Я старый стал уже… совсем., нервы сдавать начали. Да и как им не сдать то? Одни трупы кругом столько лет… вот я и того. – Вымаливал старичок, потирая раскрасневшие щеки.

– Ты, дед, такие номера не выказывай больше… – сначала разозлившись, но в дальнейшем осознав, что это не Дмитрий Валентинович является восставшим мертвецом, заявившимся в гости к человеку поздно ночью, Антон смягчил тон – Да, на самом деле, ничего, я все понимаю, и правда работа нервная – могилы, ночь, сомнительные личности и прочь, и прочь. Как тут… ну… не заработать профдеформацию, скажем так. Главное, что вы сначала проверить решили, а потом за ружье хвататься. – Антон на секунду задумался – …А что правда бывают мародеры?

– Не знаю. Не видел не разу. Но всякое бывает. Всякое.

Антон, хоть и выдавил из себя смешок, но все же расслабиться ему не давал вопрос – что бы он сказал если бы он предположил другой вариант, или просто взялся за ружье? Как-бы он ответил ему на вопрос о причине нахождения на кладбище поздно ночью?

– Ну, и как ты оказался на кладбище поздно ночью? Я тебя, по-моему, перебил.

Полное Фиаско. Попытка уйти от темы разговора была провалена. Антон предпринял отчаянную попытку потянуть немного времени.

– Дед, я тебе сейчас скажу, только обещай никому не рассказывать.

– Ты скажи сначала, там посмотрим. Обещал я как-то, кое кому, кое-что. И вот, посмотри…

– Что ты, отец, знаешь о… бандитах?

– Ну бандиты как бандиты. Всегда были, и всегда будут. При чем тут бандиты?

– А какими методами они пользуются, знаешь?

– Почем мне знать? Только то, что в фильмах показывают, то и знаю.

–Вот. А как у нас в фильмах обычно показывают? Стукнут человека честного по голове, и давай в озеро его, или на кладбище.

–Ах вот он, паскудник! Запугать меня решил! Ты думаешь я боюсь всякую шантрапу вроде тебя?

Дмитрий Валентинович, воспользовавшись приличным расстоянием между креслом, в котором сидел Антон и его диваном перемахнул за него и достал из-под сидения обрез ружья ТОЗ и направил его в Антона.

– Эй-эй-эй! Это лишнее! Убери это! – завопил Антон

– Это необходимая оборона! Я сторож, мне можно!

– Да не бандит я!

–Зачем тогда напугать меня решил бандитами? Отвечай, что здесь делаешь?

– В общем… как бы это сказать… меня побили. Сильно. Очень сильно.

– И сюда отвезли хочешь сказать?!

– Э… да??

–Ну, тогда в полицию надо звонить. Дай минуту. Телефон поди отобрали у тебя, правильно? Ну а что еще делать будут? Черти. Понарожают уродов, потом у меня мест нет нигде. Вот в мое время там совсем по-другому было. Нормально люди между собой один на один, а сейчас что, да вообще пиздец.

По лицу Дмитрия Валентиновича вновь прошла кислинка. Если бы не последующие далее события он бы следующим же днем ушел на заслуженную пенсию и провел остаток жизни в санаториях восстанавливая утраченное душевное равновесие.

"Пусть старик делает что хочет. Хотя бы меня не донимает. Да и грязь вписывается в эту версию. А пока полиция едет, слиняю потихой." – думал про себя Антон. Вспомнив про грязь, он вновь направился в сторону зеркала.

Подойдя к нему, он впал в замешательство. Из-под слоя кладбищенской грязи на него смотрело совершенно обезображенное существо. Горящие янтарным светом глаза, окруженные темными мешками слегка наполненных жидкостью, двигались из стороны в сторону, охватывая бледное синеватое лицо с выступающими венами. Провалившийся нос, выглядел так, будто бы у его хозяина отсутствовал носовой хрящ, или, если более понятными аналогиями – он был как у летучей мыши. На голове его располагались похожие на уголь волнистые волосы средней длинны, а на лице бесчисленное количество язвин. Но более всего выделялись длинные передние резцы, сузившиеся и принявшие форму клыков. Не смотря на все уродство, что Антон наблюдал в зеркале, это лицо казалось ему таким привычным, почти родным. Он попытался вспомнить, когда он его видел, но он видел его, похоже всегда. Антон осознал, что в своих воспоминаниях он выглядит так же, как и сейчас.